- Как жаль, что время забирает лучших...

   Хлопнули дверцы -- это значило, что наблюдатели загрузили тело; Франий по­вертел на бледной костистой ладони маленький источающий тусклое голубоватое сия­ние камешек, надвинул свой котелок на глаза и дал по газам.

XXIII

   Мистер МакДил покинул тесную капсулу маршрутного такси устаревшего типа, сквозь замыленные стекла которой он полтора часа наблюдал унылый пейзаж вечерне­го города. Серебряные фонтаны, окутанные магическим сиянием, золотые вывески, пылающие в сумерках, и бесконечные унылые улицы -- они мелькали за окном, сливаясь в немыслимую серо-голубую кашу.

   Он вошел в подъезд. Металлическая дверь глухо захлопнулась за его спиной. Мистер МакДил заглянул в почтовый ящичек -- пусто. Зато исчез золотой номерок.

   На пороге его встретила Лили. Генрих спросил, не знает ли она, куда пропал но­мерок с почтового ящика.

   - Не знаю... - она покачала головой. - Его не было никогда...

   - Да быть того не может! - возмутился Генрих, но, заметив тревогу в глазах су­пруги, осекся. - Ну и пусть...

   В атмосфере мира и согласия закончился вечер...

   Этой ночью мистера МакДила снова терзала бессонница. Опять, когда часы ти­хонько оповестили "Час нуль-нуль", как по расписанию, сквозь оконное стекло в ком­нату забрались два черных облачка. "Нет, это не сон. Не может же быть такое дважды..." - подумал Генрих. Снова одна из тучек натолкнулась на его взгляд и развея­лась, а другая беспрепятственно подплыла к Лили и запульсировала...

   На утро Генрих выглядел страшно. Его шатало, глаза его болели, а под ними на­ворачивались мешки, изможденное лицо опухло. Он налил воду мимо кружки, насы­пал соль вместо сахара, а потом все размешал вилкой, а не ложкой. Если бы не вмеша­лась Лили, все было бы еще хуже.

   - Может вызвать врача? - снова спрашивала она.

   - Нет... Не надо, - категорически отвергал мистер МакДил.

   - Только начало недели, а ты так выглядишь, Генрих! - умоляла она.

   - К-как начало? - мистер МакДил стал бледнее прежнего. - Среда же...

   Она покачала головой, поднялась из-за стола и вышла из кухни.

   - Постой! Куда ты? - подскочил он и поспешил за ней, но опоздал. Лили, в своих переживаниях за здоровье супруга, прикоснулась к панели терминала, висящего на стене в коридоре, и, чуть ли не плача, дрожащим голосом произнесла: "Мой муж бо­лен".

   Глаза мистера МакДила расширились, самый страшный вариант развития собы­тий наступал ему на пятки. Паника овладевала им. Он кинулся в прихожую, набросил пальто на плечи и выбежал вон.

XXIV

   Господин Франий не из праздного безделия самолично занялся умершим Шаур­бахом. Эта схема была выработана давно и применялась постоянно. У каждого из Ша­урбахов никогда не было наследников. Да и самого такого множества мистеров Шаур­бахов не было. Был только один камень, которому стирали память только один раз в жизненный цикл. Этот один кристалл и был всеми заправляющими делами "Май­КроссОверОлл". Свен Шаурбах благополучно умер. Франий забрал его кристалл, чтобы к следующему дню, когда никто ничего не будет знать и помнить, на свет появи­лась замена скончавшемуся начальнику. Новый занимал место старого, а от старого не оставалось и следа... Так было всегда, но не в этот раз. Сегодня одно малюсенькое пят­нышко, одна капелька стертого прошлого, оказалось незамеченным...

   Мистер МакДил стоял против окна, придавленный набившейся в маршрутное такси толпой. Утренний полумрак все никак не собирался снять свое покрывало с Го­рода. Дождь крупными каплями стучал по крышам. Это было непривычно для всех. Очень редко тяжелые свинцовые тучи затягивали небо, на которое никто никогда не глядел. Оно всегда было белым, снежно белым, и даже не из-за плотной пелены обла­ков. Оно просто было таким, не голубым, каким мы привыкли его видеть, а ослепи­тельно белым, как лист бумаги, которого не коснулись чернила. Мутное, еле заметное отражение за стеклом осуждающе глядело на Генриха. Оно медленно покачивало голо­вой, через которую ежесекундно пролетали сотни капель. "Что делать? - спрашивал он сам себя, - меня наверняка будут искать?" Он спрашивал глазами у призрачного двой­ника за стеклом, как ему поступить, но тот лишь молча смотрел, растворяясь в полутьме.

   Маршрутка остановилась на площади перед суровым и мрачным головным зда­нием "МайКроссОверОлл". Его шпиль, который будто бы пробил насквозь тучу и выпускал ее содержимое на Город, походил на занесенный над головой поверженного противника меч. Величественный многоэтажный дворец, окутанный пеленой дождя, выдерживал траур по покинувшему его правителю.

   Мистер МакДил с трудом протолкнулся к выходу и еле успел соскочить на мо­крый тротуар. Маршрутка умчалась навстречу скрытому за тучами солнцу. В небесах глухо прокатился гром, грозовой отблеск пробежался по пустынной площади, отде­лявшей Генриха от серебряных парадных дверей. Он стоял, завороженно глядя на мрачные металлические пластины, которые должны, как и всегда, бесшумно раз­двинуться и проглотить его, чтобы вечером выплюнуть обратно. Он мог бы стоять так бесконечно долго, если бы тяжелая рука вывалившегося из очередной подъехавшей маршрутки Ифтеля не опустилась ему на плечо. Генриха всего передернуло, он тут же вывернулся и отскочил назад -- бессонница и все эти бессмысленные временные казу­сы расшатывали его нервы.

   - Чего это ты застрял? - добродушно засмеялся Джон. - Шаурбах за опоздание по головке не погладит.

   - Какой Шаурбах? - туман, окутывавший мысли мистера МакДила, развеялся, как только зажглась свечка в виде имени бывшего начальника. - Он же умер вчера, и нико­го еще не назначили.

   - Эм... Смотрю, у тебя все совсем плохо, - лицо Ифтеля за покровом дождевых капель стало серьезным. - Сэм Шаурбах уже года два как здравствует и на здоровье не жалуется.

   "Это невозможно! - глаза Генриха бешено расширились, и он вскричал про себя. - Как же?! Я же сам видел! Не может быть!.. Его звали Свен... А этого... Я первый раз слышу! Что же это такое!.. Не понимаю... Галлюцинации... Бессонница... Лили... Она вызвала врачей... Они все догадались..."

   Краем глаза мистер МакДил заметил два черных пятна, размываемых завесой дождя. Они вышли из раскрывшейся пасти металлических дверей. "Наблюдатели, - по­нял Генрих, - за мной... Беги, дурак!"

   - Ладно, Джон, прощай, - отчеканил мистер МакДил и, бросив портфель под ноги, побежал прочь от застывшего в изумлении Ифтеля.

   "Они знают... Что же будет? - думал Генрих, забегая за угол и пару секунд пере­водя дух. - Если поймают..." На его счастье подъехала очередная маршрутка. Мистер МакДил, не взглянув на номер маршрута, запрыгнул на ступеньку, стеклянная дверца задвинулась, и машина умчалась. А взглянуть все-таки стоило -- она шла за город...

XXV

   Немыслимой силой обладает сон. Он неподвластен времени и никакая доминан­та не может бесконечно удерживать его. Рано или поздно, совершенно незаметно, веки сомкнутся, склонится голова, опустятся плечи и сон увлечет за собой в мир вне време­ни и пространства.

   Мистер МакДил, ставший по нелепой воли случая жертвой мелкого, но способ­ного разрушить все в мире воспаленного разума Франия недуга, после очередной бессонной ночи не был в состоянии противиться долгожданному приходу сна. Он, сидя в мягком кресле на заднем ряду, глядел в окно на проносящиеся бесцветные фаса­ды зданий и медленно проваливался в царство Морфея. Что снилось ему? Ничего... Люди в Серебряном Городе никогда не знали этого загадочного явления. Кристаллам Разума не нужен отдых, они сами по себе являлись породителями сновидений у жи­вых, а здесь -- все было искусной имитацией, сотворенной Франием. Он включал/вы­ключал Кристаллы по четко установленному расписанию для их чистки. Бессонница или иное нарушение ритма -- явный признак поломки выключателя. Именно потому к больным было столь радикальное отношение -- в механизме не должно быть дефек­тов, ибо они препятствуют выполнению задачи -- обеспечению всеобщего благопо­лучия (в индивидуальном понимании).