- Нет, все в порядке, - соврал я, пытаясь её успокоить. Всё-таки не хочется быть осмотренным кем-то после вчерашнего случая. - Можно мне просто выйти?

- Да, конечно. Но ты все равно сходи к медсестре, слышишь?

- Да, конечно, Надежда Ивановна, я обязательно схожу.

Я вышел из класса и вместо того, чтоб идти выполнять свое обещание, подошёл к окну и сел на подоконник.

Почему мир так жесток ко мне? Я не понимаю. Хочу, чтоб мама снова была с нами, тогда всё обязательно наладится, ведь отец ее любит. Очень сильно. И я, хоть и не помню её толком, тоже.

Однажды ночью я проснулся и пошел на кухню попить воды. Вот только не получилось: на кухне за столом сидел папа и плакал, держа в руках фотографию какой-то женщины.

- Зачем? Почему ты его бросила? Ты его матери лишила, ну а про себя я уже не говорю. Сука, ты хоть знаешь, что жизнь нам поломала? Ты только всё испортила. Но Бог свидетель, я так тебя люблю. Если бы ты знала, как же сильно…

Папа никогда не плачет, но тогда его минутная слабость показалась мне доказательством искренних чувств к моей матери, даже несмотря на те обидные слова, что были адресованы этой женщине.

- Ты чего не пошёл? - услышал вдруг я голос друга.

- Это ты, Лёш? Я не хочу, точнее просто не вижу в этом необходимости.

- Ты мозги на ветру застудил? Да? - немного раздраженно произнес Лёша и, схватив меня за руку, стащил с подоконника. - Ты пойдёшь в медпункт как миленький.

- Не пойду и точка. Не лезь, это мое дело!

- Слушай ты, соломенная башка, мне все равно, что ты там напридумывал, но ты сейчас же идёшь в кабинет к медсестре, - нервно, иногда переходя на крик, приказал мне друг. Он схватил меня за руку и потащил к главной лестнице.

Ишь, что удумал! Обнаглел совсем! Может, я не хочу, чтоб меня осматривали, ведь придётся раздеваться, и тогда медсестра увидит обилие синяков на моем теле. Тогда будет поставлен в известность классный руководитель и директор, что к хорошему не приведет.

- Отпусти, мне больно,- прошептал я, кривясь от прикосновений друга.

Он отпустил мою руку и внимательно, немного взволнованно посмотрел на меня.

- Опять? - спросил Леша. - Опять, да? Ты только не молчи. Он опять тебя бил?

Я промолчал. Не вижу смысла говорить то, что и так известно.

- Вот же чёрт! - выругался юноша и облокотился на стену. - За что на этот раз?

- Я поздно вернулся домой. Около полуночи. Долго полы мыл: в столовой и в холле. Но потом я отдал отцу деньги, что заработал в первый день, и он успокоился.

От воспоминаний о вчерашнем вечере меня аж передернуло: сильные, четкие удары ремнем по спине и животу, удары кулаком по ребрам... И самое главное - не заплакать от обиды и унижения, иначе будет ещё хуже.

- Ладно. Ты идти сможешь? - спросил меня Лёша, выведя из раздумий.

- Ну, до школы же я дошел. Так что смогу.

- Ха. Да... - немного грустно рассмеявшись, ответил Лёша, и мы пошли в класс.

***

Уже прошла неделя, как я работаю уборщиком. Работа довольно простая, если не считать того, что мне нужно вымыть практически всё поместье. Но я безумно счастлив тому, что за такую работу, где платят копейки, я получаю довольно крупную сумму.

Персонал здесь весёлый и дружелюбный. Все такие же, как и дворецкий: улыбчивые, добрые и смешные. Я даже подружился с младшим сыном повара Васей. Он немного выше меня и шире в плечах, хоть я и старше его на два с половиной года. А вот старший Миша меня невзлюбил сразу же, как только увидел. Эти полные ненависти янтарно-карие глаза, следящие за каждым моим шагом, недобрые улыбки и смешки, когда я что-то делаю не так. Вот никак не могу понять, за что я заслужил такое отношение к себе?

- Я всё сделал, - радостно воскликнул я, отдавая инвентарь дворецкому. Тот тепло мне улыбнулся и взъерошил волосы.

- Да ты быстро справился, малец. Можешь теперь отдохнуть, тем более у всей прислуги сейчас получасовой перерыв. Если хочешь, спустись на кухню и попроси налить тебе чай. Кстати, может там и что-нибудь сладкое найдётся.

Ух ты, чай! С пирожками, с конфетами и прочими вкусностями!

- А можно?

- А почему нельзя?

Да, что-нибудь вкусное после трудного дня - лучшая награда для меня, сладкоежки.

Я спустился вниз на кухню. Там было полно народу: знаменитый своими любовными похождениями садовник (об этом я узнал у Васи), повар, его сыновья, испугавший меня водитель, взрослая женщина лет сорока пяти в платье горничной, (кстати, только она имеет доступ в комнату Александра) и ещё несколько человек, профессии которых я затрудняюсь назвать.

- О, Женечка, ты уже закончил, - пролепетала женщина, наливая мне чай.

- Да, уже всё сделал... Мм, вкусно, - признался я, пробуя пирог с вишней. Повар довольно улыбнулся и вновь занялся своими делами.

- Конечно, сделал. Наш пострел везде поспел, - тихо прошептал Миша, но так, чтобы я его услышал.

- Помолчи, - пригрозил Семён, повар, и дал сыну подзатыльник.

- А я что ли виноват, что он только недавно у нас работает, а уже успел глазки построить Александру и в койку к нему лечь.

Вот это новость! Что он себе позволяет?!