Оли капризно надул полные губы, сморщил носик и ... несколько раз провел большим пальцем по лбу вдоль бровей, в точности повторив жест Эйнара Харта. Сердце на миг болезненно сжалось, - ну почему я так отчетливо помню всякие мелочи? Дети мои... вроде и нет в них особого сходства с отцом-альфой, но как часто в их облике, мимике или походке что-то остро напоминает о нем... Особенно это касается младшего, Оли. Задумчивый и молчаливый не по годам, он любит листать какую-нибудь книжку или рисовать, зайдешь в детскую, а он поднимет голову и посмотрит в глаза, точь-в-точь с таким же выражением, как это делал Эйни в короткие дни нашего счастья...

- Ну, все, озорники, мое терпение лопнуло, - шутливо перекидывая обоих малышей себе на плечи, объявил гувернер, - и сейчас вас ждет страшное наказание: я буду мыть вас самой кусачей на свете губкой и достану с полки новые колючие зубные щетки! А потом мы отправимся в детский сад, и уж там я обещаю устроить вам настоящее испытание на прочность! Будем крутить педали велосипеда и лазать по шведской стенке, чтобы выработать силу и выносливость, вы же маленькие альфочки и должны вырасти смелыми и сильными, ведь правда?

- Но сегодня папа получает премию, и мы хотим пойти с ним вместе на его работу! - тут же возразил непокорный Олаф. - Мы даже песенку выучили, чтобы спеть перед гостями.

- Это ты меня заставил учить песню, а я с самого начала знал, что нас не возьмут туда, где дают премии, - толкнув брата в бок, высказался обычно молчаливый Оли, - мы еще очень маленькие и даже в школу не ходим!

- Ну и что, что маленькие? Зато мы папины дети, и нам можно! - тут же нашелся Олаф. - Ты ведь возьмешь нас с собой, правда, папочка? Ой-ей, Джек, ну зачем ты нас так трясешь?

- Тише, ребята, пошли умываться, - Джек весело крутнулся вокруг своей оси, и мальчишки загоготали, наслаждаясь забавой. - Все, мы уходим, господин Пит, встретимся за завтраком.

***

Мой загородный дом совсем небольшой, но устроен с учетом всех моих причуд и странностей, ведь именно здесь я первоначально и жил безвылазно, прячась от всего света. Сначала, когда я только приехал в Винглоу, здесь все было гораздо проще, но и меня тогда никто не знал, так что никакой особой секретности соблюдать не требовалось. Просто поселился в пригороде чудак омега, не желавший лишний раз выходить на улицу, - что в этом странного? Здесь я жил и работал, общаясь с миром через Тоджина, здесь лелеял свою боль и тревогу, здесь не спал ночами, мучаясь кошмарами, сюда приходил ко мне нанятый Дианом квалифицированный психиатр, а позже и акушер, наблюдавший за ходом моей беременности. Отсюда меня увезли в частный родильный дом, сюда привезли после родов с моими сыновьями, здесь они учились видеть мир, здесь произнесли первое слово и сделали первый шаг...

Первый же мой проект принес компании Диана оглушительный успех, доходы утроились, заказы посыпались словно из рога изобилия. Друг тут же расширил производство, прикупил оборудования и материалов, и дела пошли в гору. Автора удивительного дизайна, то есть меня, наперебой приглашали принять участие в престижных конкурсах и выставках, но я еще не был готов выйти на свет, опасаясь не столько всех подряд незнакомых альф, сколько собственной семьи и бывшего возлюбленного, но время шло и никаких слухов о моих поисках до нашего города не доходило. Диан послал своего человека в столицу, чтобы прощупать почву, однако компания отца и сам мой родитель не проявляли никакой инициативы в деле розыска блудного сына, а Эйнар Харт и вовсе покинул страну по семейным обстоятельствам.

Я стал немного смелее, но не настолько, чтобы жить полноценной жизнью, как все остальные омеги. "Альфобоязнь" не отступала, и я ничего не мог с этим поделать, даже Тоджина Нила я переносил с некоторым напряжением, хотя отлично понимал, что он для меня ближе брата, и скорее отрежет себе левую руку, чем причинит мне хоть какой-то намек на беспокойство. Тоджи никогда не пугал меня внезапным прикосновением, заглушал свой естественный запах приятным дезодорантом, и постепенно я перестал интуитивно опасаться его природы. Думаю, именно это тесное общение пусть с очень молодым, но все-таки альфой, и положило начало моему относительному выздоровлению, и в тот день, когда я впервые отважился посетить офис компании Диана, запахи альф не бросили меня в дрожь паники, вызвав лишь небольшой дискомфорт в общении.

Постепенно я стал приезжать на работу все чаще, и сотрудники обоих полов стали для меня привычными. Но посторонние люди действовали на меня по-прежнему угнетающе, и я не посещал магазины, общественные места и мероприятия, не ходил свободно по улицам и не пользовался городским транспортом. Между тем доходы мои росли, и пропорционально с достатком, видоизменялся и мой загородный дом. Я прикупил земли и расширил свои владения, благо соседей вблизи не было, и сложностей в этом плане никаких не возникло, нанял рабочих соорудить крытый гараж с подъездной аллеей, обнес свою территорию высоким забором, постепенно превращая это место в подобие личной крепости, и к тому времени, когда мое новое имя, которое я взял в целях все той же безопасности от родных и близких, приобрело довольно широкую известность, ни поймать меня врасплох на дороге, ни сфотографировать стало невозможно. Да никто и не знал, что в этом странном доме на окраине большого города, устроенном так, словно завтра наступит конец света, живет тот самый невидимый миру дизайнер, который навел немалого шороха в мебельном производстве.

Прошло пять лет. Дизайн от Брайна Пита стал на слуху у всей отрасли, а я превратился в весьма состоятельного молодого омегу, который мог позволить себе очень многое. Я сделал пластику и убрал шрамы на лице, немного подкорректировав внешность, и даже Тоджин, впервые увидев меня в новом облике, сказал, что узнать меня прежнего можно только с большим трудом. Я окончательно осмелел и успокоился, и даже дал согласие на участие в международном конкурсе новаторских разработок, никак не рассчитывая, однако, занять в нем первое место. Но вот теперь мне впервые предстояло выйти на люди в своем настоящем качестве, в истинном облике, явив миру лицо и голос.

Как вынесу я такое испытание, и правильно ли поступаю, решаясь на это? Жалеть было поздно, осталось одно - смело идти вперед, не оглядываясь на прошлое. Отец меня не искал, Эйнар Харт тоже. Я не интересовался ни семьей, ни тем более бывшим любовником, но вот забыть... Забыть Эйни я не мог, да и мальчишки не дали бы, - в целом совсем на него непохожие, они копировали отца в мелочах. Его сыновья, его кровь, его наследственные черты... С этим я должен был смириться, ежедневно вспоминая своего навсегда потерянного альфу, которого посчитал когда-то за истинную пару, хотя и не слишком верил в эту излюбленную среди романтически настроенных омег теорию.

***

- Ты как, Кэри, выдержишь? - наедине Тоджин по-прежнему называл меня настоящим именем. - Ты бледный, даже под макияжем...