Гарри, по сути, было плевать на общественное мнение. Магическая слабость, плохое самочувствие и ненависть, которую к нему испытывал Снейп, беспокоили его гораздо больше. Как и не дававшее покоя ощущение собственной невезучести, буквально выбивавшее почву у него из-под ног, лишавшее аппетита… да и вообще всех желаний, кроме одного — чтобы его приняли, приласкали. Вернее, чтобы его приласкал и принял Снейп, который настолько дисгармонировал с самой сутью и понятием ласки, понимания, что от осознания этого тоска делала новый виток, туже сворачиваясь вокруг Гарри удушливыми кольцами.

Заняв привычное место, он бездумно уставился на единственное темное пятно за учительским столом. Ему вдруг стало все равно, что о нем подумают окружающие, да и сам Снейп, ему просто необходимо было видеть его.

Снейп не стал казаться Гарри ни красивее, ни здоровее, ни чище. Гарри со своего места прекрасно видел, что тот по-прежнему бледен, нездорово худ и желчен, будто несколько месяцев не бывал на свежем воздухе.

Снейп сидел на своем месте — в стороне ото всех — но взгляд его бесстрастных глаз равнодушно скользил по лицам, не видя, будто предметом его интереса была изнанка мира. Гарри не знал, почему он вдруг подумал об этом. Раньше его мало заботило, есть ли у мира изнанка, и что такого значительного в ней рассмотрел этот странный человек. Снейп. Его муж.

Воспоминания о той первой и единственной ночи затопили его, как мутные воды вышедшей из берегов реки. Глядя сейчас на Снейпа, Гарри мог только удивляться, как этот сжатый в бледную нитку рот мог быть таким влажным и жадным, принимая его, как этот злой язык мог ласкать, а сам Снейп — утешать его, уговаривать довериться, как во время секса мог выглядеть безумным и почти красивым?

— Что ты там разглядываешь? — Гермиона дотронулась до его руки. — Нового профессора по защите?

Гарри перевел взгляд на хмурого седого мага, сидящего через одно место от Снейпа, и пожал плечами.

— Аврор как аврор, разве что доживший до пенсии. Учитывая высокую смертность среди…

— Гарри! — с упреком перебила его Гермиона, будто он только что поставил кружку с кофе прямо на старинный фолиант. — Как ты…

Но Гарри уже не слушал ее, потому что темные глаза Снейпа нашли наконец его и теперь изучали пристально, как занятную опасную зверушку, редко встречающуюся в дикой природе. С таким же выражением лица Снейп смотрел иногда на Сириуса, будто не мог решить, как эволюция допустила появление этой тупиковой ветви развития. Его тонкая бровь поползла вверх, придавая бледному некрасивому лицу выражение брезгливого недоумения — как Поттер смеет так нагло пялиться на него?

В течение нескольких долгих мгновений они смотрели друг на друга, будто отвести взгляд было для них равносильно признанию поражения.

Наконец Флитвик обратился к Снейпу, отвлекая его внимание на себя.

Гарри отмер, с ужасом осознав, что почти не дышал, и едва не проклял себя за восприимчивость к таким изменчивым вещам, как настроение Снейпа.

Речь Дамблдора прошла мимо его сознания. Тарелки, наполнившиеся едой, остались без внимания: Гарри заворожено наблюдал за тем, как ест Снейп. Как его тонкие пальцы аккуратно обхватывают баранье ребрышко, как упрямо сжатые губы размыкаются, обретая чувственный, четкий абрис.

— Арри, ты фто, не ефть? — Рон, по своему обыкновению, заговорил с набитым ртом, вырывая Гарри из какого-то странного медитативного состояния, в которое он незаметно для себя погрузился.

Гарри взялся за вилку и старался больше на стол для преподавателей не смотреть.

***

В знакомой общей спальне для мальчиков выпускного курса было шумно. Распаковывались чемоданы, обсуждались летние новости, но основной темой этого разговора было неисполнившееся пророчество. Дин и Симус, не стесняясь присутствия Гарри, весело обсуждали, каково это: всю жизнь готовиться к чему-то великому, чтобы однажды осознать — все за тебя сделал Снейп.

— Эй, полегче! — оборвал их вернувшийся из душа Рон. — Забыли, что было на четвертом курсе? Как вам потом стыдно было, когда выяснилось, что Гарри говорил правду?

Симус и Дин переглянулись.

— А теперь-то что может выясниться? — насмешливо спросил Финниган. — Что Снейп — это Поттер под обороткой? Ну да, это же наш Гарри настолько плох в зельях, что от его варева даже бессмертный Волдеморт окочурился!

«Знал бы ты, насколько прав, — неожиданно иронично подумал Гарри. — Это ведь и вправду я испортил зелье. Даже мастерство Снейпа не смогло этому помешать. Я убил Волдеморта прицельным выстрелом. Спермы. А курок взвела рука Снейпа», — он едва удержался от того, чтобы расхохотаться. Он бы выглядел сумасшедшим. Да что там выглядел, он и чувствовал себя не слишком-то нормальным. Разве будет кто-то в трезвом уме таращиться на Снейпа как на…

— Оставь, Рон, — спокойно сказал он. — Я действительно больше никакой не Избранный. И знаешь что? Я этому чертовски рад. И если кто-то думает, что я всю жизнь наслаждался мыслью о том, что мне придется стать убийцей, или тем, что за меня умерли родители, или тем, что я, скорее всего, не доживу не только до старости, но и до совершеннолетия… То я даже и не знаю, как этому кому-то нужно было удариться головой.

— Хочешь сказать, что тебе не нравилась вся эта шумиха вокруг твоей золотой задницы? — спросил Дин. — Участие в Турнире…

— Где я чудом не сгорел, не утонул и не погиб, да? И просто офигенно повеселился, когда понял, что на месте Седрика должен был быть я.

— Круто, да, Гарри? Все время кто-то все делает за тебя. То умирает, то Волдеморта побеждает. Что ты за герой такой, а? — Симус едва успел договорить, как на него набросился Невилл.

— Мои родители, они тоже… тоже за меня… И я ничуть этому не рад! Как ты можешь вообще…

— Брейк! — скомандовал Рон, стаскивая разъяренного Невила с задыхающегося под его весом Симуса. — Не обращай внимания, Нев! А ты, Симус, еще раз откроешь свой паршивый рот, и я не пожалею баллов собственного факультета. Понял?

Финиганн неохотно кивнул, и Рон разжал кулак, в который сгреб его мантию, а потом хлопнул Гарри по плечу и принялся расстилать постель.