– Хорошо. Постараюсь не задержаться.

«Обратного пути нет, – думал Хэнк, медленно шагая к своей каюте. – Просто нет. Мне-то что, я знал, на что шел. Но я сознательно обманывал себя, полагая, что смогу взять в это путешествие Френсис и не допустить ее участия в этой истории. Должно быть, опять сработало подсознание: мне хотелось рассказать ей обо всем, но я боялся. Вот подсознательно я и выстроил ситуацию, когда ей пришлось самой выяснять, а чем я, собственно, занимаюсь. Или я зря валю все на Фрейда? Да и черт с ним, сделанного не вернешь». Он громко постучал в дверь собственной каюты, разозлился из-за того, что открыли ему не сразу. Наконец, между дверью и косяком появилась узкая щель, настороженный черный глаз оглядел его с головы до ног, прежде чем дверь распахнулась.

Хосеп, в наушниках, сидел рядом с магнитофоном. Узи, девушка и Леандро Диас сгрудились рядом. Остальные четверо тупамарос сидели вдоль стены. В воздухе висел табачный дым. Узи взглянул на вошедшего Хэнка, подозвал его взмахом руки.

– У них там вроде бы совещание. Пленка заканчивается. Надо быстро вставить новую.

– Как только лишние люди уйдут отсюда. Эти четверо здесь не нужны. Женщина тоже.

Хосеп, снявший один наушник, согласно кивнул, не обращая ни малейшего внимания на злость в голосе Хэнка. Отдал короткий приказ, тупамарос поднялись и гуськом прошли в спальню. Дисциплина в организации царила железная. Как только за ними закрылась дверь, Хэнк подошел к комоду, выдвинул нижний ящик, достал из-под лежащих там вещей кассету с чистой пленкой.

– Заменить ее сейчас? До того, как они доберутся до главного?

– Да, дельная мысль, – кивнул Узи. – Стресснер и двое его помощников заняли соседнюю каюту. Адмирал Маркес и его люди расположились в «суперлюксе» напротив. Пока все говорили на испанском. В основном жаловались на болтанку в воздухе. Им пришлось преодолевать грозовой фронт. У Стресснера морская болезнь, и он все жалеет себя. Сейчас пьет чистый джин, чтобы хоть как-то поправить здоровье.

– Никогда не слышал о таком лекарстве, – усмехнулся Хэнк.

– Заливает его баварским пивом. Такой вот тевтонский «ерш». Телефон звонил лишь однажды, и Стресснер отвечал на немецком. Говорил очень вежливо, обращаясь к собеседнику «герр доктор»…

– Так Вилгус на борту?

– Очень на это надеюсь. Мы, конечно, следили за посадкой в каждом порту, но они могли проскочить незамеченными. У нас есть только один фотоснимок Вилгуса, сделанный тридцать лет назад. Но, если доктор Иоахим Вилгус здесь, дело движется к развязке…

– Тихо, – подал голос Хосеп. – Он кому-то звонит. Говорит на английском. Просит торговцев оружием прийти немедленно и привести с собой эксперта.

– Отлично! – воскликнул Хэнк. – Они у нас в руках.

Даже суровый Хосеп позволил себе улыбнуться, согласно кивая.

До открытия совещания за перегородкой оставались считанные минуты.

– Еще стакан пива, Хосе, немедленно, ради бога, еще стакан пива. – Стресснер застонал, похлопал себя по круглому животику, рыгнул. Майор де Лайглесия щелкнул пальцами в сторону сержанта Прадеры, который стоял около бара.

– Будет исполнено, генерал. – Майор передал приказ по инстанциям.

Прадера открыл бутылку, достал из морозилки пустую кружку, наполнил, на подносе подал Стресснеру. Генерал схватил ее, разом ополовинил, снова застонал.

– Придет ли когда-нибудь конец этому шторму?

Майор де Лайглесия изо всех сил старался успокоить своего главнокомандующего.

– Шторм, безусловно, скоро закончится. А корабль очень большой, на нем установлены огромные стабилизаторы, вы не почувствуете никакой качки.

– Заткнись. Налей джина.

Раздался резкий стук в дверь. Сержант Прадера отошел от бара, так, чтобы дверь оказалась у него на виду, достал американский армейский пистолет сорок пятого калибра. Это надежное, не раз проверенное в деле оружие дважды принесло ему титул чемпиона Парагвая по стрельбе.

– Кто там? – спросил де Лайглесия, взявшись за ручку двери.

– Хвоста.

Стресснер кивнул, и де Лайглесия открыл дверь. Сержант Прадера убрал пистолет лишь после того, как убедился, что пришел именно чех. Торговцу оружием пришлось развернуться боком, чтобы втиснуться в дверь. Следом вошли Аурелия Ортикела и Хендрик Де Грут. Заговорил Хвоста лишь после того, как майор закрыл дверь:

– Это наш эксперт, Де Грут. Где камни?

Генерал Стресснер со стоном поднялся, повернулся спиной к Хвосте и ушел в спальню. Остановился у двери лишь для того, чтобы отдать приказ де Лайглесии.

– Скажи им, что следует делать. – И с треском захлопнул за собой дверь.

– Ваш генерал – свинья, – вырвалось у Аурелии. Хвоста взмахом руки остановил дальнейший поток слов.

– Где бриллианты? – повторил он.

– Есть определенные условия, – ответил де Лайглесия. – Ваш эксперт останется здесь, вы – нет. Он осмотрит камни и оценит их по текущей рыночной стоимости. Потом он уйдет. Вас вызовут, чтобы подписать документы.

– Больше задержек быть не должно. Мы и так ждали достаточно долго.

– Мы хотим завершить сделку как можно скорее. Но вы должны понимать, что получение такой крупной суммы сопряжено со сложными дипломатическими переговорами.

– Мне плевать на ваши переговоры, – ледяным тоном отрезал Хвоста. – На ваши игры у вас был почти год. Больше вы времени не получите. Скажите вашим начальникам, что у вас есть ровно двадцать четыре часа на подписание документов и оплату. Потом цена возрастет на пять процентов и будет возрастать на пять процентов за каждый день просрочки. Это понятно?

– Вы на такое не пойдете!

– Уже пошел. Вы знаете номер моей каюты. Де Грут, когда оцените все камни, зайдите ко мне с общей суммой. Я буду вас ждать.

– Да, мистер Хвоста. – Эксперт сохранял спокойствие. Он привык к тому, что эмоции начинали бить через край, когда дело касалось больших денег. Его общая сумма нисколько не волновала, гонорар оставался неизменным. Он сел на стул у стены, тяжелый брифкейс поставил на пол рядом.

Как только торговцы оружием отбыли, де Лайглесия поспешил с докладом к генералу, закрыв за собой дверь, чтобы никто не подслушал их разговор. Сержант Прадера, как и голландец, сохранял полное спокойствие. Оба привыкли ждать. Ни один не двинулся с места до возвращения де Лайглесии.

– Бриллианты принесут с минуты на минуту. – Он нервно потер руки. Генерал воспринял новости без восторга. На кону стояли слишком большие деньги. Но де Лайглесия не решился выпить в одиночестве.

– Мистер Де Грут, не желаете что-нибудь выпить?

– Я не пью спиртное, когда работаю, – с сильным акцентом ответил голландец на английском. – Однако не отказался бы от стакана минеральной воды.

Сержант Прадера прекрасно понимал, чего хочется де Лайглесия, но и не подумал прийти к нему на помощь. Майор открыл бар, нашел бутылку «Перрье», наполнил стакан. Налил себе рома, выпил залпом, торопливо убрал стакан, потому что внезапно открылась дверь спальни и в гостиную всунулась голова Стресснера.

– Они идут. Отоприте дверь, но не открывайте ее. Никаких вопросов. Делайте все, что они скажут. Я подожду здесь, дайте мне знать, когда они уйдут. – И он скрылся за дверью.

Майор забыл про минеральную воду, поспешил к входной двери, повернул ключ в замке. Де Грут не успел напомнить ему про минералку. Процесс пошел. Едва Лайглесия повернулся спиной к двери, как позади него возник Фриц, проскользнувший в каюту из коридора. Что-то твердое уперлось де Лайглесии в бок. Молодой немец жил в «суперлюксе» не одну неделю и хорошо его знал. Прежде всего его взгляд остановился на Прадере.

– Сержант, кончиками пальцев выньте оружие и осторожно положите на пол.

– Он не понимает английского, – промямлил де Лайглесия и повторил приказ на испанском.

Сержант долго смотрел на незнакомца, прежде чем выполнил приказ. Медленно вынул пистолет из кобуры, осторожно положил на ковер. Убедившись, что других угроз в комнате нет, Фриц подтолкнул де Лайглесию вперед, а сам, обернувшись, бросил: «Порядок».