Не знаю, что бы делала без Вашей поддержки, отзывов и нужных, во время, пинков к написанию продолжения.

Спасибо Вам за всё!

Я всех Вас очень-очень люблю!♡

С уважением, ваш автор, Ariana Lee.

_____________________________________________________________________________

Ошибки – это знаки препинания жизни, без которых, как и в тексте, не будет смысла.

Я и не заметила, как меня накрыло пеленой беспокойного сна. Вернее, это можно назвать легкой дремой, когда сразу же просыпаешься от малейшего шороха или неожиданного присутствия неизвестных тебе лиц. Ну или почти неизвестных, так я думала до определенного момента.

В палате все так же пахло каким-то специфическим, чуть горьковатым лекарством, а аппарат, стоящий возле кровати Антона, издавал громкие, пикающие звуки, означавшие то, что с ним все в порядке. И это обнадеживало. Немного. Он, главное, жив, а остальное я считала неважным. В данный момент.

Дверь, ведущая в палату, неожиданно скрипнула, тем самым впуская в помещение каких-то людей, а я продолжала, скрючившись, сидеть в кресле и делать вид, будто сплю.

Ноги, находясь в одном и том же положении несколько часов, сейчас практически ничего не чувствовали, отдаваясь в районе икр и ступней легким покалыванием, но мне было абсолютно все равно на этот дискомфорт.

– Почему ты мне не позвонила, Ирина? Почему я узнал об аварии из других источников? – ровный, без единого колебания, голос, явно принадлежавший мужчине, разнесся по палате.

Неужели, этого человека не предупредили, что здесь так громко разговаривать нельзя?

Мне так хотелось вскочить и отчитать нарушителя за это, тем самым защищая должный покой Антона, но я воздержалась. И не напрасно, как оказалось позже:

– Кстати, спешу заметить одну вещь, что это? – вероятно, незнакомец указал пальцем или, на крайний случай, ладонью в мою сторону. Пусть я и не видела этого, но определённо знала.

– Я не обязана тебе докладывать, Михаил. И это не вещь, а девушка, как ты видишь, – с нотками возмущения начала женщина, которой как раз-таки являлась Ирина Геннадьевна. Без каких-либо сомнений и объяснений.

– Еще как обязана, – прошипел мужчина. – Антон – мой сын. И я имею полное право знать о его судьбе, равно как ты не имеешь даже и трети всего, что я сказал ранее. Ты всего лишь сестра моей бывшей жены и носитель моей же фамилии, – в этот момент я оказалась в невероятном ступоре. Что, простите? Мой желудок ухнул куда-то вниз, отчего я едва поборола приступ подкатившей к горлу тошноты от свалившегося на мою голову такого преизбытка информации. Как такое вообще возможно?

С того момента как Офелия Алексеевна рассказала мне про то, что Ирина Геннадьевна вовсе не является настоящей матерью Антона, а всего-навсего родной тётей и законным опекуном, я думала, что она приходится сестрой его отцу (так как фамилия говорила сама за себя), но уж такого я ожидать не планировала. Честно. Теперь мне было совершенно не понятно: зачем весь этот фарс, это во-первых, а во-вторых, известно ли Прокопову обо всём этом?

По крайней мере, он мне никогда не рассказывал про свою семью. Только то, что Машка приходится ему сводной сестрой. И то я это узнала от неё же самой.

И даже сейчас вся эта необычная ситуация говорила о том, что мне совершенно ничего не известно о человеке, к которому я поистине питаю искренние, теплые чувства.

– Что ты несешь? – голос директрисы предательски дрогнул, и она всхлипнула от внезапно нахлынувших слез. – Я воспитывала Антона с четырех лет. Именно я, черт возьми! А ты просто взял и ушел к любовнице, от которой у тебя на тот момент уже был ребенок. Ты даже не скорбел по Полине, как следовало бы это сделать её мужу! А я лишь попросила тебя, Михаил, об одолжении. Ты же не захотел видеть своего сына с девичьей фамилией жены. Ведь так? Другого выбора у меня, к сожалению, не было, а оформить подобные документы тебе раз плюнуть с такими то связями. Так что, я, получается, твоя «младшая сестрёнка», да? – она истерически усмехнулась, что как раз-таки и напугало меня. – Я с превеликим удовольствием расскажу ему правду. Пусть Антон возненавидит меня, но я буду знать, что моя совесть наконец-то станет чиста.

– Ты не посмеешь, поняла меня? Не посмеешь! – внутри будто всё похолодело. Я не имела никакого права слушать этот разговор. Но треклятое любопытство победило. Мне уже наконец-таки хотелось раскрыть все тёмные карты прошлого Антона. Неведение постепенно убивало меня. А его оно убьёт вдвойне.

– Еще как посмею, Михаил, – жестко отчеканила директриса, стараясь как можно скорее смахнуть внезапно-нахлынувшее наваждение. Видимо, эта ситуация стала для женщины последней каплей в этом бескрайнем море лжи. Я, конечно, не до конца понимала всю суть, но мне, определенно, было её очень жаль. Безумно жаль. – Любой игре когда-нибудь наступает конец, и вот он уже на пороге. Ожидает.

– Он отвернется от тебя, Ирина, – с его стороны это был очень жестокий выпад, но женщина никак не отреагировала. Она до последнего держала планку, а мне уже хотелось просто убежать отсюда. – Антон точная копия меня в юности. Такой же вспыльчивый и импульсивный…

– Он поймет, – бесцеремонно прерывая его, пробормотала Ирина Геннадьевна, резко опустившись в соседнее кресло, стоящее около окна. – Ведь ты мне выставил условие, а я хотела лучшей жизни для твоего сына, поэтому и согласилась на эту нелепую авантюру. Но я до сих пор не могу понять одного. Зачем? – послышался тяжёлый вздох. – Зачем тебе нужно было делать из всего этого огромную проблему?

– Узнаешь в скором времени, – чуть слышно ответил мужчина. На одно мгновение мне показалось, что вся его высокомерная стена равнодушия дала трещину, но я ошиблась. – Я оплатил всё лечение и лекарства, которые были нужны Антону, а также перечислил некоторую сумму денег на твою личную банковскую карту.

– Мне не нужны твои подачки, – брезгливо бросила она, отчего голос стал в разы жестче.

– Не говори ерунды, Ира. Я прекрасно осведомлен о том, что тебя временно отстранили от работы. Но причины я, к сожалению, не знаю. Хотел спросить тебя, – мне думалось, что за сегодня уже хватит потрясений, но то, что сказал мужчина, было вполне ожидаемо от жабы Клары Васильевны. Не получилось у меня помочь «матери» Антона. Если бы не авария и внезапно навалившиеся проблемы. И, тем не менее, я заставила себя об этом не думать. Слишком больно было.