– Мама, – это слово сорвалось с моих губ прежде, чем я это осознала. Я подняла голубые глаза, подведённые чёрной жидкой подводкой по верхнему веку с маленькой «стрелкой», и взглянула в зеркало, висящее в школьном женском туалете. Теперь на меня смотрела девушка с волосами, едва достающими до ключиц. Я обстригла их пару недель назад, и почему-то мне было абсолютно не жалко эти двадцать сантиметров. Мне давно уже хотелось что-нибудь изменить в себе, чтобы ничто не напоминало о событиях, которые я так яростно старалась забыть и испепелить в своей памяти. – Где же ты, когда так сильно нужна? – она ведь мне ещё ни разу не позвонила с того момента, как покинула, да и я не горела желанием звонить ей первой.

Отца я не спрашивала, точнее, старалась этого не делать, так как он приходил в невероятное бешенство, когда я упоминала о матери. Он до сих пор ещё любил её.

– Лика Розанова? – дверь туалета распахнулась, и в помещение зашла рыжеволосая девочка, смутно знакомая мне. Эти серые глаза, сверкающие и немного необычные. Эти веснушки… – Тебя просили зайти в кабинет директора.

И тут я вспомнила её. Это она несколько месяцев назад свела меня с Антоном в кабинете биологии. Но вот в данный момент мне меньше всего хотелось думать о последнем. Я старалась забыть его за это время, но у меня едва ли это получалось.

– Ты у нас местный посыльный? – я слегка улыбнулась и, одёрнув подол бежевого шифонового платья, схватила с подоконника сумку с учебниками и направилась к Ирине Геннадьевне.

Да, после того, как Светлана Миронова во всём созналась, что как раз-таки и являлось моим предложением к ней – она всё рассказывает, а я не заявляю на неё в соответствующее учреждение. После этого Ирину Геннадьевну восстановили, а Миронова перевелась в другую школу, также прихватив с собой Клару Васильевну, которая участвовала в заговоре с той самой фальшивой фотографией. После всего этого оказалось, что она является Светке тётей. Что и требовалось доказать.

– Нет, просто я снова попалась под руку, – девочка также улыбнулась мне в ответ.

Я пошла на второй этаж, а она убежала в сторону спортивного зала.

Да, я выиграла в том, что было нужно всем, но я потеряла то, что нужно было мне.

Антон не связывался со мной с того момента, как я покинула больницу, ещё в декабре. Как я узнала после, он улетел в Израиль – лечиться, и до сих пор не возвращался. С ним также отправилась и Маша, когда меня он не захотел ни видеть, ни слышать. Я не знала, что с ним, как он, и от этого становилось еще больнее. Разлука в целых четыре месяца убивала меня как морально, так и физически.

Я взглядом окинула дверь, ведущую в офис Прокоповой и, громко выдохнув, стукнула пару раз кулачком по деревянной поверхности. Услышав громкое: «Входите», я нажала на ручку и вошла в помещение.

*МГЛУ – Московский Государственный Лингвистический Университет.

Лика после стрижки: http://vk.com/photo-48269766_322213249

Глава 28. Маков цвет.

Ирина Геннадьевна, как обычно, восседала в своём кресле и перебирала многочисленные бумаги. Данная картина стала для меня давно привычной за восемь месяцев учёбы в этой школе, так как мои появления в кабинете директора было довольно-таки частым, особенно после того, как Антон уехал из города. Женщина n-ое количество раз со мной разговаривала, извинялась за свою так называемую оплошность и, в какой-то мере, подбадривала, но постоянное напоминание о том, кого я так пыталась забыть, резало по сердцу в сотни раз больнее. Намного больнее, чем когда Антон выставил меня за дверь палаты и не пожелал больше видеть. После этого я пыталась до него дозвониться, узнать причину его решения, но он не брал трубку, а потом и вовсе сменил номер. Я потеряла какую-либо надежду и в глубине души всё же смирилась с его решением, что далось мне совершенно нелегко.

– Вы что-то хотели? – я скинула сумку с плеча и уселась напротив директрисы, подперев подбородок руками. – У меня урок скоро начнётся, я не хотела бы опоздать и получить неуд за контрольную работу.

– Конечно, – Ирина Геннадьевна сегодня была на странность в невероятном расположении духа и улыбалась, чего я не видела ни разу в последнее время. Она сложила бумаги в вместе и, скрепив листы степлером, отложила в сторону. – Я официально сниму тебя с последних занятий, и никакого неуда у тебя не будет, не беспокойся.

– Зачем? – скептически поинтересовалась я и резко выпрямилась. Мне не особо нравилось её предложение, но я промолчала.

– Как «зачем»? – удивилась женщина и широко распахнула глаза. Я вскинула левую бровь вверх, задавая немой вопрос, а вернее, совершенно не понимая, о чём она толкует, и развела руки в стороны. – Сегодня четвёртое мая, твой День Рождения! Неужели ты забыла?

– Эм, – протянула я, прокручивая в голове её последние слова и сопоставляя очевидные факты. Действительно, сегодня был мой День Рождения, о чём я совершенно не вспомнила. – Возможно, – неуверенно закончила я.

– Ты просто невероятная растяпа, Розанова, – Ирина Геннадьевна покачала головой и поднялась из-за стола. – Как можно забыть такое событие?

– Можно, – твёрдо проговорила я и посмотрела в окно, где ярко светило весеннее солнце. Сегодняшняя погода не соответствовала моему настроению ни на минуту с самого утра. – Мне особо не до этого было. На носу экзамены и ещё… – я осеклась, не заканчивая предложение, хотя она прекрасно поняла, что являлось причиной. Главной причиной.

– Лика, – спокойно начала директриса и, взяв свою сумку, подошла ко мне, положив ладонь на плечо. Я почувствовала её тепло, и на глаза навернулись слёзы при вспоминании событий давно минувших дней. – Путь истинной любви никогда не бывал гладким, как когда-то сказал Шекспир.

– О чём вы? – я вскинула голову, пристально посмотрев в её светло-карие глаза, так похожие на глаза Антона. – Зачем вы снова и снова вселяете в меня эту чёртову надежду? Всё кончено, хватит с меня. Я долго надеялась, ничего уже не изменится!

– Хорошо, – тихо ответила она. – Давай закроем эту тему, но обещай, что сейчас пойдёшь со мной, договорились? Твой отец уже стоит около ворот и ждёт нас, – пару месяцев назад они начали встречаться, что было ещё большим шоком для меня. Сначала я бесилась и долгое время игнорировала отца, но потом остыла и смирилась с его решением. Ирина Геннадьевна – хорошая женщина, а ему я действительно желаю счастья. Пусть не с матерью, но всё же. Он не должен находиться один всю свою оставшуюся жизнь. Ирина сделает его счастливым, в этом я больше не сомневалась.