Хиро очень бы хотелось, чтобы отец Матео тоже выглядел как самурай.

Отец Вилела поклонился, но не встал. Хиро с отцом Матео вернули приветствие и присоединились к вышестоящему иезуиту у очага.

— Матео, — обратился к священнику отец Вилела, — надеюсь, ты не против, что я тебя дождался.

Он говорил на японском, несомненно в знак уважения к присутствию Хиро. Синоби решил, что это тоже весьма интересно.

— Конечно нет, — ответил отец Матео. — Ваш визит для меня большая честь.

— И несомненно он привел тебя в замешательство. — Суровость отца Вилелы растаяла в его улыбке. — Тебе удобно в этом доме? Теперь, побывав здесь, я думаю, что он довольно мал.

— У меня есть все необходимое, мои прихожане ценят скоромность дома.

Отец Вилела кивнул:

— Если тебя это устраивает, то и меня тоже.

Глядя на иезуита, Хиро задумался (уже не в первый раз), почему клиент самурай нанял Ига-рю защищать Матео, а не Гаспара Вилелу. Оба приехали из Португалии, и Вилела был, без сомнений, гораздо важнее для церкви.

Хиро не была известна личность нанимателя, и о его мотивах он догадаться тоже не мог, но причина, по которой был выбран отец Матео, лежала далеко за пределами католической веры.

Как и всегда, Хиро постарался забыть этот вопрос, как только он появился у него на уме. Пока наниматель платит по счетам, синоби будет следовать данным ему указаниям, а человек, настоявший на охране отца Матео, платил вовремя и весьма прилично.

— Могу я предложить вам чай или пирожные?

Отец Матео поискал глазами Ану.

— Твоя служанка уже предлагала, когда я прибыл, — ответил отец Вилела, словно читая мысли иезуита. — Но, к сожалению, я приехал ненадолго, чтобы можно было насладиться твоим гостеприимством.

— Есть новости из Португалии?

Отец Матео снова провел рукой по волосам, но на этот раз покраснел от стыда и опустил ладонь на колено.

Хиро с удовлетворением заметил его смущение. По крайней мере, священник запомнил, что в Японии нервозность — признак слабости.

— В последнее время новостей не было. — Отец Вилела покачал головой, словно его удивил этот вопрос. Почти сразу его глаза распахнулись от понимания. — Ты решил, что я принес плохие вести из дома? Нет, я пришел не за этим.

Отец Матео облегченно вздохнул, но тон, каким отец Вилела произнес последние слова, был очень похож на то, как самураи выражают недовольство. Хиро приготовился услышать неприятные новости.

— Миёси Акира сегодня утром отправил мне сообщение, — сказал отец Вилела.

— Акира — христианин? — отпрянул от неожиданности отец Матео.

— Нет, — ответил отец Вилела, — хотя несколько высокопоставленных членов его клана приняли нашу веру. Акира выразил недовольство вашим обращением с прислугой сёгуна.

У отца Матео отпала челюсть.

— Уверяю вас, мы ни с кем плохо не обращались.

Он взглянул на Хиро в поисках поддержки.

— Наоборот. — Сейчас отец Вилела походил на самурая больше, чем когда бы то ни было. — Вы слишком хорошо с ними обращались. В добавление к сказанному, Миёси-сан выразил недовольство твоим заявлением, что христианство доступно для простолюдинов.

На лицо Вилелы набежало подобие улыбки, которая тут же исчезла.

— Он обвиняет тебя в том, что ты веришь, будто бы все люди равны.

— Все люди равны перед Господом, — ответил отец Матео. — Мне стоит убеждать их в обратном?

— Японцы народ сложный, со своими замысловатыми социальными правилами. Здесь нам удалось зайти довольно далеко, но этот прогресс должен соответствовать японским обычаям. Отец Ксавье оставил довольно четкие указания — мы можем спорить с японцами только по жизненно-важным вопросам.

— Равенство перед Господом — жизненно-важный вопрос, — в голосе отца Матео послышалась напряженность.

Отец Вилела поднял руку, словно родитель, успокаивающий свое дитя.

— Его обидело то, как ты это сказал. Тебе нужно научиться говорить правду иным способом. Самураи не хотят слышать о том, что слуги равны благородным людям.

— Я не променяю истину на невежливость самурая. — Отец Матео говорил миролюбиво, но сдерживал себя уже с трудом. Хиро редко, если вообще когда-либо, видел священника таким разозленным. — Никто не заслуживает жестокого обращения только потому, что родился не в той семье.

— Я не прошу о жестоком отношении к кому бы то ни было, — спокойным, словно полуночный пруд, голосом сказал отец Вилела, — просто помни о том, что ты говоришь не только от своего имени.

— Я говорю от имени тех, кто не может говорить за себя.

— И как ты поможешь их чаяниям, если их же господа ополчатся против нас?

Хиро наблюдал за тем, как гневное выражение на лице отца Матео сменилось пониманием и сожалением, и был впечатлен. Не многие мужчины способны признавать свои ошибки, которые проистекают из моральных ценностей.

— Прошу прощения, — сказал отец Матео. — С моей стороны совершенно неправильно разрушать то, что вы и остальные уже построили.

— Давай начистоту, — сказал отец Вилела. — Я не прошу тебя менять твою проповедь, просто помни, что слова должны употребляться в соответствующее время и место.

— Я принесу Миёси-сан свои извинения.

— Не стоит, — сказал отец Вилела. — Да и невозможно, поскольку больше ты в сегунат не вернешься.

Глаза отца Матео округлились.

— Вы приказываете нам прекратить расследование?

— Не обоим сразу. — Отец Вилела показал на Хиро. — Помнится, ты сказал, что Мацуи-сан помог тебе в раскрытии предыдущего убийства. Уверен, он сможет справиться и без тебя.

Синоби покачал головой.

— Над убийством Акеши мы трудились вместе.

— С этим разберетесь в одиночку.

Тон отца Велелы не допускал возражений, поэтому Хиро тут же принялся спорить.

— Это требование Миёси Акиры? — спросил он.

— Нет, — ответил отец Вилела, — но смысл послания Акиры достаточно ясен. Он пожаловался на поведение Матео и сказал, что сёгун более не хочет тревожить нашу миссию, дабы расследовать преступления японцев.

— А как же я? — задал вопрос Хиро.

— В сообщении было указано, что ваша помощь по-прежнему необходима, — ответил отец Вилела. — Вы не обычный слуга, которому можно приказывать, но вы сделаете мне и отцу Матео одолжение, если выполните требование Миёси Акиры.

— А отец Матео? — поинтересовался Хиро.

— Ничего общего с этим расследованием больше не имеет.

Отец Вилела уже все решил.

Хиро не был с этим согласен, но статуса слуги самурая было бы недостаточно, чтобы противоречить священнику, а для отца Вилелы синоби был обычным переводчиком.

Отец Матео кивнул.

— Понимаю. Я больше не вернусь в сегунат.

— Спасибо, — сказал отец Вилела. — Мы далеко продвинулись здесь, в Киото. Порой стоит заплатить весьма существенную цену, но конечный результат того стоит… как для самураев, так и для простолюдинов.

Он поднялся и поклонился сначала отцу Матео, потом Хиро.

— Благодарю за гостеприимство. Pax vobiscum, Мир вам [2].

— И духови твоему.

Отец Матео встал и проводил старшего иезуита до двери.

Когда он вернулся уже один, Хиро спросил:

— Ты и правда собираешься отказаться от поиска убийцы Сабуро?

— Отец Вилела попросил об этом, а Акира потребовал.

Хиро нахмурился.

— Ты слишком легко сдался. Ты заявляешь, что веришь в истину любой ценой, но сдаешься без боя. Акира решит, что он был прав, а ты ошибался, и не только насчет равенства, но и насчет всего остального.

Отец Матео встретил взгляд Хиро со спокойной решимостью.

— Я принял правильное решение. Акира ошибается, но он родился и вырос, веря, что стоит гораздо выше простолюдинов. Для него это тоже истина, а не просто мнение. Я могу оспаривать его убеждения, но не изменю их.

— Отец Вилела прав… я должен найти другой способ.