- И как ты себе это представляешь? - настороженно спросил Билл. Спать с кем-то, даже ради сохранения репутации, он абсолютно точно не собирался.

- Да просто, - пожал плечами Трюмпер. Кажется, недавнее смущение хоть издали делающее его похожим на нормального человека, уже прошло, и он снова стал собой. Наглым и неприятным. – Попробуем поцеловаться, если меня после этого не стошнит, потискаемся немного… если и это покажется мне приемлемым, пойду искать себе парня, а ты пойдешь завоевывать Джесси, с которым я помогу тебе сблизиться. Вот и всё, - ничего страшного и непоправимого, на взгляд Билла предложено не было.

- Точно всё? - всё-таки решил уточнить он.

- Точно, - клятвенно заверил Трюмпер. – И каким будет твой ответ?

- Я могу подумать?

- Подумать – нет. А вот осознать можешь. Даю тебе времени до завтра. После школы идём ко мне и проводим первый эксперимент. И помни, если ты кому-нибудь… хоть словом, хоть намеком…

- Да-да, - перебил угрозы Каулитц. – «Нежизнь», темная и мрачная, мне обеспечена. Я понял.

- Можешь же соображать, когда захочешь, - снисходительная улыбка Трюмпера, почти заставила зарычать. – Ну, пока, аленький цветочек. Завтра увидимся…

Дальнейший день прошел для Билла как в тумане. Он пришел домой из школы, ел, автоматически отвечал на мамины вопросы, выгуливал собаку, даже как-то умудрился сделать домашнее задание, совершенно не запомнив, что писал и по какому предмету. Голову полностью занимало обмозговывание произошедшего в раздевалке.

Неожиданно. Первое слово, приходящее на ум, в связи с этим событием. Очень-очень неожиданно. Билл даже и не сомневался никогда, что один такой… нестандартный в местном школьном сообществе, поэтому предпочитал не высовываться, бережно храня себя настоящего в предвкушении взрослой жизни, обязательно в большом городе. А оказалось, вот оно как…

Уж про кого, про кого, а про Трюмпера, он бы никогда ничего подобного не подумал. Мачо. Стопроцентный, хамоватый, наглый сверх меры. Гей… В принципе, теоретически, поцелуи с Томом отвращения не вызывали. Страшно немного и всё. Для Билла проблема заключалась в другом.

Это будет его первый в жизни поцелуй… и произойдет он не по любви, как положено, а в рамках эксперимента, выявляющего чью-то ориентацию. Это было печально. Может быть, для кого-то ни разу не поцеловаться, дожив до полных шестнадцати лет, покажется нелепым и ненормальным, но Билл даже представить себе эти чертовы поцелуи не мог. Иногда, ощущение того, что упускаешь что-то очень важное и значительное, угнетало, но исправить ситуацию возможным не представлялось. Вот с кем ему этим заниматься?! Если подумать, маленький провинциальный городок, в котором каждый друг друга знает, а нормального гея днем с огнём не сыщешь. Девчонки его не интересуют, ну вот вообще, ни капельки просто. Да еще и Джесси…

В мечтах Билл, конечно, представлял именно его, но если признаться честно, хотя бы самому себе, даже не очень-то на подобное и надеялся. А сейчас, когда Том предложил ему всё это шизофреническое извращение, как раз надежда-то и появилась… хотя, какая, к черту, надежда, а? Ну, познакомятся они – идиотизм какой-то, ведь всю жизнь знакомы были – и что дальше? «Дорогой Джесси, ради возможности быть к тебе ближе, я обжимался с твоим лучшим другом, так что ты просто обязан стать моим парнем?!» Кретинизм чистой воды… а целоваться-то приде-е-ется… в любом случае, независимо от того, будет ему светить Джесси как ясное солнышко, или нет.

Трюмпер ведь не отстанет и отказа не простит, а такое положение дел чревато крайне неприятными последствиями… значит, надо соглашаться, так как, похоже, другого выхода из этой нелепейшей ситуации просто нет.

2.

Билл собирался на войну. Точнее, воевать с Трюмпером он не планировал - нафиг надо? Всё равно победить не сможет, только гордость пострадает, а толку никакого. Но стоя утром перед зеркалом и одеваясь в школу, Билл представлял себя выходящим на тропу войны индейцем или еще кем-нибудь столь же экзотическим и воинственным.

Яркая подводка, делающая взгляд загадочным, словно покрыла глаза легкой пепельной дымкой, позволяя только зрачку сверкать хитро и таинственно. Агрессивная прическа, на которую почти целиком ушел баллончик лака для волос. Разглядывая в зеркале свою львиную гриву, Билл казался себе царем зверей, гордым и непобедимым. Привычная мрачность узкой черной одежды на этот раз была разбавлена металлическим блеском. Ошейник с острыми шипами, напульсники, украшенные квадратными металлическими заклепками, ремень с огромной странной формы пряжкой.

Еще раз оглядев себя со всех сторон, Билл остался полностью удовлетворен увиденным. Красивый, гордый, сильный. Совершенно не похожий на живущего в провинциальном городке неуклюжего, немного странного подростка нетрадиционной ориентации.

Трюмпер хочет поцелуев? Будут ему поцелуи… Если уж в любом случае придется это делать, он сделает. Но не как жертва шантажа, а в рамках благотворительности… надо же помогать своим. И пусть это очень похоже на самообман, зато так он не чувствует себя жертвой. О том, что он смущен, неуверен в себе и напуган, Трюмперу знать не полагается.

- Уверен, что не переборщил? – приподняв бровь, спросила мама, подавая ему завтрак.

В своеобразную манеру сына одеваться она не вмешивалась, считая, что мальчик сам должен определиться со своим стилем.

- Да, – кивнул Билл и тут же спросил. – А что, плохо, да?

- Да, нет, - пожала плечами миссис Каулитц. – Выглядишь замечательно, просто, на мой взгляд, несколько экстравагантно для школы. Вот для вечеринки было бы в самый раз, но если ты считаешь, что сегодня так и нужно…

- Считаю, - кивнул Билл и, в последний раз отхлебнув горячего шоколада из своей чашки, выскочил из-за стола. – До вечера…

Чмокнув на прощание маму в щеку и схватив лежащую у порога сумку, он выбежал из дома. В здание школы Билл уверенно входил, высоко подняв подбородок, хотя от страха все внутренности скручивались упругими кольцами, и в голове в истерике билось только две мысли. Первая: «Сегодня я впервые поцелуюсь, и это будет отнюдь не парень моей мечты…», и вторая: «Вот бы Трюмпер заболел…»

Чуда не случилось. Том привычно сидел за своей партой, рядом с Джесси, и даже не глянул на Каулитца, когда тот вошел в класс. Билла это очень сильно обидело. Он, понимаешь ли, переживает, расстраивается, представляет, как это всё будет происходить, а эта бесчувственная сволочь даже в его сторону посмотреть не соизволила. От злости весь страх исчез как по мановению волшебной палочки, и следующие три урока Билл провел вполне спокойно, зарабатывая полезные положительные оценки.