Что именно – он не уточнял.

Так что я велел ему сначала это «нормальное» найти, и только потом снимать мою картину.

Кир надулся, но потом тема картины благополучно забылась и «бессмысленная мазня», стоимостью в девятьсот долларов, так и продолжала висеть на своем месте.

За размышлениями и разглядыванием картины я не заметил, как Кир вернулся из ванной и залез в постель.

Обнаружил я то, что он рядом, только тогда, когда получил острым локтем в бок.

– Ауч, – обозначил я. – Больно.

– Ну, прости, – Кир виновато улыбнулся, а потом вдруг скользнул рукой под одеяло и погладил мой пострадавший бок, забравшись ладонью под мою футболку.

Я замер. Прикрыл глаза, пережидая прилив нехорошего возбуждения.

А потом Кир вдруг вынул из моих рук книгу, отложил в сторону, дотянувшись, выключил ночник и дернул вниз мое одеяло.

Среагировать я не успел, так что Кир беспрепятственно соскользнул вниз, устраиваясь меж моих ног. И только когда его ладонь накрыла мой пах, я сообразил, что именно происходит.

– Эй, – я прихватил его за плечи, заставляя поднять голову. – Остановись.

Выговорить это стоило мне невероятных усилий. Гораздо проще было бы... промолчать. Зарыться пальцами в его мягкие волосы и позволить. Но не с Киром. Я просто не мог.

– Почему? – тихо спросил он, не пытаясь отстраниться.

– Ты мне ничего не должен, – я на секунду зажмурился. – И ты не должен делать того, чего не хочешь.

– А если я хочу? – он накрыл мою руку своей. – Сам хочу. Просто так.

Я открыл было рот, но Кир просто склонился над моими бедрами и потерся носом о мой член. Я подавился воздухом. Из головы разом вылетели все мысли до последней. И я, не сдержавшись, глухо простонал, вплетая пальцы в его волосы. Именно так, как хотел.

Кир бегло погладил меня по бедру, потянул вниз мои трусы, приспуская, и обхватил ладонью мой член. Оттянул пальцами крайнюю плоть, лизнул головку. А потом взял в рот.

В глазах у меня запрыгали белые пятна. Не знаю, как я не спустил в тот же самый момент, когда его губы заскользили по стволу, а язык поиграл с уздечкой.

Я дышал через раз, комкая в одной руке одеяло, а другой безотчетно цепляясь за волосы Кира. Удовольствие на грани боли. Такого я не испытывал никогда.

Мне отсасывали часто, да и гораздо более умело, но никогда я не задыхался от безумного коктейля чувств, стискивая зубы, чтобы не стонать.

Я относился к минету очень спокойно и вполне мог одновременно разговаривать по телефону, обсуждая какой-нибудь внезапно всплывший рабочий вопрос.

Но сейчас...

Сейчас я вряд ли смог бы сформулировать простейшее предложение. Не то что адекватно с кем-то поговорить.

Наверное, потому что это был Кир. Его губы на моем члене.

Я сам не заметил, как начал подаваться бедрами, удерживая Кира за затылок. Мне хотелось как можно глубже оказаться в этом влажном тепле, чтобы головка с каждым движением упиралась в шелковую упругую стенку горла.

Кончики пальцев ног онемели, внизу живота все скрутило. Ощущения захлестывали. Я трахал Кира в рот, забыв обо всем.

Мне было охуенно, просто охуенно хорошо.

Я шептал какую-то несвязную хрень, перемежая ее именем Кира и просьбами «взять его целиком».

И Кир брал, не забывая работать языком и гладить мои яйца.

Закончилось все неожиданно. Кир просто резко подался вперед, заглатывая до конца, одновременно чуть царапнув зубами.

И я сорвался. Даже не успев предупредить или хотя бы отстранить. А когда понял, что натворил, было уже поздно. По подбородку Кира стекала моя собственная сперма.

Он сглотнул, облизнулся.

В полумраке, разбавленном только призрачным лунным светом из окна, все это смотрелось безумно пошло и красиво.

Я потянул его к себе, вытер блестящие от слез щеки, стер с подбородка вязкую влагу и неуверенно потянулся к губам.

И он не отстранился.

Но когда я перевернул его на спину и скользнул рукой к его паху, Кир перехватил меня за запястье и покачал головой.

– Почему? – я коснулся губами его щеки, поцеловал в уголок рта.

– Просто... – Кир сглотнул. – Не надо, ладно?

– Тебе неприятно? – в груди у меня заныло.

– Ты просто не понимаешь, – глухо сказал Кир. И в голосе у него отчетливо прозвучала обреченность.

А я... Я просто прижал его к постели и опустил ладонь на его член. И Кир глухо всхлипнул, пытаясь сбросить мою руку.

Но меня волновало уже совсем другое. Он не был возбужден. От слова совсем. И это значило либо то, что...

– Теперь понял? – Кир выдохнул это почти со слезами, перебивая все мои мысли. – Удовлетворил любопытство?!

– Кир... – в глазах у меня защипало.

– Такой вот я ущербный! – он попытался вырваться и отползти, но я не пустил. – Можешь начинать смеяться!

– Тише, – я обнял его, прижимая к себе. – Ну, все... Не надо.