- То есть вы хотите сказать, что остальные грязные и испорченные, - ядовито сказал он.

- Зачем так резко? – засмеялся Бут. – Просто тебе девятнадцатый год, а ты чист не только душой, но и телом. Понимаешь, о чем я?

- Догадываюсь, - хмыкнул Гарри.

- Для чистокровного мага такого возраста – это более чем странно.

- Что странного-то? – ворчливо сказал Гарри, чувствуя себя ужасно неловко. – Я все мир спасал, не до секса мне было.

- Неважно, если бы ты жил не с магглами, то в четырнадцатилетнем возрасте тебя отец или крестный, или другой какой подходящий родственник отвел бы в специальный бордель, и потом бы водил каждую неделю на каникулах, чтобы ты опыта набрался и желание просто переспать не затмевало разум.

- Чушь какая-то.

- Вовсе и не чушь. Это делается, чтобы парень мог отличить похоть от любви, когда встретит подходящую девушку или юношу.

- Но Рон – чистокровный маг, и я совершенно точно знаю, что ни по каким борделям его не водили.

- Не хочу обидеть твоего друга, но регулярное посещение такого заведения обходится в круглую сумму, вряд ли его семья могла себе это позволить.

- Значит, вас тоже туда водили? – зачем-то поинтересовался Гарри.

- Мы к тому времени уже начали встречаться и решили, что сами разберемся, что к чему, - улыбнулся Эрни.

***

Дами задумчиво смотрел в окно, механически нарезая мясо на куски. Нужно готовить обед – брат, наверное, проголодался. Но сейчас Титу стоял на улице и о чем-то разговаривал с Ромулусом. О чем-то… Или о ком-то? Несложно догадаться, учитывая, что говорит все время Ромулус, изредка плавно взмахивая рукой и поворачивая голову в сторону поселения магов. Одно хорошо, до выходных он туда вряд ли двинется.

Дамьян хотел ненавидеть этого мага, что каким-то чудом (магией своей, что ли?) полонил сердце Рома, но не мог. Нет, приязни он к нему не испытывал ни в малейшей степени, он уважал его за стойкость, не сильно, совсем чуть-чуть, но уважал, что тот мог устоять перед таким роскошным вервольфом. Да любая волчица с радостью спела бы с ним брачную песню! Любая хотела бы, чтобы в День Выбора на боях Ромулус сражался бы за нее.

Неожиданно Ром повернул голову и посмотрел прямо в глаза Дами, тот отпрянул назад, чувствуя, как где-то в горле заколотилось сердце. Этот взгляд, эти глаза…

Брат сильно ругался тогда, но если бы можно было тот день вернуть назад, Дамьян всё равно бы сделал то же самое. Потому что оно того стоило!

Это вообще-то глупая традиция, передаваемая из поколения в поколение. Ее вечно осуждают старшие, у которых память работает весьма избирательно – они быстро забывают, что сами, собираясь мелкими стайками, следили за тайными вампирскими обрядами.

На самом деле, конечно, попасть на по-настоящему тайные вампирские собрания никому не удавалось – попробуйте-ка войти в Сводчатую пещеру так, чтоб вампир не услышал! Но Сводчатую ещё называют Пещерой Тысячи входов, и какой же ты оборотень, если не попытаешься найти незаговоренный проход?

Дами не мог упустить такой случай и, конечно, пошёл с друзьями. Традиция, так традиция, да и интересно.

Ну и забрел. Классика, тролль его возьми! Пока приятели вприпрыжку усвистали вперёд, Дамьян, приотстав, сглупу свернул не в тот тоннель. Чутье там не работало – в воздухе разливался странный, всё усиливавшийся запах, и на языке оставался вкус то ли соды, то ли какой-то кислоты. Дами упрямо хромал вперед, хотя уже давно понял, что надо возвращаться. Но тоннель был почти прямой, заблудиться ему не грозило, да и в конце, кажется, виднелся свет. И Дамьян шел.

И вышел… на воздух, который никак нельзя было назвать свежим. Ужасно низкое мрачное небо, вокруг словно стерты краски, осталась только черно-серая гамма, зеркало жуткого озера и мертвые птицы, с полуосыпавшейся плотью, превращенные в жесткое нечто, в кошмарные статуи.

Дамьян попятился. Инстинкты визжали от ужаса, парнишка даже принял звериную полуформу, шерсть на загривке поднялась боевой гривкой, он сделал шаг назад, но за спиной зловеще прошелестела вода, откуда только взялась? Дами обернулся, завертелся на месте – озеро коварно подобралось сбоку, блестя стеклом непрозрачной глади, скользнуло за спину, обнажив дно у кромки берега, Дамьян коротко взвизгнув, подобрал ноги, но куда их тут спрячешь, куда отойдешь? Смердящая вода подкрадывалась, а вокруг стояла пугающая до паники тишина.

Слишком поздно Дами перекинулся, слишком поздно сообразил прыгнуть на масляного вида песок, в котором тут и там торчали почти полностью засыпанные кости, обломки хрустальной подвески, гривна с древним знаком рода Кабана – вот где пропал последний оборотень-вепрь.

Вот вода, источая миазмы, угрожающе приблизилась вплотную.

- Дамьян, не шевелись! – грозный приказ перекрыло горловое песнопение.

Волчонок не рискнул ослушаться, несмотря на подступающую опасность, только вывернул голову и, трепеща, кинул взгляд туда, откуда неслась песнь. Вампир. Из Старших. И Ромулус с ним!

Вампир, полузакрыв глаза, выводил рулады на древнем языке, и вода, разочаровано всплеснув, стала истончаться, впитываться в песок, уже можно было шагнуть.

Но под старым шрамом плеснуло такой невыносимой болью, а сердце резанул такой запоздалый даже не страх, а нечто большее. Дами разрыдался в плечо Рома, а вампир шел рядом и выговаривал кому-то о незакрытой лазейке, о Договоре, о глупых волчатах.

- Эти пещеры здесь повсюду, уровней столько, что ни один гном не сосчитает! Как тебя занесло в Нонатрон? Как ты вообще сюда попал? Третий этаж вниз!

Дамьян не слушал. Когда отошли от озера, нюх вернулся. Сейчас парнишку несли на руках. Не просто несли, прижимали к себе. Крепко, как родного, бережно придерживая за спину и ягодицы, и запах. Запах его пары, он просто лез в нос, требовал, чтобы Дамьян сделал невозможное – лизнул кожу, источающую притягательный аромат своего, собственного, личного мужчины, но Дами не смел, не мог, не решался.

Ром так и донес младшего брата лучшего друга до дома, отмахнулся от накинувшегося с расспросами Титу и до вечера просидел у кровати отравленного вонью Скрытого озера мальчишки, терпеливо рассказывая о том, что нейтрализовать его воды может только волшебник, а вампиры умеют только сдерживать наступление ядовитой жидкости, что потерявшие Дами друзья кинулись к нему, а он к Старейшему, что найти его по запаху было, конечно же, невозможно, а вот по характерным следам, на которых видно, как кто-то приволакивает ногу – запросто. Голос убаюкивал, ласкал, под самый конец Ромулус уже шептал, приблизив лицо к изголовью. Сквозь ресницы Дами видел блеск глаз, сияющих в ночи, и теплое дыхание щекотало щеку.