Гарри был готов к чему-то подобному, а потому спокойно закрыл портрет и обвел взглядом всех невольных свидетелей вечернего представления. В углу у камина Гермиона безуспешно пыталась утешить Джинни, одновременно бросая на него обеспокоенные взгляды.
— И что? — спросил, наконец, Гарри.
— Ты даже не отрицаешь?!
— И не подтверждаю.
— С гадким слизнем! Да он… его папаша — Пожиратель Смерти! Как ты мог, Гарри?!
— Его отец оправдан Визенгамотом.
— Да он откупился! Тебе ли не знать, что он… он… Богатенький засранец!
Все-таки общение со Снейпом и Малфоем оказало определенное влияние на Гарри. Сложив руки на груди, он окинул покрасневшего от возмущения Рона с ног до головы холодным взглядом и заметил:
— Мне казалось, что финансовое положение человека — его личное дело, и на отношение к нему других адекватных людей оно влиять не должно. — Рон покраснел еще больше, хватая ртом воздух — бедность семьи Уизли была его больным местом. — Более того, мне отчего-то казалось очевидным, что дружба — дело добровольное. И я могу сам решать, с кем и как мне общаться. Это не говоря уже о том, что человек, считающий себя другом, во-первых, не станет бросаться обвинениями, даже не попытавшись разобраться, а во-вторых, будет с уважением относиться к выбору своего друга, к его партнеру или к объекту… иного личного интереса.
Рон скрипнул зубами.
— А мне казалось, что ты помнишь, сколько неприятностей доставили нам Хорек и его папаша! Они Джинни чуть не убили!
— Ну, никто не заставлял ее изливать душу артефакту сомнительного происхождения.
— Спятил, — тихо, но отчетливо произнес Дин, воспользовавшийся случаем, чтобы обнять Джинни. — Сдувшийся герой. Жополиз пожирательский.
Гарри выхватил палочку одним молниеносным движением.
— Повтори!
— Хватит! — сказала Гермиона, до этого молча наблюдавшая за происходящим. — Гарри, убери палочку. Никаких дуэлей! Дин! Да что за детский сад! Гарри, от тебя я не ожидала.
— Ну да, думала, что я, как всегда, буду стоять и заикаться, пока Рон на меня орет? Я больше не хочу. Пусть научится сдерживаться, я, в конце концов, никому из вас ничего уже не должен. Даже Волдеморта убивать.
— Его уже за тебя благополучно грохнули, — ввернул Симус.
— Вот именно. Так что поищите себе другой предмет неусыпного интереса. А я буду общаться, с кем хочу.
— Ты стал таким же эгоистичным ублюдком, как этот твой недобитый наследник темного рода.
— Позволь заметить, что Блэки — тоже не самая светлая семья, и только такие узколобые люди как ты, Рон, могут считать, что кровь можно вытравить криками «магглы — наши братья».
— Ах ты…
— Что здесь происходит? — в гостиную вошла МакГонагалл, которую, видимо, позвал кто-то из младшекурсников. — Мистер Уизли, вы хорошо себя чувствуете?
— Отлично, профессор. Офигенно чувствую себя. Зашибически просто.
— Язык, мистер Уизли. Мистер Поттер, потрудитесь объясниться.
— Моим одноклассникам не нравится, что с некоторых пор я сам решаю, с кем мне проводить время, мадам. Скажите, разве у нас есть негласное правило, запрещающее общение с представителями других факультетов? Разве профессор Дамблдор не говорит перед каждым распределением, как важно…
— Разумеется, мистер Поттер. Межфакультетские распри — отвратительное явление, которое нужно всячески изживать. Расходитесь по спальням. Отбой через пять минут. И чтобы я больше не видела, что ученики моего факультета отрицают саму суть дружбы. Пусть и с представителями других домов.
— Даже с Пожирателями? — выпалил Рон.
МакГонагалл повернулась от портрета, до которого успела дойти и очень холодно спросила:
— А вы, мистер Уизли, у нас верховный судья Визенгамота? Простите, не знала, — и с достоинством удалилась, оставив Рона не только не убежденным, но и еще более раздраженным.
— Тебе лучше мне не попадаться, — процедил он, глядя на Гарри.
— Прятаться я от тебя не собираюсь точно, — ответил тот. — Так что побереги свое сомнительное красноречие для другой аудитории.
— Ты стал говорить, как Снейп, — выплюнул Рон и, резко развернувшись, ушел в спальню.
Остальные тоже разошлись, бросая на Гарри презрительные взгляды. Джинни же вообще прошла мимо, не глядя на него.
— Ты можешь дружить с кем хочешь, — не слишком уверенно сказал Невилл, которого Гарри поначалу даже не заметил. — Но я бы на твоем месте был осторожен. Нельзя доверять людям, способным причинять боль другим. Это я о Малфое, если что.
Пока Гарри соображал, что ему ответить, Невилл, тяжело ступая, ушел в спальню.
«И я еще втайне надеялся, что меня поймет хоть кто-нибудь, — огорченно подумал Гарри, уже отчасти жалея, что не сдержался. — Даже Невилл меня поучает».
В такие моменты тоска по Северусу становилась почти невыносимой, хотелось спуститься в подземелья и убедиться в том, что он кому-то нужен. Пусть супруг будет обычным — чуть отстраненным, пытающимся соблюсти дистанцию и держать себя в руках. Даже при всех их многочисленных разногласиях, безмолвных ссорах, когда они могли молчать весь день, лелея каждый свою обиду, Снейп всегда был для Гарри тихой гаванью, убежищем, прочно ассоциировался с безопасностью и поддержкой, — то есть именно с тем, чего ему иногда так не хватало с друзьями и даже с Сириусом. Просто поддержки и понимания.
