- Кроме того, чего ты больше всего хочешь, я же сказал! И…

- А мы еще долго этот бред нести будем, как думаешь? – перебил Том задумчиво.

- Не знаю, - тоже задумался Каулитц. – Наверное, это всё от нервов.

- Тогда, может, уже оба заткнемся и приступим к чему-нибудь существенному?

- Давай, - согласился Билл. Ему тоже уже надоело болтать.

«Существенное» началось с того, что Том, всё так же сидя, пододвинулся к нему и положил ладошку на щеку, почти полностью закрывая ее своей большой рукой. Билл уже не раз замечал, что Трюмперу нравится к нему так прикасаться. Бережно и нежно. Словно в противовес присущим характеру грубости и хамству.

Сейчас Том казался непривычно ласковым и осторожным, таким Билл его еще ни разу не видел. Кончики пальцев летали по спине, едва прикасаясь, а губы, прижавшись к уху, шептали что-то о том, какая у него, Билла, нежная кожа, длинная шея, и как приятно его обнимать. Слова и горячий, шевелящий волоски на виске выдыхаемый Томом воздух, заставляли ежиться и вздрагивать всем телом.

Вот только сползшие джинсы давили там, где грубых прикосновений чувствовать категорически не хотелось, и Билл попытался подтянуть их повыше, чтобы не отвлекали. Том не позволил. Взяв за запястье, отвел его руку в сторону и, зацепив штаны за ремень, вместо того чтобы надеть их обратно, потянул вниз.

- Том, нет, я же сказал, что не хочу этого сейчас! – Билл сильно обиделся, что его слова не принимают всерьез.

- Да я не собирался… честно! – клятвенно заверил его Трюмпер. – Просто… хочу тебя видеть, прикасаться, а они мешаются дико. Давай снимем, а? – и, видя, что Билл колеблется, добавил, как решающий аргумент. – В чем-то уступаю я, в чем-то ты – это справедливо, как считаешь?

- Что ты мне однажды про жизнь и справедливость говорил, не помнишь случайно?.. – с вредным ехидством в голосе спросил Билл. До конца успевшая вспыхнуть обида всё еще не развеялась.

- Билл…

- Что?! Я думаю… ладно, давай, - согласился, наконец, Каулитц. Если быть честным, ему самому одежда уже тоже порядком надоела.

Билл лежал, совершенно голый, смотрел на плохо различимую в полумраке, завешенную плакатами стену чужой комнаты и думал, что до того, как связаться с Трюмпером никогда в жизни столько не смущался. Такой же голый, как и он, Том лежал рядом, но не прикасался, а рассматривал его пристально и внимательно.

- То-о-о-м, - всё-таки не выдержал Билл этого издевательства.

- Ты красивый, - голос Трюмпера звучал хрипло, дыхание было частым и прерывистым, и сомневаться в правдивости его слов не приходилось.

Еще немного посмотрев, Том положил руку ему на живот и погладил, сдвигая ладонь ниже. Билл немного приподнял бедра, намекая, где конкретно хочет ощутить прикосновение. И Том, наконец, внял его молчаливым просьбам. Погладил снизу вверх, потер головку подушечкой большого пальца, спустился к основанию.

- Ноги раздвинь… немного, - попросил он, свободной рукой отводя коленку Билла в сторону.

Пользуясь появившейся возможностью, ласкающие пальцы тут же скользнули ниже, погладили поджавшиеся яички, и спустились еще чуть-чуть, легонько надавив под ними. Казалось, Тома, словно магнитом притягивало притаившееся там местечко, но рамок дозволенного он не переступал, и Билл не возражал. Ему вообще, было сейчас не до возражений. Он скулил как-то надрывно и мял лежащее под ним покрывало в сжатых изо всех сил кулаках.

Проведя кончиком языка по ключице, Том лизнул сосок, прихватил губами и сжал легонько. Покрывало под Каулитцем было тонким, немного колючим и совершенно безжизненным, трогать его было неприятно. Резко разжав пальцы, Билл пошарил ладонью по кровати, наткнулся на руку Трюмпера, провел по ней вверх и вцепился в сильное, гладкое на ощупь, очень теплое плечо. Держаться за него было значительно надежней и приятней.

Том продолжал целовать по очереди его соски, не останавливаясь ни на секунду, и весьма ощутимо, с нажимом, массировать между ног. Как и когда в нем оказался палец Трюмпера, Билл даже не понял, просто неожиданно сквозь туман в голове пробилось странное незнакомое ощущение… не болезненное, а просто какое-то тянущее и ранее неизведанное.

Билл дернулся, пытаясь от него избавиться, и с силой провел Тому ногтями по спине. Трюмпер зашипел, в отличие от него, явно испытывая боль, но руку не убрал, а наоборот, немного углубил проникновение.

- Том, - это был даже не стон, а какой-то свистящий шепот, словно искрящийся напряжением, возбуждением и немного страхом.

- Больно? – сипло прохрипел Трюмпер, медленно двигая пальцем.

- Не знаю, не понял еще, - всё тем же странным шепотом честно признался Билл.

- Я немного, можно? Только попробую и всё, - Том тоже говорил тихо, но чуть рычаще и очень просительно. Билл не знал, как ему отказать.

- Только немного… - решил согласиться он.

Том кивнул, глядя сосредоточенно и торжественно, и так резко исчез куда-то, что Билл даже сразу не понял куда. Он приподнял голову, пытаясь понять, что же случилось, и тут же мучительно застонал, снова откидываясь на спину и закрывая пылающее лицо ладошками.

Трюмпер сидел между его широко раздвинутых ног и, не отрываясь, следил за движением своей руки. Вглубь… совсем немного, до первой фаланги. Вытащить. Снова продвинуться. На этот раз чуть подальше. Каждое проникновение ощущалось более остро, чем предыдущее, Билл дышал часто и мелко, маленько раздвинув ладони, чтобы облегчить доступ воздуху.

Окончательно осмелев, Том часто и уверенно двигал рукой. Проникнув особенно глубоко, он задел что-то внутри, заставив Билла задрожать и заскулить жалобно.

- Хватит, пожалуйста… - взмолился Каулитц, больше испугавшись не того, что Том обманет и не остановится вовремя, а того, что сам не захочет, чтобы он останавливался.

- Хорошо… хорошо, всё…