Д'Эрмион выбежал на дорогу. Через десять секунд к дороге вышли те двое - охотники, один - молодой толстенький, другой - на вид и не скажешь, но бледный и худой. У обоих в руках по ружью, через плечо - сумка. На поясе - мешок.

   - Мил человек, - обратился к д'Эрмиону второй из них, - тут зверь какой-то знат­ный пробежал. Сделай милость, укажи дорогу.

   - А вы, стало быть, охотники, - д'Эрмион сделал вид спокойного, ничего не знающего о происходящем человека и оправил шляпу, которую он в спешке нацепил задом наперед, и многозначительно осмотрел этих двоих.

   - Охотники-с.

   - А знаете ли вы, что охота без лицензии на территории нашей славной Империи со вчерашнего дня запрещена пресвященнейшим указом Его Величества? - он сделал шаг навстречу им и достал из кармана записку, они - от него.

   - Не знали-с...

   - Тогда прочь отсюда, иначе не сносить вам голов, ибо ослушавшимся назначена высшая мера!

   После этих слов горе-охотники бросились в сторону города. Молодой "охотник" от страха (судя по всему, они приняли нашего героя за имперского служащего) выро­нил ружье, чем герой наш не мог не воспользоваться, потому это совсем новое, но немного поцарапанное охотничье ружье было "приватизировано" д'Эрмионом.

   Собираясь уж было продолжить свои путь туда, куда глаза глядят, он вдруг вспо­мнил про записку, наверное, потому что комкал ее в левой руке. Он развернул смятый комок: написанное пострадало от воды, что-то он сам стер, сминая бумагу, но записка после всего содержала следующее:

   В пеще... на ...регу ...ки Ион, что не...ко от столицы, посе...ся ...н Аф...р. Необ...мо от ...го избавиться.

   "Да уж, - д'Эрмион прибывал в некотором недоумении после прочтения. - ясно, Ион - это река, значит, в какой-то пещере на берегу реки есть какое-то существо и от него надо избавиться... очень содержательно... будем искать..."

XII

   В то время, когда д'Эрмион пробирался через непроходимый Иллийский лес, в городе, не так давно им покинутом, на главной площади собиралась толпа горожан, еще ничего не знавших о случившемся, судя по всему, собиралась она именно для того, чтобы узнать, потому как возле, по традиции расположенной именно на главной площади "п"-образной виселицы, на которой, помимо пары петель, красовались еще два черных ворона, стоял, облокотившись на подпорку, "правая рука" Его Величества, главный советник, Юстус Гримнальд, время от времени оглядывающий толпу. Его, естественно, окружала верная стража, подчинявшаяся исключительно только ему од­ному и никому более, ибо немало людей в городе готовы сопроводить советника в по­следний путь раньше времени.

   Обычно подобные толпы собираются, когда казнят какого-нибудь очень опасного преступника или просто "неугодного Священной Империи и Самому Создателю!" Од­нако преступники пока не объявлялись, а может быть, плохо искали или ловили, да и неугодные как-то перевелись. К тому же еще и такая важная персона, обычно не появ­ляющаяся на подобных "торжествах". Все это говорило о том, что сборище по иному поводу.

   Сине-зеленая роба советника, усыпанная драгоценными камнями на солнце обычно так сверкала, что смотреть на него было практически невозможно, посему на этот раз он стоял в тени, отбрасываемой одним из деревянных столбов, ток что мы вполне можем видеть его лицо.

   Два больших серых глаза, один из них косил на пару градусов, так что было трудно понять временами, куда направлен этот взгляд. Голова практически правильной яйцевидной формы. Мелкие морщинки под глазами. Маленький острый нос, сующий­ся во все государственные дела и не только. Тонкие потрескавшиеся губы, не касав­шиеся ничего, кроме дорогих напитков. Острые уши, постоянно прячущиеся под до­статочно длинными черными блестящими либо от какой-то краски, либо от жира воло­сами. (Доподлинно неизвестно: его уши - просто дефект, или в роду у советника зате­салась парочка неизвестно откуда залетевших на Фенрот эльфов). Более нечем описать это желтовато-болезненное лицо, извечно теряющее среди океана лиц.

   Минутная стрелка встала ровно на двенадцати - часы на небезызвестной Башне Гармонии пробили час дня. Кстати, следует отметить, почему центральная башня на­зывалась именно так: прежде всего - она занимала срединное расположение, а середи­на уже сама собою олицетворяет гармонию, во-вторых, башни левой половины носили положительные наименования, а башни правого - отрицательные, центральная не должна была отличаться оригинальностью.

   Часы пробили час дня, и, когда все это время кричащего о неминуемом конце света и о необходимости покаяться в своих грехах городского сумасшедшего наконец смогла скрутить и увести стража, Гримнальд начал вещать: вещаемое им мало чем от­личалось от того, что было в замке в окружении верных слуг Его Величества, только одно иначе - оратор всячески пытался симулировать глубочайшую скорбь, что ему, как видно, удавалось.

   - Это невосполнимая утрата для всей нашей Империи... - он произносил уже пя­тый раз эту фразу от начала своей речи, когда через толпу собравшихся к оратору про­тиснулись двое стражей в измятых и посеревших от дорожной пыли доспехах.

   - Ушел-с... - с дрожью в голосе шепнул один, подойдя чуть ли ни вплотную к со­ветнику.

   - Что! - воскликнул Гримнальд так, что толпа, порядком подзаснувшая, вздрог­нула. - Славные жители нашей дорогой Империи! - он отпихнул в сторону подошед­шего и прошел чуть вперед. - Подлый преступник, самым наглым образом убивший нашего дорогого и любимого всеми правителя, посмел, во-первых, выжить, а, во-вто­рых, что еще более непростительно, сбежать! Найдите его и предайте справедливому суду!

   Начался гул, выкрики: "четвертовать!", "сжечь!", "на кол!".

   - Дозвольте взять самодвижущуюся карету, иначе мы его не возьмем... - обратился все тот же из стражей к уже направившемуся прочь советнику.

   - Никому и никогда... - с явной злобой прошептал еле слышно советник, заглушаемый гулом толпы.

   - Так карету дозвольте...

   - Берите, что нужно... - Гримнальд бросил полный смешанных чувств отчаяния и ненависти взгляд на поспешно удаляющихся стражей и направил шаги к замку в сопровождении своей верной охраны... Гул толпы не утихал, но теперь же люди живо обсуждали услышанное, заглушая друг друга, и только изредка можно было разобрать что-то наподобие "Повесят его!", "На кол посадят!", "Нет! Закопают!" и т.п.

XIII

   Небо заволокли тучи, солнце скрылось где-то в вышине, шел дождь. Чистота со­става капель не вызывала никаких сомнений, ибо после Великого катаклизма все за­грязняющие атмосферу устройства были уничтожены либо полностью выведены из обращения. Оставленный нами без присмотра д'Эрмион вышел к правому берегу великой реки Ион, разделившей Империю на две практически равные части: западную и восточную.

   Ион - самая длинная река этом мире. Помимо того, что она самая длинная, она еще и самая загадочная. С виду река вовсе не широка, кажется, ее можно перешагнуть. Говорят, что эта иллюзия сохраняется, даже если стоишь прямо возле воды, однако до­статочно ступить в воду, как река откроет свой истинный вид, а самоуверенный глупец незамедлительно пойдет ко дну, очутившись на расстоянии тысячи метров от берегов. К тому же рыбаки часто по ночам видят разнообразных человекоподобных чудищ, рыскающих вдоль реки.

   На том песчаном берегу, куда вышел наш герой, расположился небольшой домик рыбака. Хотя с виду домик был крайне неустойчив и сложился бы при первом дуно­вении ветерка, то было не так. Домик сей пережил Великий катаклизм, причем пере­жил его вместе с рыбаком. Неясно почему, но смерть скорую или позднюю хозяин до­мика так и не принял, посему он до сих пор находился здесь и уже был готов принять нежданного гостя.