- Одни вы не сможете этого сделать, - смотря на непонимающих нас, пояснил, - для этой цели вам надо объединить усилия с темными, только ваша совместная энергия поможет закрыть разрыв пространства.
- Это невозможно, - в категоричной форме высказался маг, о котором уже успели благополучно забыть, - у нас между расами война, поэтому, объединение невозможно.
- Ну почему же? - задумчиво произнес эльф, - если темным обозначить проблему, то, я думаю, они согласятся на сотрудничество, - произнося это, у отца даже огонь в глазах появился от предвкушения встречи с темным владыкой.
- Значит, начинаем переговоры? - спросил маг, а владыка кивнул, после чего махнул рукой, позволяя тому удалиться.
Мы остались с эльфом еще на несколько минут, чтобы узнать, что же произошло. И он нам рассказал, что они занимались своими делами, как вдруг резко все потемнело, загрохотало, лес застонал, завыл от боли, а этот звук отдался и Владыке, от чего его даже скрутило. А потом началось... Светопреставление. Откуда-то стали выскакивать странные существа, кидаясь на эльфов. Несколько парней утащили к себе, они даже не смогли сопротивляться, так как были под воздействием какой-то дряни, которая не позволяла двигаться и притупляла восприятие действительности.
Эльфы, которые еще могли адекватно мыслить и соображать, вступили в бой с этими существами. А когда открылась дверь в тронный зал, где и решали вопросы эльфы и где происходила нешуточная битва, и вошел странный тип, под два метра ростом, закутанный в черный плащ, капюшон надвинут на глаза так, что не представлялось возможным увидеть хоть что-нибудь, и стал что-то выкрикивать, выставив руки вперед, а из них(из рук) вырывались странные всполохи черного цвета и устремлялись в эльфов.
Все это продлилось считанные минуты. Как ни пытался Владыка попасть своей магией в этого типа - бесполезно. Как будто вокруг него стена стояла. Ничего не коснулось этого черного мага, ни одно заклинание, ни один огненный шар, ни одно парализующее заклятие. Именно поэтому он стоял и мерзко ухмылялся, после чего, закончив что-то шептать, выпустил напоследок какой-то сгусток и скрылся. А Владыка потерял сознание. И очнулся только теперь.
Мы слушали, затаив дыхание. А потом попросили описать этих существ, но эльф только усмехнулся и произнес:
- Это невозможно, - видя наше недоумение, продолжил, - они все были укутаны в плащи, видны были только руки с огромными когтями, темно-серого цвета кожа, и с выделяющимися венами, это все, что удалось разглядеть. Больше ничего. Эти плащи на них сидели, как приклеенные, ни одна пола даже не шелохнулась, капюшоны не сползли в пылу драки, поэтому абсолютно ничего и не удалось увидеть.
- Печально, - заметил Дариэль, - то есть, мы даже не знаем с кем нам предстоит иметь дело?
- Да, этого мы не знаем, но... - печаль в глазах сменилась хитринкой, он посмотрел на меня, уже едва сдерживая смех и продолжил, - но ведь у нас есть тот, кто сможет нам помочь... - снова помолчав несколько секунд, закончил, - твой сын.
Вот же... И здесь не удержался от подколки. Ну не привыкну я пока никак к тому, что у меня есть этот самый сын, да и непривычно как-то. Но думать об этом стало некогда, мы все с надеждой посмотрели на Пушистика, а он только радостно закивал головой, соглашаясь помочь.
- А сейчас нам надо пойти посмотреть, что случилось с лесом, - вставая, предложил Владыка.
- Это ты к чему? - не понял Дариэль.
- Я чувствую его боль, его безысходность, его мольбу о помощи, - произнес отец, задумавшись, - надо узнать, что там случилось.
Не став больше ничего говорить, мы вчетвером отправились смотреть на состояние леса. Пушистик перебрался ко мне на плечо и все время, пока мы шли, прижимался к моей шее. Стоило нам выйти, на нас накатила такая волна тоски, отчаяния, что ее почувствовал даже я. А Владыку даже скрутило от этого. Он согнулся в три погибели и хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. С трудом выпрямившись, мы пошли дальше. А вот когда зашли в лес, застыли статуями самим себе.
Это было страшно. Все деревья были оплетены какой-то грязно-серой нитью, в некоторых местах эта нить была угольно-черной. Там даже листья стали желтеть, скручиваться и опадать. Лес стонал, прося освободить его. По траве стелились, как змеи, такие же черные жгуты, подбираясь к корням.
Эта паутина постепенно разрасталась, оплетая все большие участки. Некоторые ветки деревьев стали высыхать, от чего лес просто вопил. Это как поранить часть тела, рана на которой разрастается все больше, причиняя адскую боль. Гандиэль Лорварт, наш отец, попытался сконцентрировать всю свою силу, чтобы попытаться убрать эти путы, но... Все оказалось бесполезно.
- Вы не сможете ничего сделать, - подал голос Пушистик, - пока не будет закрыта дыра в пространстве - это не исчезнет. А пытаясь убрать эту паутину, вы еще больше навредите и себе, и лесу.
- Почему? - не понял Владыка.
- Потому что она питается магией, а вливая в нее свою энергию, вы ее только подпитываете этим, - ответил сынуля.
После этого, Гандиэль Лорварт, приложив руку к самому могучему древу, что-то шепнул. Несколько минут он стоял в молчании, словно прислушиваясь к чему-то, а потом, кивнув, махнул нам рукой двигаться обратно.
- Нам осталось только ждать решения Везилиара, - сказал он и мы направились обратно в замок.
Прошло два дня.
Совет, вместе с магом, вел переговоры с темными. И вот, на исходе второго дня, открылся портал и из него вышли... Везилиар Д`оршвирт из Рода Шарриен и его совет в полном составе, то есть все двенадцать эльфов, которые, осмотрев всех нас, оглянулись вокруг.
- Мы рады приветствовать вас в Светлом лесу, - начал было свою речь Гандиэль Лорварт, а потом, махнув рукой, сам же ее резко и закончил, - некогда распинаться на этикет, пойдемте. Все увидите сами.
Гандиэль и Везилиар шли рядом, незаметно для всех пытаясь хоть изредка соприкасаться руками, бросая взгляды один на другого. Мы с братьями шли за ними, а совет, как светлых, так и темных, чуть позади. Поэтому, никто, кроме нас, не мог видеть те пламенные и страстные взгляды, полные любви и желания, которые, хоть и изредка, но бросали друг на друга наши отцы. А мы шли и радовались за них. В душе зрела какая-то надежда на то, что теперь все будет хорошо и они смогут быть вместе.
