— Чертова кукла, — глухо прорычал Снейп ему в шею, — удавил бы собственными руками. Гаденыш.

Гарри не разбирал слов, он лишь чувствовал дыхание Снейпа на шее, его твердое тело, такое горячее, что это ощущалось даже через десяток слоев разделявшей их ткани. Ноги почти не держали, и если бы он не был прижат к стене, то давно бы уже соскользнул на пол, потому что Снейп впился ему в шею, как вампир, голодно и жадно, вжимая в себя, почти причиняя боль. Снейп загнанно дышал, дрожа, как в лихорадке, и целовал коротко, зло, все, до чего мог дотянуться: шею, скулы, лоб, губы — будто это было физической потребностью, которой ему приходилось уступать.

Гарри слабо пошевелился, пытаясь отстраниться, но Снейп стиснул его еще сильнее и с угрозой выдохнул прямо в губы:

— Попробуй только дернуться, и, клянусь Мерлиновыми причиндалами, супружеский долг я буду взыскивать с твоего бездыханного тела.

Гарри, может, и нашел бы, что ответить на столь возмутительное заявление, но Снейп, похоже, нашел единственный верный способ заставить его замолчать.

Губы будто обожгло. Никто явно не собирался с ним церемониться, а потому поцелуй вышел почти болезненным, страстным, голодным. Гарри даже успел мельком подумать, что его хотят сожрать, а не…

Что «не» — он так и не решил, потому что Снейп, отстранившись на одно короткое мгновение, распахнул на нем мантию, запустил руки под свитер и рубашку, с силой провел по бокам горячими ладонями и зарычал ему в шею, как дорвавшийся до добычи зверь.

Гарри на короткое мгновение стало страшно, но ровно до того момента, когда Снейп сжал его член, сильно, уверенно, прямо через брюки. Под сомкнутыми веками вспыхнули ослепительно яркие круги, и Гарри гортанно вскрикнул, запрокидывая голову. Не ударился затылком он только потому, что Снейп вовремя подставил свою ладонь.

Тот факт, что они оказались в спальне, дошел до его одурманенного сознания только в тот момент, когда он коснулся тончайших простыней голыми лопатками. Снейп навалился сверху, горячий, тяжелый, и целовал его. Так, будто хотел выпить душу, не давая вздохнуть, опомниться, испугаться.

Гарри будто превратился в тонкий узорчатый флюгер, послушный напору магии Снейпа, поворотливый, вибрирующий под порывами штормового ветра, будто неживой без него. Не осознавая, что делает, он выгибался навстречу жадным губам, сминая тонкие простыни, и хрипло загнанно дышал, одержимый разрастающимся в нем жаром. Он будто перестал замечать остальной мир, сузившийся до требовательных рук и болезненных глубоких поцелуев. Он извивался от нетерпения, когда его осторожно раскрывали, бережно, словно лепестки цветка, и в то же время руки Снейпа дрожали, как в лихорадке, а губа была закушена до крови. Багровый плотный туман обступил Гарри со всех сторон, заложив уши. Он ухватился за плечи Снейпа, обнял его ногами и страстно подавался навстречу каждому толчку, выбивающему дух, распыляясь на мириады ярких светящихся точек, чтобы создать себя вновь. Для него. Для супруга, кончающего сейчас глубоко внутри него с протяжным хриплым стоном, до боли сжимая его в объятиях.

Обессилев, Снейп придавил Гарри своей тяжестью и лежал так несколько долгих мгновений, после чего бережно вышел, стараясь не причинить боли, и лег рядом, прикрыв локтем глаза.

Гарри чувствовал себя странно. С одной стороны, его только что оттрахали так, как он не смел и мечтать в самом горячем сне, из тех, что снились ему сразу после ритуала. А с другой… Снейп выглядел так, будто только что заавадил ненавистного Поттера, а не сделал его легким и счастливым, полным до краев их общей магией. Будто не взял то, что принадлежит ему по праву, а украл.

— Пить хочу, — хрипло выговорил Гарри заплетающимся языком и, подумав, добавил: — Северус.

От звука своего имени Снейп вздрогнул, как от удара хлыстом.

— Сэр? — не поверил Гарри. — Или профессор?

Снейп убрал локоть и посмотрел на него, как на умалишенного.

— Поттер, — хрипло сказал он. — Вы несете чушь. Впрочем, и я веду себя не лучше. Одевайтесь.

Гарри захлестнула обида, которая быстро перешла в злость. В конце концов, он не какой-нибудь мальчик из веселого квартала, чтобы его вот так… выставляли! Он удобнее уселся в кровати, щелчком пальцев призвал палочку (Сириус научил), наколдовал себе стакан воды, удовлетворенно отметил, что от магического истощения не осталось и следа, утолил жажду и только после этого посмотрел на Снейпа.

— И не подумаю, — заявил он. — Ты, конечно, ублюдок, но без тебя у меня сила шалит. Магическое истощение — не то, с чем я согласен мириться всю жизнь. Ты обещал мне ослабить связь, и…

Снейп рывком поднялся с постели, и уже через мгновение дверь в ванную оглушительно хлопнула, закрываясь за ним. Гарри, недолго думая, заполз под одеяло и свернулся там калачиком, удобно устраиваясь среди подушек. Он уже ушел однажды, и что хорошего из этого получилось? Ни для него, ни для самого Снейпа — ничегошеньки. Их связь нужно или ослабить, или поддерживать, и он с места не сдвинется, пока Снейп четко не скажет, как дальше будут обстоять дела. Превращаться в присутствии супруга в пускающего слюни идиота он больше не намерен.

Гарри уже успел задремать, когда дверь снова скрипнула, и послышались приглушенные толстым ковром шаги. Он нехотя открыл глаза и наблюдал, как закутанный в халат Снейп короткими взмахами палочки наводит в комнате порядок.

— Жду вас в гостиной через пять минут, Поттер. Потрудитесь не усугублять и так непростую ситуацию, — ровно сказал он. — Одевайтесь.

Гарри остался в спальне один. Подавив зарождающуюся истерику, он попытался успокоиться, и это ему удалось. Перебрав в голове несколько вариантов чар, он наложил очищающее, избавившись от неприятных ощущений, оделся, пропустив несколько оторванных пуговиц, и вышел в гостиную.

Снейп расслабленно сидел у камина, вытянув длинные ноги к огню. Глаза его были прикрыты, а тонкие расслабленные пальцы поигрывали бокалом. Лед тихо постукивал о стенки, и Гарри вдруг понял, что разговор будет нелегким. Он сел в свободное кресло и принялся рассматривать… ну, наверное, все-таки мужа. Эта мысль оказалась одновременно странной и приятной, будто, проснувшись однажды утром, Гарри обнаружил себя укротителем драконов, но совершенно не понимал, как им оказался. Снейп молчал. Его лицо, обычно напряженное, грубое, с глубокими брезгливыми складками у губ, было странно безмятежным, будто он спал и снилось ему что-нибудь приятное.