Марк не сомневался в искренности Лиу Лу, но вот что это было и для чего, полное непонимание.

— Со временем поймёшь. Одно могу сказать, ты никогда не пожалеешь, что я подарила его тебе. Уверенна, большего сокровища у тебя в жизни никогда не будет.

— Спасибо большое, даже не знаю, как и отблагодарить за такой подарок.

— Ты уже отблагодарил.

— Когда? Чем? — Марк был в полном недоумении.

— Своими историями в пути. Так интересно я ещё в пограничье время не проводила. Считай, что это наша благодарность тебе. Надеюсь это не последний наш поход в пограничье вместе с тобой.

Марк не успел ничего сказать, как врата зажглись золотым светом. Импульс! Надо спешить.

Для капитана тайной стражи, особого следователя Империи, сегодняшнее прекрасное утро было полностью испорченно почтовым гонцом. Брим Латус буквально позабыл себя от ярости, поступившим приказом из конторы. Все его планы на ближайшее будущее вмиг потерпели крах. С того самого момента, когда он сорвал печать с конверта и развернув лист казённой бумаги, вчитался в строки, написанные аккуратным почерком, Латус понял, дело дрянь.

«Уважаемый буже Брим Латус, настоятельно вам рекомендуем посетить дом нашего дедушки. Вам стоит справиться о его здоровье. Очень неприлично, с вашей стороны не проявлять должного внимания, к столь уважаемому человеку. Дедушка ждёт приезда внука. Внук уже в пути. Как появится, проведите его к отчему дому».

Это было зашифрованное послание, которое заставило заскрежетать зубами от злости Брим Латуса. Контора решила использовать его как шестёрку? Вряд ли, эмоции в сторону. Приказ подписан псевдонимом Ван Отле. Генеральный директор не из тех людей, кто будет по пустякам отвлекать Латуса от нынешних дел. Тем паче, что курировал их он сам лично. Значить случилось что-то серьёзное. Придётся отложить насущные дела, раз такое положение вещей.

Буже Ван Отле был единственным человеком, к кому Брим Латус относился со всем присущим к тому уважением. Латус признавал в генеральном директоре истинного лидера конторы, и надеялся, что сам когда-то дорастёт до его уровня. Нет, Латуса не интересовал статус в обществе, который имел Ван Отле. Латус хотел дорасти до того уровня гениального склада ума, которым обладал его куратор.

Посыльный стоял у порога, возле открытой двери, переминаясь с ноги на ногу на деревянном полу гостиницы. Половицы тихо поскрипывали. Белобрысый кучерявый парень ожидал от господина благодарности за доставленное послание в виде звонкой монеты. Но как только увидел гневное лицо получателя, немедля ретировался с глаз долой. Не прописная истина, что может произойти, с посланцем, приносящим дурную весть, была хорошо знакома этому парню. В его работе надо вовремя ловить момент. Пришлось уйти восвояси не с чем, зато на своих двоих и без синяков и ссадин.

Тихо закрыв входную дверь своего номера, рыжеволосый мужчина бросил письмо в горящий камин. Налил себе в стакан коньяк и одним глотком осушил его. Время собираться. Сегодня для него предстоит насыщенный день. Дел по горло. Необходимо много чего успеть и организовать.

Как всё некстати, кто бы только знал. Латус совсем не готов был бросить сейчас все дела и сосредоточиться на новом.

Хурма, как было велено, пришёл на площадь, как только получил послание от Лиса. Осмотревшись по сторонам, выбрал удобное место для наблюдения за малой базарной площадью, которая располагалась напротив Врат. Обосновался в довольно чистой и опрятной харчевне, пристроенной с торца гостиницы для путников. Сие заведение располагалось прямо напротив Врат Пограничья, что было как нельзя кстати. Столик Хурма занял со знанием дела, под открытым небом, на балконе второго этажа харчевни, откуда была видна вся базарная площадь как на ладони. Вид отличный. Ничего лучшего пожелать и нельзя было, прямо все карты в руки. На небе ни облачка, обзор великолепный, просто сиди себе, попивай вино да высматривай нужного человечка. Денег, буже Латус, выделил Хурме с избытком на сопутствующие расходы, поэтому простушки официантки с благодарностью так и подносили постояльцу новые яства да напитки на протяжении уже битых трёх часов. Каждый раз, когда игривая официантка подмигивала ему, принося очередной стакан красного вина, Хурма даже на мгновение забывал, для чего он тут находится. Эта обольстительница так и намекала ему о своей предрасположенности к его персоне. Молодая, красивая, жгучая шатенка с карими глазами, мечта, а не девушка. Горячая кровь парня, изрядно пропитанная алкоголем за время наблюдения, буквально манила его к этой пышногрудой простушке. В голове Хурмы уже практически созрел план о дальнейшем времяпровождении в подсобке этого приятного заведения с этой темноволосой официанткой, как вмиг всё рухнуло, в бездну, к чертям собачьим.

— Слюни подбери! — к столику, за которым восседал Хурма, как король на именинах подошла миловидного вида худенькая девушка, с пышной копной пепельно-малиновых волос, которые развивались от слабого ветерка.

Завидев гостью, Хурма поник головой, и с сожалением провёл взглядом, понравившуюся ему официантку. А такие перспективные взгляды были у него на эту красавицу. Теперь обо всём можно забыть.

— Сестрица, какого чёрта ты здесь делаешь? — недовольно пробурчал Мука, отпивая вина из стеклянного бокала.

— Тоже что и ты, братец, — в тон ему и даже немного более резко, чем следовало, ответила девушка.

— Что? — недоверчиво посмотрел парень на девушку.

— То, что слышал! На уши жалуешься? Чем ты тут занят? Хозяин прислал меня проконтролировать тебя. И должна заметить он был как всегда прав. Очевидно ведь, что ты уже забыл, для чего ты здесь находишься? Пируешь за счёт господина, развлекаешься, официанток сисястых глазами пожираешь с головы до ног. Ставлю сто монет против ломаного гроша, что простым просмотром на местных девок ты бы не ограничился, не появись я здесь.

— Потише, женщина! С каких пор тебя волнует моя личная жизнь? Распрягай коней! Не стоит мне тут лекции про мораль читать, моя дорогая сестрица. Ты мне кто, мать? — недовольно заёрзал на месте Мука. — И потом, буже Латус никакой мне не хозяин! Я что, его пёс цепной? Забыла откуда я родом? Мы с тобой дети улиц, а это значить, что у нас не может быть хозяина, никогда! По крайней мере, у меня, — скрестил руки на груди Мука и гордо поднял голову, специально сделав акцент на последнем предложении.

Девушка немного приподнялась из-за стола и отвесила на глазах у малочисленных посетителей брату увесистый подзатыльник.

— Хватит свои перья распускать, ты посмотри, как раскудахтался! — осадила девушка парня, — Кто, по-твоему, нас вытащил с трущоб и дал право на фамилию? Кто нас приютил и взял под свою опеку? Кому мы должны нынешним своим положением? Забыл? Или тебе напомнить?

Хурма лишь отвёл взгляд в сторону, нахмурив брови, проглотив обиду. Ответить было нечего. Не в силах что-то дельное противопоставить словам сестры он от злости просто заиграл желваками, продолжая хмурым взглядом следить за базарной площадью.

— Братец, ответить нечего? — продолжала наседать сестра, — Всё, язык ниже спины застрял? Ты ведь такой самостоятельный и независимый. Так ответь мне, как нам, по-твоему, называть буже Брим Латуса? Друг, кореш, или знакомый? Нет, конечно! Он наш хозяин, уясни это, наконец! Вбей себе это как за правило, в свою бестолковую голову. Человек, дающий нам кров, пищу и работу не может зваться иначе, как хозяин, ты это понимаешь? Отвернись он от нас и кто мы станем, что будем делать? Как будем выживать? Меня на панель отправишь, а сам в подворотни с ножом на прохожих? Долго это продлится? Забыл уже про колонию для малолетних? Только теперь, если тебя схватят, так легко не отделаешься. Ярлык раба повесят и в рабство на пять лет как минимум отправят.

Крыть было нечем. Хурма достал из портсигара дорогую сигарету и прикурил её, выпустив в воздух клубы клубничного аромата. Он понимал, что сестра была полностью права, чувство гордости и собственного достоинства, которое может быть, даже у дворового пса, сдавливало горло железными тисками.