- Я не понимаю …

- Я ухожу. Ухожу к французам. Потому что там… Там среди них есть женщина, которую я люблю.

- Что? – журналистке начало казаться, что это все нелепая шутка. Очередная игра Эдварда.

- Белла, когда меня французы забирали на обследование, там я познакомился с ней, - Каллен перевел глаза с девушки в некуда. Его взгляд стал мечтательным. – Она такая… такая… Она удивительная…

- Замолчи… - выдохнула Белла, чувствуя, как легким не хватает кислорода. – Я тебе не верю.

- Белла, я сам себе не верил. Если бы ты знала, как я пытался бороться с собой и своим сердцем, как пытался сопротивляться… Даже с тобой принялся играть в любовь, в надежде выбросить ее из головы.

- Зачем ты мне это говоришь?

- Пытаюсь объяснить свой уход.

- Уход? – у Свон появилось такое чувство, будто ее сталкивают куда-то в пропасть и она уже теряет почву под ногами.

- Я пойду в лес и буду искать французов. А когда найду, буду умолять дать мне возможность увидеть ее. Я не знаю, сколько они мне позволят жить, но остаток своих дней я хочу прожить рядом с ней. Пусть в наручниках, пусть прикованным к кровати, но с ней.

- Ненавижу, - прошептала Белла, проглатывая подступивший к горлу ком.

- Прости, - тихо промолвил Эдвард, опустив глаза.

Журналистке было тяжело на него смотреть. Даже невыносимо. Развернувшись, она быстро принялась уходить в сторону лагеря.

- Белла, - Эдвард пошел за ней.

- Оставь меня! – не останавливаясь и не оборачиваясь, она подняла руки, давая понять, что не хочет ничего больше слышать. Не хочет его ни видеть, ни знать. Эдвард не отставал и, догнав, взял ее за руку и развернул к себе. Белла смотрела на него стеклянными глазами и, казалось, совсем не видела.

- Белла, - быстро заговорил Эдвард. – Ты… ты особенная девушка. Пойми, ты очень замечательная. Ты мне действительно нравишься, и я за тебя переживаю…

- Не надо, - Свон качнула головой.

- Надо, Белла. Я хочу тебя попросить, пожалуйста, береги себя. Слышишь, береги свою жизнь! Храни ее до последнего! Пожалуйста, пообещай…

- Пообещать?! Да пошел ты! Иди, давай! Задерживать не буду! И не надо мне тут заливать про замечательную девушку! Замечательная девушка как-нибудь справится! А ты иди к своей заокеанской любимой!

Эдварду немного полегчало. Он увидел, как отчаяние и боль в глазах Беллы сменились на гнев, решительность и ярость. Такая Белла точно не пропадет… Его сердце вздрогнуло. Не должна пропасть.

«Прости, любимая, - подумал он, - и прощай». Развернувшись, Эдвард пошел дальше в лес. Белла, тяжело дыша и стараясь сдержать слезы, быстро отправилась в лагерь.

База.

Аро сидел в своем кабинет, сложив руки под подбородком и о чем-то задумавшись. В дверь кто-то постучал и тут же вошел Жак.

- Не помешал? – спросил он, быстро приближаясь к столу.

- Нет, конечно, - Аро улыбнулся. Жак сел напротив.

- Ты уже слышал про гастропарез Брендон?

- Слышал, - кивнул Аро.

- Что делать будем? Заберем, обследуем?

- Нет, - Аро беззаботно качнул головой.

- Ах да! – с сарказмом воскликнул Жак. – Мы же не можем обидеть майора! Аро, а не кажется тебе, что это уж слишком? – француз начал заводиться.

- Не кипятись, - отмахнулся Аро. – Я как раз об этом думаю. Жак, твоя вспыльчивость иногда тебя портит и мешает трезво смотреть на вещи.

Жак с ухмылкой на лице ждал продолжения.

- Рассуди сам, - продолжал Аро спокойным голосом. – Доноры в курсе, что мы их прослушиваем. Они поснимали жучки в доме. Они перестраивали свои палатки… В итоге, плюнули и начали жить так, зная, что в палаткам мы их слышим. Ты заметил, о чем они вообще говорят? Ни о чем серьезном, о всякой ерунде. Так как знают, что мы слышим. И тут вдруг приходят к хирургу Брендон с майором, и они прямо в палатке начинают дотошное изучение ее проблем. – Аро говорил медленно, словно рассказывал интересную сказку ребенку. – Карлайл с готовностью ставит ей диагноз, опять-таки в палатке, как будто специально для нас… как мило, - Аро улыбнулся, сложив вместе ладоши.

- К чему ты ведешь? – не понимал Жак, хотя слова итальянца казались ему вполне логичными.

- А к тому, что все они прекрасно понимают, что при любом заболевании донора, мы можем забрать его к нам. Майор больше всего на свете боится, что мы заберем его ненаглядную Брендон, и он бы ни за что не допустил, чтобы мы узнали о ее заболевании. Он бы ни за что не повел ее в палатку к хирургу, если бы… - Аро остановился, давая возможность Жаку подключиться к размышлениям.

- Если бы, - продолжил француз, - не хотел, чтобы мы об этом узнали.

- Правильно, - снова подхватил Аро, - я думаю, нам этот диагноз подкинули для того, чтобы скрыть за ним что-то боле значимое и важное.

- Например? – на лице Жака появилось любопытство. Какие бы терки между ними не происходили, но он всегда считал итальянца гением.

- Возможно, - улыбнулся Аро, - наш майор, готовится стать папой. Какая прелесть! – вздохнул он мечтательно.

Белла шла через джунгли, не смотря под ноги и не совсем соображая, куда она идет. В голове царил хаос. В душе пустота. И только сердце разрывалось от моральной боли. Поступок Каллена не поддавался логическому объяснению. Еще вчера он, казалось, был влюблен в нее. Ночью он шептал ей слова любви и готов был отбиваться от всех, чтобы защитить ее. Ночью он кричал ее имя, а потом прижимал к себе, периодически вздрагивая с ее же именем на устах. Что это было? Что? Если не любовь, тогда что? Белле хотелось закричать, но кричать было некому. Удивляло то, что совсем не хотелось плакать. Как будто кто-то заблокировал все слезные отверстия. А может, не было сил на слезы. Белла раз за разом прокручивала в мыслях слова Эдварда: