Новый год на суд приходит

И такую речь заводит:

«Что здесь было, мне поведайте,

А затем обедайте».

И в усы старик закрякал:

«Сам я царство отдаю,–

Старый год, смеясь, заплакал,–

Так оставь мне жизнь мою.

Судей ждал я, ждать наскучась.

Почему такая участь

Суждена мне, старику?

Вдруг пришел: кукареку!

Позабыв про долг приязни,

Позабыв со мной гуторить,

Назначаешь время казни.

Вдруг назначил… Поздно спорить!»

«Это верно он заметил,–

Заступился месяц светел.–

Что ж, отбросив казнь лютую,

Сердце старца испытую».

«Перед казнью запятую

Ты на время мне поставил,

А жизнь мною прожитую

Обесславил мимо правил.

Это худо. Так негоже.

Старцам честь всего дороже.

Так не делают нигде,

Ни в весельи, ни в беде.

Люд осведомится: вы чей?

У пригожего пришельца,

А потом велит обычай

Года старого есть тельце».

Стал невесел он, как деверь,

Не дает старик тебе вер.

Прямо старого не взять,

Вижу нож и рукоять.

Но вы сделали ошибку,

Вместо е поставлю ять.

Чу, сокрыв свою улыбку,

Хочет малый год пенять.

Если сделана она,

То не наша то вина.

Квасу весело здесь не пито

Меж веселого меж лепета.

Здесь сидели дружно мы

И курили свой тютюн,

Как гребцы кругом кормы.

Ждали, к нам приходит юн.

И недели здесь сидели,

Песни пели еле-еле,

От мороза грустно ежась,

Судьбой дедушки тревожась.

Нет, не правда! Мы все знали,

Юный год напрасно строг.

Если худшее (едва ли),

Дед отправится в острог.

В год невзгод, как в годы случая,

Верным будет сердце лучшее.

Знать, не страшны ни морозы,

Ни жестоких слов угрозы.

Это первая победа,

Что веселой чередой

Утешали слезы деда

С белой снежной бородой.

Да, мы плакали не раз,

Будь с ним добрым, – вот наш сказ.

Если так сказал коварно,

Это нынче благодарно!

Вас на гуслях воспоют,

Сложат песни вам на славу,

В цепь его же закуют,

Бросят мишке на забаву.

Наш пришелец современнее,

Быть вам грубым с нами менее.

Он наш друг и он нам мил,

Мучил семь дней и томил.

Семь трудились только суток,

Так велит закон иль норов.

Да и эти полны шуток,

Смеха, легких разговоров.

И неясных обожаний,

И кумиров развенчаний?

Пусть хотя бы даже эдак.

Смех не так уж част и редок.

Как бы ни был смысл ваш едок,

Остроумен, зол и колок,

Не смутишь тем ты соседок,

Не боимся мы иголок.

Что ни слово, примем жарче,

Что ж на это скажешь, старче?

Ты силен с такой защитой,

Смотришь более сердитей.

Год пришелец! Не порочим

Мы тебя словес речьбой,

Так зачем пришел, как отчим,

И грозишь творить разбой?

Так-то так, но меж словес

Не сокрыт ли хитрый бес?

Где два юных смелых глаза,

Там веселье и проказа.

Я боюсь, чтоб не надули

Нас веселые недели.

Слишком весело взглянули,

Когда рядышком сидели.

С их лукавым словарем

Ни проснемся, ни умрем.

Лучше будет, если вместе

Обмозгуем дело чести.

Уж зима уходит белая,

Скоро лето и весна.

Расскажи мне, что вы, делая,

Жили день и миги сна.

Ты жесток к нам, мы невинны.

Нет в нас жизни половины.

И не знаем всех вестей,

Всех упадших крепостей.

Если смотрим щегольски,

Если взор в мечах ресницы,

То затем, что седоки

Рока ласковой десницы.

Это будет без лукавства,

Озорства, самоуправства.

В этом честный виден разум,

Время дать отпор проказам.

Ветер так заметил умный,

Он на крыльях поднялся

И, прозрачный, стройный, шумный,

Быстро на небо взвился.

Все твердит одно, как дятел:

Видно, новый сразу спятил.

Чай, мы вместе, мы его!

Нет, голубчик, не того!

Дед, родной, тебя морочат.

Тебя жалко: дедка беден.

Нет, не ты, но мертвый кочет,

Он же будет нами съеден.