Однажды утром, когда Алехин пришел на работу, майор Миронов протянул ему пачку фотографий со словами:

— Вот, можете любоваться на господина Красовского.

С первой фотографии смотрело слегка располневшее лицо уже немолодого, но хорошо сохранившегося мужчины. Чувство собственного достоинства сквозило в каждой его черточке. Выражение глаз было решительным, почти властным.

«Да, — невольно подумал Евгений, — в таком не сразу заподозришь преступника». Его размышления прервал Миронов.

— Вот вам адрес. Поезжайте и поосторожнее наведите справку, как досталась Красовскому квартира в доме тринадцать. Нам теперь все нужно знать об этом человеке: где живет, как живет, какими средствами располагает.

Прибыв по указанному адресу, Алехин установил, что дом, в котором Красовский имеет квартиру, — кооперативный. От работников домоуправления удалось узнать, что Красовскому передал свои права на квартиру кто-то из пайщиков, за сумму, на много превосходящую размер пая.

Вернувшись, Алехин не застал Миронова на месте. Однако вскоре майор позвонил из города и сказал, что они увидятся только завтра утром.

Понуро бродил Евгений по бульварам, не зная, как убить время. «Может быть, сходить к Лешке Туманову?» — вспомнил он старого своего друга. Но нет, и к нему не хотелось. И он, сам того не замечая, свернув у Никитских ворот на улицу Герцена, побрел домой.

По всему было видно, что отец в хорошем настроении.

— А ты, я вижу, опять не в духе, — заметил Иван Сергеевич. — Может быть, на работе неприятности?

— Да нет, все нормально.

— Не сказал бы, — усмехнулся Иван Сергеевич. — Жулики и хапуги разные все еще почти безнаказанно орудуют, а вы, значит, считаете положение это нормальным?

— Ну, что ты, папа… — начал было Евгений, но отец сердито махнул на него рукой.

— Не перебивай ты меня и слушай. Заявление мы сегодня получили от одного бухгалтера, фамилия которого показалась мне очень знакомой. Помнится, учился вместе с тобой парень — Тихонов Анатолий. Так вот, похоже, что именно он и прислал нам это заявление о безобразиях, творящихся в бухгалтерии Березовской фабрики ширпотреба.

— Бухгалтер Анатолий Тихонов?

— Да, твой школьный товарищ. Печально все получается, Женя. Не слишком, стало быть, народ на вас надеется, если парень этот за помощью не к вам обратился, а к нам, в Министерство финансов. Считает, следовательно, что мы скорее жуликов на чистую воду выведем. Так то.

На следующий день утром подполковник Волков вызвал к себе Миронова и Алехина.

— Ну-с, докладывайте, что удалось разузнать о Красовском-младшем? Действительно ли он инженер-изобретатель?

Миронов достал из папки какую-то бумагу.

— Это сведения об изобретениях Аркадия Красовского. Как видишь, их не так уж много. К тому же все они сделаны в соавторстве с другими инженерами.

Волков торопливо пробежал справку и вопросительно посмотрел на Миронова.

— А между тем Красовский-папа усердно создает легенду о высоких заработках своего сына Аркадия, — продолжал майор. — Но вот у нас в руках официальная справка о его вкладе в отечественную науку и технику. Из нее следует, что Аркадий Красовский не Эдисон. А раз так, то трещит по швам версия Красовского-старшего, что широкий образ жизни ведет он будто бы на обильные средства сына. Служебный оклад Аркадия тоже не таков, чтобы уделять из него что-нибудь папе, да еще самому жить на широкую ногу. А в том, что папа и сын ведут разгульную жизнь, легко убедиться.

С этими словами Миронов достал из папки несколько фотоснимков и подал их Волкову. Евгений увидел на одном из них веселую компанию за столиком в ресторане. В центре ее — Красовский-старший. На втором снимке красовался молодой человек, сын Красовского — Аркадий в окружении претенциозно одетых девиц…

— Какие средства нужны, чтобы так часто кутить! — произнес Алехин. — И пируют, и квартиры приобретают!

Миронов только рассмеялся:

— А что вы скажете, если я вам сообщу, что у таких вот дельцов — миллиинные доходы.

— К сожалению, все это действительно так, — подтвердил Волков, повернувшись к Алехину. — А как они это организовывают, скоро сам узнаешь. Страшные это люди, Женя! Они втягивают в свою преступную орбиту многих честных, но слабохарактерных людей, ибо им, дельцам этим, в одиночку никак нельзя.

Алехин рассказал подполковнику о заявлении Анатолия Тихонова. Сообщение это заинтересовало Волкова. Он заметил:

— Очень хорошо. Нужно познакомиться с этим заявлением. Займись им сегодня же, Михаил Ильич, — обратился он к Миронову, — да попроси работников Министерства финансов пока ничего не предпринимать, а то они могут насторожить расхитителей.

— У меня есть одно предложение, Василий Андреевич… — не очень уверенно произнес Алехин, бросив настороженный взгляд на Миронова. — Что если нам с самим Тихоновым потолковать?

Подполковник повернул голову.

— А как ты это представляешь себе? — спросил он медленно.

— Мы учились с ним в одном классе, — пояснил Алехин. — Дружили. Был он всегда честным парнем. Думаю, положиться на него можно. Ручаюсь за него.

— Не испортил бы нам все дело этот юнец, — озабоченно произнес Миронов, как только Алехин вышел.

— И почему ты так людей боишься? — удивленно пожал плечами Волков, хотя ему и не очень ясно было, к кому относилось замечание Миронова — к Тихонову или Алехину.

— Это не боязнь, Василий Андреевич, а осторожность.

— Осторожность — качество, конечно, хорошее. Нужно только, чтобы она не перерастала в подозрительность.

Алехин долго думал, как ему лучше связаться с Тихоновым. Раньше Анатолий жил у родителей в Москве. Но после неудачной попытки поступить в институт он поссорился с отцом и уехал к деду в Березовскую. Там окончил ускоренные курсы и устроился бухгалтером на фабрике ширпотреба. Евгений все же решил зайти к матери Тихонова.

Дверь отворила Наталия Викторовна — мать Анатолия. Она не сразу узнала Евгения, потом обрадованно воскликнула:

— Женя! Как, однако, ты изменился! Ну, заходи, заходи, дорогой…

В квартире все было таким же, как и несколько лет назад: стенные часы с торжественным боем, картины на стенах, статуэтки на буфете, цветы на подоконниках. Евгению приятно было узнавать все эти вещи, напоминавшие ему о детстве. Особенно вон то зеркало, которое они с Толей так ловко разрисовали когда-то мылом, что оно стало похожим на вдребезги разбитое. Наталия Викторовна так и ахнула тогда, хотела даже всыпать ребятам…

Вспоминая теперь все это, Евгений с трудом сдерживал улыбку. А Наталия Викторовна сама, безо всяких вопросов, стала рассказывать ему об Анатолии.

— Отец долго не хотел простить Толе его дерзости, — говорила она. — Сгоряча тогда он ведь бог знает что нам наговорил… — Хотя Наталия Викторовна рассказывала довольно сбивчиво, Евгений понял, что речь шла, видимо, об уходе Анатолия от стариков, когда он провалился на экзаменах в институте. — Ну, а теперь все, кажется, улаживается, — заключила Наталия Викторовна. — Возвращается к нам Толя. Не по душе ему работа на фабрике. Уйдет он оттуда. Сегодня они с отцом окончательно это решат.

— Так Толя, значит, приедет к вам сегодня? — обрадовался Евгений.

— Да, прямо с работы, и заночует у нас, — ответила счастливая Наталия Викторовна. — Приходи и ты, Женя, он тебя всегда лучшим другом считал и рад тебе будет.

— Спасибо, Наталия Викторовна, приду непременно. Мне с Толей о многом потолковать нужно…

Во второй раз Евгений зашел к Тихоновым в девятом часу вечера. Анатолий к тому времени приехал уже и, переодевшись в отцовскую пижаму, отдыхал на диване. Алехина встретил он хотя и приветливо, но не без некоторого холодка. Евгений догадывался о причине и потому не удивлялся. Он хотел искупить свою вину перед товарищем, но не знал, как это сделать Нужно честно признаться во всем, — решил он и откровенно рассказал Анатолию, как познакомился в пригородном поезде с чудесной девушкой, как долго не решался заговорить с нею и как все уладилось, наконец.