Глава 9.

Этот мальчик все ещё не пришел. Конечно, не пришёл, сейчас только три часа дня, он на занятиях. Это только я бездельник, который только и умеет, что бесцельно сидеть в кресле и командовать. Нет, конечно, я был бы замечательным врачом, но родители, которых я безумно люблю, вынудили меня вернуться в Россию, в Москву, и присмотреть за поместьем и всеми слугами. А мне так хотелось доучиться, чтобы быть всемирно известным хирургом… Но не получилось.

«Она выглядела хрупкой и грациозной, напоминая танагрскую статуэтку, которую я видел у вас в студии, Бэзил. Волосы обрамляли ее лицо, как темные листья бледную розу. А как она играла!.. Впрочем, вы сами сегодня увидите ее на сцене. Она просто прирожденная актриса. Я сидел в этой убогой ложе совершенно…»

Интересно, а Женя – актер? Он умеет играть на сцене? Было бы неплохо посмотреть на него, хотя бы одним глазком…

Что-то я стал часто думать об этом мальчике. Да не может быть, что он мне понравился. Он совсем ещё ребенок. Меня посадят, не задумываясь, даже отец со своими связями мне не поможет. Лучше сразу выкинуть парня из головы, чем ждать от него взаимности. И разве её дождешься от того, у кого ещё молоко на губах не обсохло? Нет, конечно. Да и какой школьник посмотрит на взрослого двадцатипятилетнего мужчину?

Так, Александр, соберись, ты старше, ты мудрее. Хватит вздыхать как влюбленная школьница. Но, похоже, этот мальчик особенный, раз я не могу о нем так легко забыть, как хотелось бы. Что же в нем такого?..

— Александр, с Вами все в порядке? — спросил мальчик-поваренок, тихо, немного зажавшись, стоя у двери в библиотеку.

— А? Да, конечно, Миш. Все… просто… замечательно. Ты что-то хотел?

— Да, отец просил у Вас спросить, что Вы желаете на ужин?

— Ах, на ужин. Пусть решает сам, мне не принципиально, — ответил я, закрывая книгу и кладя её на стол. — Подойди ко мне.

Мальчик ничего не ответил, только послушно выполнил мою просьбу. Ему уже восемнадцать, а выглядит как ребенок. Хотя имеет совсем не детский аппетит.

— Сядь… — прошептал я и, обнимая парня, притянул его к себе. Он присел мне на колени, послушно обхватил меня ногами за талию и принялся за пряжку ремня, но…

— Нет, сегодня ничего не будет. Просто обними меня.

— Хорошо, хозяин, — прошептал мальчик.

Его тело пахло чем-то невообразимо вкусным, но мысли о мальчике-блондине, совсем недавно так резко ворвавшемся в мою жизнь, не давали насладиться брюнетом. Постоянно возникал перед глазами светловолосый образ с искрящимися глазами. Мне ничего не оставалось делать, как вообразить себе, что Миша — это Женя, и поцеловать сладкие от сгущенки губы, углубить поцелуй, вызвать неудержимый стон страсти, ласкать нежное юношеское тело, загорающееся от каждого прикосновения.

***

Я, обнимая поваренка, наконец-то успокоился, но странное и, в то же время, приятное чувство, затаившееся где-то глубоко в груди, не покидало меня. Я отчаянно нуждаюсь увидеть это золотоволосое чудо с детским наивным взглядом и чистым мелодичным смехом.

— Мальчик уже приехал и ожидает в холле, — услышал я где-то вдалеке голос дворецкого.

— А?.. Да, конечно. Я сейчас спущусь.

Он приехал, и даже не опоздал. Ему, похоже, действительно нужна эта работа. Но зачем? Кто согласился бы мыть полы? Будь я на его месте, я бы послал себя к черту! Честно. Но он не я, значит, должна быть веская причина того, что он так быстро согласился на предложение. И не стоит забывать, что Женю посоветовал ни кто иной, как сам Егор. Это весомый аргумент, хочу заметить.

— Здравствуйте, — улыбаясь мне своей самой очаровательной улыбкой, поздоровался Женя и вновь протянул руку. М-да, воспитание… Хотя, так не существует той отвратительной напряженной обстановки, что возникает в подобных случаях. Спасибо тебе, парень.

Я пожал его теплую ладонь, удивившись, насколько она нежна и хрупка для мужчины. Который раз задаю себе вопрос: «Он точно парень? Или это я так хочу?!»

— Привет. Слушай, а ты будешь в форме убираться или у тебя с собой есть сменная одежда?

— ОЙ!!! — удивился мальчик, прикрывая рот ладонью. Господи, будь у него заячьи ушки, то они бы очень мило и забавно прижались к светлой головке!

М-да, да в такой форме даже дом строить не жалко. Пиджак и брюки сделаны из отвратительного темно-синего материала, который после двух-трех стирок заблестит. Боже, кто ее придумал?

— Так, без паники, может у нас найдется все-таки какая-либо одежда твоего размера, — успокоил я Женю, но обращался я скорее к Игнатию Матвеевичу. Тот стал внимательно меня слушать.

Я присмотрелся к Жене, пытаясь на глаз определить примерный его размер, и у кого из моих подчиненных есть точно такой же. Пожалуй, комплекцией своей он больше похож на младшего сына шеф-повара, которому тринадцать лет.

— Сколько тебе? — спросил я, чтоб окончательно удостовериться в своем выборе.

— Шестнадцать…

Вот это да! А так и не скажешь, вот что значит новое поколение: маленькие ростом, мальчик похож на девочку, а девочка — на мальчика… Этот список можно продолжать бесконечно.

Нет, все-таки одежда поваренка будет ему немного велика, тогда, пожалуй, остается всего лишь один выход, но он настолько безумен, что тушите свет!

— Надо будет как-нибудь купить одежду Жениного размера, так, на всякий случай. Вдруг свою он порвет или испачкает, — сказал я дворецкому. Тот поклонился и, спросив разрешения, удалился.

— Ну, а теперь, Жень, — обратился я к испуганному мальчику, — есть у меня один вариант. Знаешь, одежда будет очень даже твоего размера, и она чистая, только вот… Она женская. Это наряд моей бывшей горничной.

Мальчик широко раскрыл свои бирюзовые глаза, блестящие от не пролитых слез, алые губки побелели от ужаса и раскрылись в безмолвном крике. Мне показалось, что еще секунда, и он выбежит из поместья с криками: «Извращенец!!! Насилуют!!!», настолько я его испугал. Но Женя так не сделал, просто присел на мраморный пол, обхватив одной рукой шею льва.