- Мне… дышать нечем… - запротестовал Каулитц, пытаясь из-под него выбраться.

Раздраженно рыкнув, Том перевернулся, утягивая его за собой и оказываясь снизу. Раздвинув ноги и немного поерзав, Билл с комфортом устроился на его бедрах, - против такой раскладки он ничего не имел - наклонившись, принялся покрывать мелкими поцелуями подбородок Тома, спускаясь на шею.

Что-то одобрительно пробормотав, поощряя его, Том вдавился затылком в подушку, подставляясь под ласки, стиснул его ягодицы в ладонях, одновременно толкнувшись снизу бедрами, погладил по попе и, пробравшись под кофту, провел руками по голой спине до самых лопаток. Биллу было приятно, очень. От переполнявших через край чувств он не выдержал и, ища им хоть какой-то выход, прихватил кожу на шее Тома зубами. Трюмпер застонал, уткнувшись лицом ему в волосы, и зачем-то подергал за одежду.

- Давай снимем? – неожиданно прошептал он Биллу на ухо, прихватывая мочку губами.

- Что снимем? – смысл слов доходил с трудом.

- Свитер. Давай?

- С тебя или с меня? – зачем-то уточнил Билл.

- С обоих.

- Давай.

Не став дожидаться, пока он передумает, Том, поддерживая рукой под спину, сел, заставив Билла сделать то же самое, оставаясь сидеть на нем верхом. Быстро справившись со своей одеждой, он потянулся к свитеру Каулитца и потащил его вверх, снимая. Неожиданно Том замер, уставившись куда-то в одну точку.

- Что? – растерялся Билл, не поняв, что не так.

Трюмпер молчал и продолжал смотреть. Проследив за его взглядом, Билл покраснел, смутившись почти до слез. Как же он мог забыть. Резинка! Чертова штуковина! Так подставить его, выставляя напоказ всё самое сокровенное…

- Мой! – вдруг выдал Том и, притянув к себе, сдавил в объятиях с такой силой, что Билл непроизвольно пискнул и испугался за сохранность своих ребер.

Последовавший за этим поцелуй вышел жадным до странных скулящих звуков и сведенной судорогой поясницы. Том упал на спину, снова удобно укладывая его на себя. Он целовал, не давая вздохнуть, гладил по бокам, пересчитывая ребра пальцами. Нырнув ладонью между их животами, завозился, делая что-то непонятное. Билл хныкнул капризно, потираясь бедрами. Хотелось, чтобы замершая слишком высоко, для того чтобы получить настоящее удовольствие рука спустилась ниже, туда, где была особенно необходима, но Том сосредоточенно продолжал что-то делать, не опускаясь ниже ни на сантиметр. И Билл, наконец, сообразил, чего он там возится.

- Эй, - запротестовал Каулитц, немного придя в себя. – Мы же только про кофту договаривались…

- Я только расстегну, - подозрительно покладисто заверил Трюмпер. – Пряжка на живот больно давит.

Возражений на это у Билла не нашлось, правда, зачем расстегивать молнию тоже и чем она может мешать Тому, он не придумал, но протестовать, почему-то, не стал. Воспользовавшись его нерешительностью, наглые руки Трюмпера скользнули в джинсы, сжав обнаженные ягодицы, и погладили, чуть приспуская штаны.

Билл стек куда-то вниз, оказавшись между удобно раздвинутыми ногами Тома и, чувствуя себя бесхребетной медузой, уткнулся ему лбом в плечо. Джинсы уже болтались где-то на середине бедер, полностью открывая попу, трусы Том умудрился стащить вместе с ними. Трюмпер подтянул его повыше, чтобы было удобнее, и продолжил трогать и гладить.

Казалось, с каждым прикосновением решительность и почти безграничная наглость Тома возрастают всё больше. Без конца целуя всюду, докуда мог дотянуться, он разминал ягодицы Билла, сдавливая в ладонях и урча при этом как огромный, довольный жизнью кошак. И всё чаще нырял в ложбинку кончиками пальцев. Билл вяло думал, что надо бы выразить протест такому произволу, но ничего не говорил, только всхлипывал тихонько от наслаждения и гладил Тома по груди, задевая его сосок снова и снова.

В очередной раз нырнув между упругих половинок, пальцы Трюмпера почему-то не вернулись назад, как делали до этого бессчетное количество раз, а пробрались глубже, весьма ощутимо надавив на дырочку в попытке проникнуть внутрь. От этого прикосновения Билл взвизгнул как-то совсем по-девчачьи и, вывернувшись, скатился ему под бок.

- Что не так? – с искренним недоумением спросил Том.

- Ты меня зачем там трогаешь?! Ты же не думаешь?..

- Думаю, - честно признался Трюмпер. – Я только об этом последние две недели и думаю.

- Но не сейчас же?! – возмутился Билл и попытался отползти подальше… крайне безрезультатно попытался.

- Почему нет?

- Здесь. В комнате твоего друга. На праздновании его же дня рождения. Когда у нас нет ничего необходимого, а я даже толком что делать не знаю… - скептически приподнял бровь Каулитц и всё-таки сел, заставив и Тома последовать своему примеру.

- Я знаю, - заверил Трюмпер.

- Нет.

- Правда, знаю, - стал убеждать его Том. – Ну-у-у, в теории, конечно, но зато со всеми подробностями, практически готовый план действий имею.

- Я не сомневаюсь в твоей компетентности, - всё больше пугался Билл. – И «нет» я сказал, не твоему образованию, а тому, что делать мы сейчас с тобой этого не будем.

- Да почему?!

- К уже перечисленным причинам, прибавь то, что мы встречаемся меньше двадцати минут, и что я совершенно к такому не готов морально, и получишь полную картину.

- А к чему ты готов? – со странным сочетанием надежды и подозрения в голосе спросил Том. – Ведь к чему-то же ты готов должен быть.

- Ну-у-у, - протянул Билл. – Я думаю, ко всему, кроме этого.

- Совсем ко всему? – оживился Трюмпер. Видимо унывать долго он не умел.