– На то есть веские причины, – заметил Хэнк.

– Есть, – кивнул Узи. – Наш информационный отдел находится в постоянном контакте с «Аман», потому что сбор информации преступлением не является. «Аман», в свою очередь, снабжает полученными сведениями правительства других государств. Теми сведениями, которые не являются совсем уж кошерными.

– А если..?

– Мы находим нацистов? Принимаем меры к тому, чтобы их депортировали в Европу или Израиль, где они предстают перед судом. Много раз нам приходилось тайком вывозить их из страны, где они легализовались и получили гражданство. Нам это не нравится. К таким мерам мы прибегаем, если абсолютно уверены, что этот человек – военный преступник, обычно военный преступник, уже приговоренный судом. Вы можете сказать, что наша группа – последний резерв. Мы включаемся в процесс, лишь когда остальные средства исчерпаны и не принесли результата. Действуем неофициально и зачастую, повторюсь, противозаконно. Восстанавливаем справедливость без оглядки на государственные границы.

– Зря вы мне это все рассказали.

– Отнюдь. Вам только показалось, что вы все это услышали. Вы будете совершенно законно помогать нам в сборе информации о разыскиваемых военных преступниках.

– Что значит я буду помогать? Что еще я могу сделать?

– Войдете в игру, пока мы будем вести расследование. Нет у нас возможности сначала ждать результатов, а уж потом приступать к действиям. Потому что времени в обрез. Нам нужно как можно быстрее внедрить нашего человека на «Ка-Е-Вторую». Не желаете отправиться в круиз, Хэнк?

– Даже не думайте! Не могу, особенно сейчас, моя невеста убьет меня, если мы вновь отложим свадьбу! Да и потом, едва ли это осуществимо практически.

Узи вскинул руки, улыбнулся.

– Не надо паниковать. Я же не говорю, что вы должны ехать прямо сейчас. Возможно, такой необходимости и не возникнет. Это по-прежнему один из вариантов. Я дам вам знать, как только мы проверим, кто находится на борту лайнера. И одновременно я возьму под наблюдение майора де Лайглесию. Он непосредственный участник этой интриги, и мы должны знать, где он находится, с кем общается. Глядишь, он и поможет нам понять, что же происходит.

Майор Хосе де Лайглесия выглянул в иллюминатор «Лира» и зевнул в кулак. Самолет, поворачивая, лег на крыло, открыв ему великолепную панораму зеленых джунглей со сверкающими на заднем плане белоснежными вершинами гор. Майора красоты природы не впечатляли, его вяло ползущие мысли сосредоточились на другом: пропустить еще стаканчик рома или воздержаться? Вгонит он его в сон или, наоборот, разбудит? Кто знает? Но его глубокомысленные размышления прервались, когда женщина, сидевшая впереди, повернулась к нему.

– Там, внизу, широкая река. Вы не знаете, как она называется?

Майор взглянул на реку, на горы, пытаясь сообразить, где они находятся.

– Думаю, это Парана. По ней проходит граница между Парагваем и Аргентиной.

– Так мы почти прилетели?

– Почти. Скоро приземлимся в Асунсьоне. Вы там бывали?

– Никогда. Красивый город?

– Очень. Я уверен, что пребывание в нем доставит вам удовольствие.

– Это деловая поездка. Я лечу не за удовольствиями, – холодно ответила она и отвернулась.

«Сука ты, Аурелия Мария Ортикела, – думал майор. – А каким только ветром тебя занесло в этот бизнес. Лет тридцати пяти, еще достаточно молодая, чтобы выглядеть привлекательной, с большой грудью, широкими бедрами. В Латинской Америке такие женщины, с ягодицами, что две налитые дыни, в почете! Но фригидна до безобразия. Великолепная внешность скрывала отвратительный характер маленького человечка, бухгалтера или налогового инспектора». Майора это раздражало. Так раздражало, что он решил-таки выпить. Мысль о сладкой, крепкой жидкости, стекающей в желудок, вызвала бурное слюноотделение. Майор расстегнул ремень безопасности и направился в хвостовую часть самолета. Пришлось пройти мимо толстого чеха. Такого толстого, что он едва вмещался в двух креслах. Подлокотники, само собой, пришлось убрать. Он вскинул на майора маленькие холодные черные глаза, когда тот поравнялся с ним.

– Принести вам что-нибудь выпить, мистер Хвоста? – спросил Лайглесия по-английски. Если Либор Хвоста и знал испанский, то очень искусно это скрывал.

– Да. Шампанского. – Писклявый, пронзительный голос совершенно не вязался с габаритами чеха. Как у евнуха. Впрочем, майор де Лайглесия сомневался в том, что чех – евнух. Что-то в нем было пугающее. Вот уж кто вполне соответствовал сложившемуся у майора образу торговца оружием.

Майор достал из холодильника бутылку «Вдовы Клико» урожая 1973 года, поставил на серебряный поднос вместе с бокалом, который нашел в буфете, затем бросил в высокий стакан три кубика льда. Чех может подождать еще несколько минут. Залил кубики ромом, поболтал лед в стакане, затем залпом осушил содержимое. Хороший ром, просто отличный.

Майор вытащил пробку из бутылки, наполнил бокал шампанским, не пролив ни капли. Хвоста взял бокал, пробурчал что-то неразборчивое, выпил одним глотком. «Свинья», – подумал майор и вновь наполнил бокал.

Дверь в рубку открылась, высунулась голова второго пилота.

– Садимся через три минуты, майор. Пожалуйста, пристегнитесь.

Майор кивнул, отнес поднос с опустевшим бокалом в хвостовую часть самолета, поставил в раковину, закрыл дверцы буфета. Трое охранников в штатском уже застегнули ремни. Так же, как и женщина. Хвосте пришлось воспользоваться ремнем от одного сиденья и пряжкой от другого. Майор занял свое кресло, пристегнулся. Услышал, как под ним из люка вышло шасси, потом послышался щелчок фиксатора. Мимо побежала посадочная полоса, и через нескольких мгновений они коснулись бетона.

Повернув на рулежную дорожку, пилот увеличил мощность двигателей, и самолет мимо здания аэровокзала покатил к ангарам. Въехал в один из самых больших, в котором без труда разместился бы «Боинг-707». В ангаре пилот выключил двигатели, позади захлопнулись громадные ворота. Яркий дневной свет сменился темнотой. Глаза пассажиров не успели к ней привыкнуть, как зажглись фонари. Люк самолета открылся, вошел полковник авиации, отдал честь.

– Мистер Хвоста, сеньора Ортикела, добро пожаловать в Парагвай. Пожалуйста, пройдемте со мной. Автомобиль ждет.

Волна влажного, горячего воздуха захлестнула его, и майор вновь убедился в том, что он дома.

Полковник вел всех к дальней стене ангара. Там он открыл маленькую дверь, в которую тут же брызнул яркий солнечный свет. Аурелия Ортикела порылась в большой сумке, достала солнцезащитные очки, надела. Потом повернулась к майору и указала на самолет.

– Наш багаж и образцы продукции… что с ними?

– Уже разгружаются и будут доставлены в президентский дворец.

– Надеюсь, нам не придется стоять на этой жаре, не так ли?

– Разумеется, нет. Сюда, пожалуйста, в лимузине работает кондиционер. Дорога займет лишь несколько минут.

Выйдя из ангара, они оказались в центре военного лагеря. Со всех сторон их окружали вооруженные до зубов десантники. По периметру стояли джипы с пулеметами калибра 50 мм. На крыше ангара расположились снайперы. Подкатил невероятно длинный, черный «Кадиллак» с тонированными стеклами. По флангам его прикрывали четыре броневика, сзади – армейский шестиколесный грузовик.

– Система безопасности у вас на высшем уровне, – прокомментировал Хвоста.

– Благодарю вас, сеньор, – ответил полковник. – Стараемся создать гостям все условия. В лимузине не будет и жары. Сюда, пожалуйста. – Он открыл дверцу.

Хвоста полез в салон первым, уселся на заднее сиденье. За ним последовали женщина и полковник. Лайглесия закрыл за ними дверцу, вернулся к самолету, чтобы проследить за разгрузкой. Мундир уже начал пропитываться потом.

– Уронишь – пристрелю, – предупредил он солдата, который вытаскивал из грузового отсека тяжелый ящик. Солдат замер, со страхом посмотрел на майора, прекрасно понимая, что это не пустая угроза. Майора хорошо знали за его вспыльчивость и привычку сразу хвататься за пистолет. Он расстреливал своих с той же легкостью, что и революционеров. Солдат, дрожа, застыл на выходе из грузового отсека, пока второй не поспешил ему на помощь. Вдвоем они без труда опустили ящик на землю.