– Привет, – я смотрел на него, раскрасневшегося от мороза, и мне хотелось выть от понимания, что я не могу сейчас просто подойти к нему и поцеловать в обветренные губы, стереть со щеки капли растаявшего снега и чмокнуть в покрасневший холодный нос.

– Нормального кофе в магазе не было, – Кир шлепнул пакеты из «Пятерочки» на пол рядом с холодильником и вышел обратно в прихожую. На линолеуме остались мокрые следы его кроссовок. – Пришлось другой брать.

«Нормальным кофе» он называл исключительно зерновой кофе «Черная корона», презрительно именуя другие марки ерундой. А растворимый не признавал вообще.

А когда я спрашивал у Кира, откуда в нем такая разборчивость, он пожимал плечами и говорил, что не помнит.

На кухне у нас незаметно появилась кофемолка, турка, множество приправ, вроде корицы, кардамона и еще кучи названий, которые я даже не пытался запомнить.

Кир варил кофе, получая от процесса явное удовольствие. То есть ему было не лень вставать вместе со мной в шесть, чтобы сварить мне этот самый кофе так, как хотел он сам.

Я против не был, даже наоборот. Мне нравилось, как Кир вертится у плиты, чтобы не пропустить момент, когда турку нужно будет убирать с конфорки.

Он утверждал, что кофе ни в коем случае нельзя дать закипеть так, чтобы пошли крупные пузыри, а нужно лишь довести до состояния закипания. И только тогда вкус будет именно таким, каким должен.

– Зато я купил малиновый джем, – Кир говорил это, стягивая кроссовки. – И вишневый. Ты же не против?

– Не против, – я критически оглядел сумки, явно тяжелые даже на первый взгляд. – Но ты зря не дождался меня, съездили бы на машине в «Ашан». И кофе бы твой купили, и тащить бы на руках тебе ничего не пришлось.

– Ну, я не работаю, – Кир стянул шапку, засунул в рукав куртки и подошел к раковине. – Так что могу и до магазина дойти. Все справедливо, по-моему.

Я покачал головой и зачем-то снова взял со стола книгу. Вообще, не знаю, почему я начал читать Гюго заново. Тем более на французском. С моим уровнем знания языка, это не доставляло никакого удовольствия.

– Ты странный сегодня, – Кир брызнул на меня водой с мокрых рук. – Просыпайся.

– Просто работы много было, – попытался оправдаться я. – И вообще... – я неопределенно пошевелил пальцами, не зная, что добавить.

– Что «вообще»? – поинтересовался Кир, присаживаясь над сумками. – Устал, заболел, умер?

– Типа того, – чертова родинка на его шее притягивала взгляд как магнит.

– Ты же нашел в холодильнике вермишель и сосиски? – Кир достал два пакета чипсов и положил на стол.

– Я тебя ждал, – я сглотнул. Упоминание о сосисках заставило в животе предательски заурчать.

Кир фыркнул и продолжил разбирать сумки. А я так и сидел на табуретке, наблюдая за тем, как он раскладывает все по местам.

***

– Что это? – поинтересовался я, кивая на запястье Кира, когда он потянулся за шоколадом.

Мы уже минут пять в молчании пили кофе, и я не нашел ничего лучшего, как разбавить эту самую тишину вопросом о появившемся на руке Кира зеленом браслете из ниток.

– Фенька, – улыбнулся Кир. – Нашел сегодня на улице. Валялась в снегу.

– Можно посмотреть? – зачем-то попросил я. Хотя, в принципе, эта хрень из ниток, тем более найденная на улице, меня не особо интересовала.

– Ага, – Кир отхлебнул из чашки, потом поднялся и... протянул мне руку. Хотя я был уверен, что он просто снимет браслет.

Я осторожно взял его ладонь в свою, провел пальцем по сплетенным ниткам, делая вид, что разглядываю именно эту несчастную «феньку», а не руку Кира.

Запястье у него было худым. Сквозь светлую кожу просвечивали тонкие, чуть выделяющиеся жилки. Волоски на предплечье были длинными, но светлыми и очень тонкими.

Я держал его за руку и не мог отпустить. Сжимал его пальцы, упорно продолжая делать вид, что безумно заинтересован дурацким браслетом.

– Денис... – мягко позвал Кир.

– Что? – я все же нашел в себе силы поднять голову.

Он как-то грустно улыбнулся и погладил меня по голове, ероша мой отросший ежик. А я, не выдержав, уткнулся лбом в его живот и замер, чувствуя, как Кир осторожно поглаживает меня по затылку.

– Прости, – мой шепот больше был похож на хрип.

– За что? – Кир коснулся пальцами моего уха, обводя его. Меня обдало жаром.

– Ты знаешь, – отрицать было глупо.

Он не ответил. Только зачем-то ближе прижал меня к себе и поцеловал в макушку.

***

В ванной Кир, по своему обыкновению, возился долго – минут двадцать. Я к тому времени уже успел сменить постельное белье, поставить будильник и забраться под одеяло с книгой в руках.

Правда, прочитав пару абзацев, я завис, пялясь в противоположную стену. Вернее, на висящую там картину. Совершенно бессмысленную, но зато отлично подходящую по стилю. Черно-серая, она не привлекала к себе внимания, а смотрелась просто как часть интерьера.

Но вот Киру она не нравилась. Он говорил, что не видит смысла в бессмысленной картине.

А когда я говорил, что это каламбур, Кир отвечал, что ему глубоко похуй и картина все равно дурацкая. И предлагал повесить что-нибудь нормальное.