В конце 1985 года только что назначенный советник по вопросам национальной безопасности адмирал Джон Поиндекстер прибыл в Панаму для встречи с Норьегой. Хотя, согласно некоторым отчетам, он вел себя строже, чем Кейси, впечатлить принимающую сторону ему не удалось. Администрация Рейгана настолько помешалась на свержении сандинистов, что была готова поддерживать даже таких негодяев, как Норьега, пока они помогали «контрас».
Когда панамские оппозиционеры это осознали, они принялись искать иные способы воздействия на американскую политику. Уинстон Спадафора, брат убитого диссидента, вылетел в Вашингтон и сумел убедить Джесси Хелмса, сенатора от Северной Каролины и председателя подкомитета сената по делам Западного полушария, провести слушания по Панаме весной 1986-го. За неделю до первого слушания Абрамс вызвал Хелмса и потребовал его отменить, аргументируя тем, что «Норьега действительно полезен» и «не представляет собой такую уж большую проблему».
«Панамцы обещали помочь нам с „контрас“, – говорил Абрамс. – Слушания их отпугнут, и они откажутся помогать».
Хелмс все же провел слушания. Поразительных открытий не произошло, однако они привлекли внимание к необычайной терпимости администрации к Норьеге. Пару месяцев спустя «New York Times» напечатали передовицу репортера Сеймура Херша под заголовком «Панамский правитель торгует наркотиками и оружием?». На следующий день на страницах «Washington Post» появилась еще более жесткая статья в соавторстве с другим широко известным и уважаемым репортером – Бобом Вудвордом. Она пополняла список преступлений Норьеги и подробно описывала его длительные взаимоотношения с ЦРУ.
Вашингтон постепенно отворачивался от Норьеги. Глава Отдела по борьбе с наркотиками Джек Лон начал тайное расследование роли Норьеги в наркоторговле и отказал его стороннику, полковнику Оливеру Норту из Совета национальной безопасности, когда тот потребовал прекратить «копать». Затем двое сенаторов с противоположными политическими взглядами, Хелмс и Джон Керри, представили поправку к Акту о деятельности разведки 1986 года, которая обязывала ЦРУ расследовать участие Норьеги в контрабанде наркотиков и оружия, отмывании денег и убийстве Спадафоры. Кейси пришел в ярость.
«Вы что, не понимаете? – возмущался он в телефонном разговоре с Хелмсом. – Вы ломаете нашу стратегию! Вам известно не все, что Норьега делает для США».
Однако поправка все равно была принята, пусть и возымела лишь символический эффект, так как отчет ЦРУ о деятельности Норьеги оказался нейтральным и не позволял сделать окончательный вывод.
В начале 1987-го el man, как его называли из-за инициалов (Manuel Antonio Noriega), чувствовал себя в полной безопасности. Он регулярно встречался с американскими военными командирами и новым послом США Артуром Дэвисом. Уверенный, что перехитрил врагов в Вашингтоне, Норьега решил выступить против своего самого могущественного противника в Панаме – полковника Роберто Диаса Эрреры, заместителя командующего военными силами страны.
Взаимоотношения между этими двумя офицерами накалялись в течение нескольких лет. Оба желали занять место во главе страны после Торрихоса и после его смерти заключили договор: Норьега будет править государством до 1987 года, а затем подаст в отставку в пользу Эрреры. С приближением даты передачи власти становилось ясно, что Норьега отступать не намерен. Это заставило Эрреру окунуться в странное предприятие, которое перенесло его из мира политики в царство оккультизма и сверхъестественного.
Жители Панамы, в которой смешались многие расы и культуры, включая африканские, карибские и южноамериканские, массово интересуются спиритизмом. Многие панамцы верят в ведьм, проклятия, путешествия во времени и астральные проекции. Мало кто счел странным, что Норьега советовался со спиритологами и чувствовал себя спокойно лишь в окружении амулетов и оберегов. Однако никто даже не мог представить, что эта сторона панамской жизни сыграет решающую роль в его свержении.
Оказавшись под давлением со стороны Норьеги, Эррера связался с пожилой ведуньей, чьим гуру был святой индиец Саи Баба. Она рассказала Эррере, что Саи Баба обладал способностью «исцелять больных, создавать из ничего всяческие предметы, видеть прошлое, настоящее и будущее каждого человека, а также принимать любой человеческий и нечеловеческий облик». Эррера был впечатлен и провел множество часов за книгой Саи Бабы.
«Чтобы добыть жемчуг, необходимо глубоко нырнуть», – говорилось в ней.
Эррера задумался, что значат для него это и прочие изречения. Поведение полковника стало странным. Офицеры докладывали, что он бродит по коридорам штаба вооруженных сил с вытянутыми вперед руками – собирает энергию. Эррера перестал употреблять алкоголь, встречаться с любовницами, начал питаться натуральными продуктами и сбросил более тридцати фунтов веса. Использовав государственный счет, он привез в Панаму множество оккультистов.
«Твой враг – Норьега, – сказал ему один. – Он злой, он сделает все возможное, чтобы тебя уничтожить. Страшная война, о которой мы говорили, теперь мне понятна. Это война между тобой и ним. Она скоро начнется».
«Страшная война» разразилась в июне 1987-го, когда Норьега убрал Эрреру из армии, предложив дипломатический пост в Японии, от чего тот отказался, объявив, что останется во главе вооруженных сил еще на пять лет. Через несколько дней Эррера пустил в ход свое единственное оружие: он начал раскрывать тайны Норьеги.
В череде показательных интервью с репортерами панамских газет и телевизионных каналов Эррера подтвердил многие из самых серьезных обвинений против своего бывшего товарища. Он заявил, что Норьега сфальсифицировал выборы 1984 года, благодаря которым президентом стал Барлетта, тесно сотрудничал с Медельинским наркокартелем и приказал убить Уго Спадафора. Еще никто из столь близких к Норьеге людей не восставал против него с подобным рвением.
Разъяренный Норьега объявил этот удар «государственной изменой» и «политическим убийством, так как он исходит из самых недр правительства». Однако это никак не умерило поддержку Эрреры, которая вспыхнула в течение нескольких часов после эфира. Сторонники, включая священников и монахинь, толпились с журналистами в его гостиной и высыпали на лужайку перед домом. Пришел Уинстон Спадафора. Пришел и отец Хавьер Вильянуэва, католический священник, который считался самым открытым критиком Норьеги. Несмотря на толпу, Эррера безмятежно сидел на молитвенном коврике. Возле него стоял золотистый диск с изображением лотоса, окруженного знаками крупнейших религий мира.
«Я преступник, – сознался Эррера. – И за свои злодеяния готов отправиться в тюрьму, однако считаю, что Норьега должен последовать за мной».
Мощные обвинения запустили многодневный протест против Норьеги. На улицы Панама-сити высыпали тысячи людей. В ответ Норьега отправил солдат, вооруженных гранатами со слезоточивым газом.
Двадцать шестого июня, несмотря на возражения администрации Рейгана, сенат США вынес резолюцию, призывающую Норьегу уйти в отставку, пока идет расследование выдвинутых против него обвинений. Сенатор Керри, ставший председателем подкомитета по вопросам наркотиков и терроризма, ускорил следствие по делу Норьеги, которым занимался уже больше года. Даже после того, как уличные протесты утихли, а Эррера скрылся из виду (он сделал заявление, в котором опроверг обвинения, и бежал из страны), в Вашингтоне движение против Норьеги продолжало набирать силы. Наиболее влиятельные сторонники Норьеги в администрации Рейгана, Эллиот Абрамс и Оливер Норт, утратили власть из-за участия в скандале Иран-контрас, тайном проекте по сбыту оружия Ирану и использовании вырученных средств для поддержки контрас. Затем, в начале 1988-го, два больших жюри из Флориды выдвинули обвинения против Норьеги и дюжины иных лиц, включая Пабло Эскобара, главу Медельинского наркокартеля, в связи с заговором о поставках тонн кокаина в США.
Эти обвинения были не единственной причиной того, что Штаты постепенно отвернулись от Норьеги. Он одобрил план мирного урегулирования для Центральной Америки – названный в честь Контадоры, панамского острова, чьи лидеры и начали его осуществление, – против которого яростно выступала администрация Рейгана. Вашингтонские друзья Норьеги стали искать способ отстранить его от власти. В течение 1988 года они предложили Норьеге несколько пробных вариантов. В какой-то момент Белый дом даже публично заявил о том, что добьется отмены обвинений, если он добровольно уйдет в отставку. Норьега почти согласился… и в последний момент передумал. Подобное упрямство казалось истинным сумасшествием, учитывая, какие силы объединялись против Норьеги.