— Два туза, — сказал я, пытаясь сохранить на лице бесстрастное выражение, ведь я-то обманул: только одна карта у меня туз, а другая — пиковая дама. Верную карту я положил сверху, так как при неправильном ходе переворачивается именно она.

— Четыре туза.

— Пять.

— Ш-шесть тузов, - смеясь, произнес Егор.

— Что-то многовато. Тогда… Я не верю! — не выдержал я. Три туза мои, карт больше нет, значит, я выиграл. Ну не мог же Егор все это время меня обманывать, а под конец всё-таки решиться положить правильную карту. Верно же?!

Уж лучше бы я поверил. Этот наглый, невыносимый, ленивый человек всё-таки сделал так, как ни один нормальный человек не делает. Егор громко рассмеялся, кладя карты на стол. Из глаз потекли слезы, юноша уже был готов упасть со стула, так его развеселил финал игры.

— Ну ты даешь! Первый раз за все время проиграл! Аха-ха-ха!!! Да, наш супер-пупер-главный-и–всегда-первый Александр продул какому-то низшему слою общества! — издевался надо мной друг. Как же хотелось дать ему между глаз, несмотря на то, что он носит очки.

— Надо же когда-то давать вам всем выигрывать.

— Да, полезно иногда спускаться с небес на землю, — ответил Егор, хитро улыбаясь. Ни его заявление, ни ухмылка не обещали ничего хорошего как минимум на год.

Я стал ждать, когда же Егор, наконец, выдаст свое желание. Но этот выродок всё молчал и молчал, подливая тем самым масло в огонь моей нервной системы, которая была уже на грани взрыва. Я смотрел в его теплые, цвета молочного шоколада карие глаза и ждал. Ждал, когда друг скажет хоть слово. Но он молчал, продолжая хитроумно улыбаться.

А время все шло. Казалось, что вот-вот теплый весенний вечер уступит место прохладной ночи, которая скрывает свое очарование под покровом непроглядной тьмы. Но только избранным дано раскрыть ее тайну…

— Ох, — наконец издал хоть какой-то звук Егор. — Что бы у тебя такого попросить… Хм… Может яхту?

- Ап…п… Кх… Пф… Не лопнешь? — поинтересовался я, кряхтя от жадности. Ишь, что захотел! Может, ему еще замок подавай?!

— Оу, жаба душит, да? Ну, ладно, тогда, пожалуй, ключи от машины и комнату в твоем доме, запирающуюся на ключ изнутри.

Я отрицательно покачал головой, прекрасно понимая, что задумал друг. Он снимет какую-нибудь красотку, покатает на моем коне, испачкает его, припрется посреди ночи домой, пьяный в стельку со своей похабной девицей, запрётся с ней (сто пудов в моей комнате), пугая подчинённых непристойными криками.

— Ну-у-у, ла-а-адно, тогда, пожалуй, выполни-ка ты мою просьбочку: возьми одного человека к себе работать горничной.

А вот это было последней каплей. Еще яхту с девицей я как-то бы и пережил, но вот всяких «этих» с улиц и Арбата я пристраивать не собираюсь.

— Знаешь что, дорогой мой дружок. Ищи своим куколкам других работодателей. Я готов тебе помочь в трудной ситуации, но брать на работу девушку легкого поведения — это не ко мне. Хватило Сюзанны, которая переспала с садовником. Теперь из-за неё столько слухов, что стыдно на улицу выходить.

— Уговор дороже денег. Парень тебе понравится. Он хороший, добрый. Школьник, в конце концов. Он ищет работу, чтоб вернуть моей семье довольно большой долг. Ну, а ты единственный, кто платит за всякую ерунду кучу денег.

— Смысл? Зачем это мне ему помогать. Почему вы не можете простить долг? И с какой это стати ты ему помогаешь?

— Должен его отец. И не мне, а папке. Ну а я так, просто «помощник», не ждущий благодарности… Ха.

— Вот же… Ладно, пусть приходит. Только возьму его на испытательный срок, и то уборщиком. Будет полы мыть. Но если он окажется шалавой и будет лезть к каждому второму — я его выгоню, а тебя убью.

Егор победоносно улыбнулся, захлопав, как ребенок, в ладоши. Ну а я в очередной раз убедился, что моя доброта и мягкость роют мне могилу.

Глава 4.

Сделав все уроки, качественно и аккуратно (иначе только Бог знает, что со мной будет), я направился на кухню готовить ужин. До прихода отца оставалось чуть меньше часа. Он сегодня работает в дневную смену, так что я его увижу раньше обычного.

Но в холодильнике, как говорится, повесилась мышь, а на полках ничего, кроме пшена не было. А отец так его ненавидит. Но ничего не поделаешь, что есть, то и приготовлю. Может, папа будет в хорошем расположении духа и простит мне эту маленькую оплошность.

Наконец ужин был готов. Я только присел на стул передохнуть, но тут в дверь стали настойчиво звонить.

— Открывай! Женька, а ну быстро открыл бате дверь!

Не ожидал, папа ещё не должен прийти. Неужели что-то случилось? Вытерев влажные руки о кухонное полотенце, я побежал в коридор открывать дверь.

Моему страху не было предела. Я никогда не видел отца таким недовольным.

— Привет, — улыбаясь, поздоровался я, надеясь хоть как-то разрядить обстановку.

— Ну, привет. Чего так долго шёл? — спросил отец, разуваясь и вешая рабочую куртку в шкаф. От одежды шёл такой сильный запах алкоголя и табака, что я сглотнул, пытаясь подавить рвотный рефлекс.

— Да я кушать готовил-то. Боялся не успеть к твоему приходу, поэтому в магазин не успел сходить, так что на ужин только каша.

— Фр… — только и сказал отец, направляясь в ванную. Его недобрый взгляд заставил насторожиться. Возможно, такое его поведение — затишье перед бурей.

***

— Как дела на работе? — поинтересовался я, наблюдая, как отец кривится из-за еды. Да знаю я, что ему это не нравится, но больше ничего нет.