Опираясь на подлокотники своего трона, властелин безмолвствующих поднялся и, обойдя справа свое царское место, предстал пред с трудом удерживающимся на но­гах, задыхающимся д'Эрмионом во всем своем великолепии. В длинной черной ман­тии, изукрашенной почти незаметными серебряными узорами, в капюшоне, как тень нависшем над полностью скрывающей лицо серебряной маске с чуть заметной трещи­ной на правой щеке, лишь источающие морозный свет глаза-звезды виднелись за мас­кой - мрачный владыка, словно статуя, возвышался над землей. Поверх мантии на нем была серебряная кираса с узором в виде раскинувшего крылья дракона, приготовив­шегося извергнуть пламя. На указательном пальце костяной правой руки его красо­валось серебряное кольцо со сверкающим изумрудом.

   - Наш дар - время, - медленным шагом он поплыл к падающему на холодный ка­мень д'Эрмиону. Судя по металлическому грохоту при каждом его шаге, полы мантии скрывали стальные сапоги. - Мы даруем вечность на поиски, - мертвой хваткой он сжал шею лежащего замертво, отрывая его от мрачного камня зала. - Взамен ты отдашь Нам то единственное, что Мы попросим, - волоча по полу бездыханное тело, бессменный властитель поплыл обратно к разбитому зеркалу, на месте которого уже закручивались вихри энергии, разрывающей пространство и время, образуя врата, ве­дущие лишь одному Ему известно куда. - Встань и иди, - не отпуская хватки, одним движением Первый из забытых поставил на ноги возвращающегося к жизни д'Эрмио­на и втолкнул его в портал. Искрящиеся вихри унесли с собой нашего героя... Отби­ваемый барабанами Марш Разрушения все не утихал...

XVIII

   Самодвижущаяся карета Стенли и Хенки после их очередной перепалки заглохла среди леса, примерно в получасе ходьбы от берега великой реки Ион. Светало. После длительного и бессмысленного спора о том, нужно ли тащить машину с собой или оставить ее, было все же решено ее бросить и продолжить путь на своих двоих.

   Они вышли к песчаному берегу реки. Не слишком далеко, слева расположился маленький полуразвалившийся домик, совсем как тот, что встретил д'Эрмион на своем пути. Спотыкаясь на ровном месте и отряхиваясь от песка, который как назло стремил­ся как можно крепче к ним прилипнуть, агенты тайной стражи бросились к этому единственному в здешних местах признаку цивилизации.

   Добравшись до покосившейся ступеньки, ведущей на не менее покосившееся крыльцо, неразлучная пара грандиозно шлепнулась перед ними на желтый песок, заце­пившись за торчащую корягу. Деревянная дверка, потрепанная временем, скрипнула и на крылечко, сопровождаемый скрипом половиц, вышел весело улыбающийся стари­чок с грибочком на щеке (страшно похожий на того, который выходил к нашему герою, либо тот же самый). Стенли и Хенки незамедлительно поднялись, для большей важно­сти расправляя свои мантии так, чтобы была видна отличительная нашивка. Судя по всему, телепатическим образом решив вопрос, кто будет говорить, меньший, гордо за­дирая кверху голову, начал, как по заученному:

   - Мы, являясь агентами тайной стражи Его Величества, священного короля на­шей славной Империи, Геральда III Синезубого, по причине гибели нашего незабвен­ного правителя согласно приказу первого советника Его Величества...

   Заскучавший и начавший зевать, Хенки перебил своего иногда красноречивого товарища:

   - Гражданин весь в зеленом и в шляпе с пером тут пробегал? - грубо спросил он, отодвигая назад не имеющего возможности воспротивиться Стенли.

   - Был такой, - продолжая улыбаться и мигая зеленоватыми глазками, отвечал ста­ричок, указывая на воду, - на тот берег уплыл.

   Желавшие услышать что-то, что облегчило бы их задачу, но не получившие же­лаемого, неразлучные агенты тайной стражи, ничего на это не отвечая, принялись осматривать местность на наличие плавсредств. Заметив качающуюся на воде дере­вянную лодочку, они, не раздумывая, бросились к ней.

   - Лодку мы реквизируем во благо Его Величества! - прокричал Стенли, даже не оборачиваясь. Хотя его слова вряд ли имели смысл, ибо тот, для кого они предназнача­лись, уже растворился в воздухе вместе со своим жилищем.

   Погрузив себя в "хоть какое-то плавсредство", они отплыли. Лодочка, повинуясь явному, но не озвученному приказу, покачиваясь, понесла их против течения к левому берегу великой реки. Вода весело шумела. Лучи утреннего солнца искрились, отража­ясь от голубой глади...

   На противоположном берегу, куда стремились попасть наши агенты тайной стра­жи, показались смутные очертания черепообразной пещеры. Внезапно что-то ударило в дно лодочки. Струя воды ударила в лицо Стенли.

   - Что ты сделал?! - он бросился на задремавшего Хенки.

   - Мм-н, нечего... - промычал тот, медленно возвращаясь к реальности.

   ...Вода стремительно заполняла лодку. Они шли ко дну. Никакой возможности на спасение уже не было. Произойди пробой несколько минут раньше - был бы шанс. Однако лодочка достигла середины реки, самой глубокой ее части, да к тому же тяже­лые кирасы лишали возможности добраться до берега вплавь...

   Последнее, что видели агенты тайной стражи Его Величества в своей жизни, было то, как обрушились своды похожей на гигантский череп пещеры на противо­положном берегу великой реки Ион...

   Ночью рыбацкие сети вытащили на берег два разбухших тела в черных бала­хонах с двумя вышитыми на груди буквами "Т.С."...

XIX

   Чем ближе д'Эрмион подбирался к самой значительной части своего повествова­ния, тем ярче были воспоминания, восстававшие из праха времен. Тьма накрывала его, та самая тьма, в которую слились все звуки и краски во время гибели его, тьма, про­резаемая гремящими, разрывающими сознание словами Короля Забытых. И, несмотря на то, что Вечный Владыка тысячелетие назад покинул Фенрот и был предан оконча­тельной смерти, его речи, навеки отпечатавшиеся в памяти, вновь причиняли невыно­симую боль. Он не мог продолжать более. Д'Эрмион отложил перо и, не вставая из-за стола, погрузился в сон прямо на исписанных чернилами листах...

   Пытливый ум читателя может задать вопрос: "Каким образом д'Эрмион может описывать события, свидетелем которых не являлся? Ужели он опрашивал духов по­гибших?" Нет, спиритизмом он никогда не занимался, а живых расспрашивать он не мог, ибо имперские патрули днями и ночами разыскивали его и до сих пор разыскива­ют. "Так как?!" - спросит читатель. Охотно отвечу на этот вопрос. После пережитой смерти во дворце властителя мертвых по ночам начали мучить его сны, раскрывающие завесу тайн над событиями дней минувших и грядущих. Сны эти были подобны тем, что видел д'Эрмион в начале нашего повествования. После нескольких лет мучений он научился контролировать их и искать то, что ему нужно. Так он, не забывая про суще­ствование сокрытого клада, пытался найти его, но тщетно.

   Добравшись до этой деревушки в вечно заснеженной стороне, где его до сих пор не могут найти имперские стражи, на тысячу долгих лет он обрел некоторый покой. Благодаря своему дару, он зарабатывал на хлеб, помогая местным, раскрывая истин­ные причины их проблем. Так и продолжалась его бесконечно долгая жизнь, дарован­ная против воли. Вечность обратилось в проклятие для него. Он не мог умереть от ста­рости, но продолжал стареть. Страшные болезни не могли отнять жизнь, но причиняли чудовищные муки. Убить себя - ему не хватало духу... Сейчас он понимал, что это - лишь попытка купить безоговорочное исполнение воли Владыки мертвых, попытка, отличившаяся крайней жестокостью, однако осознание этого не облегчало мучений. Но совсем недавно ему явился день окончательной гибели его. Он знал место и время. Все должно было случиться здесь, в этой деревушке, всего через несколько дней. В ожидании часа обретения окончательного покоя, дабы оставить о себе след в истории, кроме как "убийца Его Величества", он и решил описать те несколько дней, разрушив­ших все...XX

   К двенадцати часам того дня, когда было обнаружено тело советника, в столицу прибыла закрытая коляска с зашторенными окошками, запряженная тройкой лошадей. Раскачиваясь из стороны в сторону, подпрыгивая на выбоинах, она катилось к замку Его Величества. Наконец, у самых ворот, она остановилась. Дверка отворилась, и на землю выкатился помятый, но от этого не менее важный, следователь по делам госу­дарственного масштаба, сер Генри, приглашенный в столицу, судя по извещению, для разбирательства в связанном с жуткой чертовщиной деле, не терпящем огласки, пото­му то, какое дело, не сообщалось. Поправляя свой кафтан, он зашагал к отворяющимся воротам. Его качало из стороны в сторону - последствия поездки (сер Генри предпола­гал провести шесть часов переезда с пользой - то есть поспать, но ничего не вышло). Он был невысок ростом и полноват - сказывалась вечная кабинетная работа и отсут­ствие по-настоящему важной работы.