Идти долго не пришлось. Войдя в лес, все: и темные, и светлые, застыли, пораженно смотря на то, что произошло. Нити стали гуще, цвет изменился. Теперь грязно-серых было значительно меньше, все пространство было черным от обилия паутины.

- Вот что происходит, - обреченно заметил светлый Владыка, - а чтобы это убрать надо закрыть разрыв пространства.

- Где он находится? - осведомился Везилиар. - Ты знаешь?

- У нас есть тот, кто знает, - хитро улыбнулся светлый, а темный на него непонимающе посмотрел. - Это сын нашего Андриэля, - тихо, чтобы никто больше не услышал, ответил светлый, у Везилиара от этих слов даже кончики ушей задергались.

- Чей, прости, сын? - с огромным трудом выдавил из себя темный.

- Нашего Андриэля, - продолжая хитро улыбаться, ответил Гандиэль.

- Н-н-но к-к-как? - от этой новости темный Владыка даже не смог сохранить беспристрастное выражение.

- Хочешь познакомиться с внуком? - уже еле сдерживая смех, осведомился светлый, а темный только кивнул, не в силах что-то сказать.

Светлый отец повернулся к нам. В его глазах плясали чертики. Он, посмотрев на меня и на Пушистика, сидящего на плече, махнул нам рукой приблизиться. Что мы незамедлительно и сделали.

- Вот, Везилиар, познакомься, это - Пушистик, - указал светлый на тот комочек, который жался ко мне и во все глаза рассматривал темного, у которого глаза стали, как два блюдца.

- Это кто? - не понял темный отец, переводя взгляд с меня на пушистый комочек, у которого за эти два дня появились ручки, которыми он обнимал меня за шею, и ножки, которые он поджал под себя, чтобы удобнее было сидеть.

- Пушистик, я же сказал, - давясь смехом, ответил светлый отец, - сынуля нашего Андриэля.

- Какой сы... - повысив голос, а потом поняв свою ошибку, ведь совет пока не должен ничего знать, постарался успокоиться и сбавить тон, - какой сынуля? Откуда он взялся?

Вот тут-то Гандиэлю и пришлось вкратце обрисовать ситуацию и рассказать, что произошло и как у нас, точнее у меня, появилось это пушистое чудо. Во время рассказа эмоции на лице темного Владыки сменяли одна другую. Благо, что он отвернулся от всех, стоящих в отдалении, эльфов, чтобы они не могли видеть того, что творилось с лицом отца. Всегда надменный, никогда не показывающий ни одной эмоции, он сейчас не смог сдержаться. На его лице мелькали брезгливость, ненависть, сожаление и, в конце, жалость.

После того, как рассказ был окончен, он еще раз окинул взглядом, уже сжавшегося от того наплыва эмоций, которыми так и фонил темный Владыка, Пушистика, после чего... Улыбнулся и протянул к нему руки.

- Иди ко мне, познакомимся, внук, - от последнего обращения он сам хохотнул.

А пушистое чудо, глянув на меня и получив одобрительный кивок, резко прыгнул на руки к Везилиару, вот не научился он еще ходить нормально и пользоваться конечностями.

От такого неожиданного скачка, темный отец немного вздрогнул, но потрепав Пушистика по шкурке, обнял его и посадил к себе на плечо.

- Рассказывай, - обратился он к нему.

- Что рассказывать? - удивился тот.

- Откуда ты взялся, кто этот маг, который так с тобой обошелся, где разрыв пространства и как его закрыть, - выдал поток вопросов темный, на что комочек согласно кивнул и... замолчал.

Мы сначала не поняли этого молчания, а потом до нас дошло, что Пушистик общается мысленно и передает картинки, для лучшего восприятия, а темный отец их просматривает. Вон, даже глаза закрыл. Так продолжалось минут десять. Все стояли и терпеливо ждали. После чего, темный, махнув рукой в сторону видневшейся недалеко скалы, стоящей на большой поляне, констатировал:

- Нам туда. Разрыв находится внутри. Надо его найти и закрыть.

Ну что ж, надо, так надо. Мы отправились к скале. Вот только войти в нее всем вместе не представлялось возможным. Да и Пушистик сказал, что закрыть разрыв должны только члены правящей семьи. В итоге, оставив членов совета дожидаться на поляне, мы с братьями и отцами стали спускаться вниз. Один из темных эльфов попытался было воспрепятствовать этому, но Везилиар, махнув ему рукой, приказал:

- Ждите нас здесь, то, что мы должны сделать, мы сделаем, а ваше мнение в этом вопросе меня волнует мало. Я надеюсь, ясно выражаюсь? - от такого тона, говорившему осталось только кивнуть и смиренно склонить голову.

Не успели мы войти в какой-то туннель, как оба отца, лишенные любопытных глаз, резко набросились друг на друга, став неистово целоваться. А мы, проскользнув тенью, прошли вперед, дав им насладиться друг другом после стольких лет разлуки. Их руки блуждали по телам, губы выцеловывали скулы, шею, ключицы, не позволяя себе большего, но втайне надеясь на это. Но долго продолжаться их ласки не могли, так как они и сами понимали, что не смогут удержаться, а надо было сначала завершить то, ради чего они и встретились. Поэтому, с огромным трудом оторвавшись друг от друга, они оглядели шальными глазами все вокруг, увидели нас, стоящих к ним спиной и подошли. Глаза блестят, губы припухли, верхние пуговицы рубашек расстегнуты. Да уж, увидали бы их сейчас члены совета, точно бы разрыв селезенки получили. Но, к счастью, они их не видели.

- Идемте, - хрипло, пытаясь восстановить дыхание, произнес светлый Владыка. И мы пошли туда, куда указывала лапка Пушистика. Долго идти не пришлось. Завернув в один из многочисленных туннелей, мы увидели довольно необычное явление: со всех сторон, из всех прилегающих тоннелей тянулись чистые и светлые нити к «ране» на камне. Да-да, это выглядело именно как рана, с рваными краями, посредине, как порез, зияла красно-черная дыра, в которой ничего не было видно, даже несмотря на блеск нитей, тянущихся к этой дыре и уходящих внутрь.

- Как нам ЭТО закрыть? - с придыханием от такого ужаса, поинтересовался Гандиэль у Пушистика. Тот ему что-то показывал несколько секунд, после которых светлый отец кивнул. Подошел к нам, сцепил наши руки между собой, сам встал вместе с темным отцом перед нами, заставив обоих братьев положить свободные руки им на плечи. Так как я стоял посередине, между Тириэлем и Дариэлем, то мои обе руки были заняты, а они сделали так, как сказали. Вот в такой сплоченной композиции наши отцы стали нараспев читать какое-то заклинание, от которого эта «рана», вдруг, стала то разрастаться, то сжиматься. Послышался сначала какой-то треск, потом писк. Когда заклинание отцов дошло до середины, а из их рук полился чистый свет, устремляясь на эту дыру, нам захотелось заткнуть уши. Такого воя я еще не слышал. Полицейская сирена из моего прошлого мира нервно курит в сторонке, так как даже ей далеко до того воя. Заложило уши, в глазах стало темнеть, но я упорно боролся со слабостью, пытаясь не упустить ничего из того, что стало происходить дальше.