Вновь они нырнули под облака. Дождь прекратился – и теперь они летели меж двух серых масс: море – внизу, облака – над ними. Черная точка появилась на поверхности океана, и Палмер направил на нее «Ястребиный глаз». Вдруг полил ливень, прохудилась какая-то туча, плывшая впереди. Они пробили пелену дождя и…

– Господи… – выдохнул Палмер.

Перед ними недвижной скалой застыла «КЕ-2».

Они прошли низко, над самыми мачтами лайнера, наполняя грохотом палубы, потом, после широкого разворота, вновь пролетели над лайнером.

– Ни одной шлюпки, – констатировал первый пилот. – И никого на палубах. Никого нет и в рубке.

Он встретился взглядом со вторым пилотом и увидел на его лице тот же ужас, что секунду назад появился на его собственном. Включил радио.

«Уаскаран», корабль Перуанской береговой службы, храбро резал громадные волны, чуть ли не до рубки погружаясь в зеленую воду, которая потом белой пеной скатывалась с палубы. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз подвергался таким испытаниям, давным-давно «Уаскаран» был британским минным тральщиком, и его древние стальные плиты обшивки и шпангоуты возмущенно стонали. Но командира корабля сие нисколько не волновало. Капитан Боррас верил в свой корабль. Пока насосы работали, а турбины вертелись, он не собирался отступать. Он получил подарок, возможно, от самого господа, капитан перекрестился, а от подарков, как известно, отказываться не принято.

Восемьдесят три градуса западной долготы, пятнадцать с половиной градусов южной широты – вот что сообщил голос по радио на аварийной частоте. Этого сообщения весь мир ожидал последние три дня. Точка напротив побережья Перу, у самой границы территориальных вод. Мысленным взором капитан Боррас уже видел это место, знал, на каком расстоянии оно находится, знал до минуты, сколько им потребуется времени, чтобы добраться туда. Он приказал машинному отделению выйти на максимальную мощность двигателей, как только услышал координаты.

«Уаскаран» должен быть там первым, сказал он себе и поклялся богом, что так и будет. Чем мог помочь гигантскому лайнеру его маленький корабль, с чем он мог там столкнуться, Борраса не волновало. Но он прекрасно понимал, что о нем узнает весь мир, если они первыми доберутся до «КЕ-2». Поэтому и гнал тральщик на полной скорости сквозь вздымающиеся волны. Вода иной раз даже била в стекло рубки. Рулевому с огромным трудом удавалось удерживать корабль на курсе, капитан же спокойно смотрел вперед, не обращая никакого внимания на то, что волна, случалось, и поднималась выше мачты его маленького корабля.

– Местоположение, – бросил он через плечо штурману, который, борясь с жуткой качкой, прижимался спиной к стене крохотной штурманской рубки.

– Четыре, пять километров, не дальше. Мы вышли в точку, указанную самолетом. Радар не поможет, антенну с мачты сорвало…

Его заглушил рев двигателя, черная тень громадного самолета накрыла корабль, словно хищная птица, бросившаяся на добычу. Самолет, зависнув над ними на мгновение, пролетел мимо. Над его крыльями торчал странный куполообразный нарост. Летел он со стороны кормы, под углом к их курсу. Тут же из радиоприемника донесся мужской голос:

– Спасательный корабль, говорит «Ястребиный глаз». На этом курсе вы разминетесь с «КЕ-2». Следуйте за мной. Я выведу вас на цель. Вы от нее в одной миле. Повторяю, до цели одна миля.

– Курс сто два градуса, – приказал капитан, затем взял микрофон и приказал радисту молчать. Капитан Боррас гордился знанием английского.

– «Уаскаран» – американскому самолету. Меняю курс согласно вашим указаниям. Есть ли поблизости другие корабли? Прием.

– Мы ни одного не видим. Но многие уже движутся сюда. Прием.

– Пожалуйста, сообщите им, что корабль Перуанской береговой службы «Уаскаран»…

– Вон она, капитан, впереди! Я ее вижу! Как остров в океане, – закричал рулевой, одновременно меняя курс.

– «Уаскаран» находится в пределах видимости лайнера «Ка-Е-Вторая» и идет на сближение. Свяжусь с вами по получении новой информации. Конец связи.

Капитан Боррас от радости шмякнул кулаком по деревянной перегородке. Они пришли первыми! Дождь заметно ослабел. Еще одна волна разбилась о рубку, а когда стекла очистились, гигантский лайнер предстал перед ними во всей красе.

– Уменьшить обороты, – приказал капитан. Ему не хотелось, чтобы в самый последний момент корабль не выдержал напряжения гонки. С уменьшением скорости тральщик уже не зарывался в волны, а спокойно перекатывался по ним, с каждой минутой приближаясь к цели.

Мало того, что прекратился дождь, так в разрывах между облаками появилось синее небо, несколько последних дней недоступное взгляду с земли. Словно шторм, спрятавший лайнер от людей, наконец-то смилостивился и решил отпустить свою добычу. Синие островки расширялись, сливались, и, наконец, золотые лучи солнца осветили молчаливую громаду лайнера.

– Матерь божья… – выдохнул кто-то из матросов, выразив всеобщее потрясение.

Судя по всему, целая и невредимая, «КЕ-2» дрейфовала посреди океана. С убранными наружными трапами, с закрытыми дверцами для сходен, без единого человека в рубке, которую капитан разглядел во всех подробностях через сильный бинокль. Единственным признаком того, что на лайнере что-то произошло, являлось отсутствие шлюпок и спасательных плотов. Однако шлюпбалки, металлические арки, которые отбрасывались от корпуса при спуске шлюпок, находились в вертикальном положении. В недвижности лайнера, царящей на нем тишине чувствовалось что-то зловещее.

– Я попытаюсь связаться с ней, капитан? – спросил радист осипшим от волнения голосом.

– Да, но не по радио. За три дня это никому не удалось. Посвети лампой. Посмотри, есть кто-нибудь на мостике.

Влажный горячий воздух ворвался в рубку, когда радист распахнул дверь. Он вышел на мостик с сигнальной лампой в руке и замахал ею из стороны в сторону, вверх и вниз. Створки открывались и закрывались. На лайнере не отреагировали.

– Обойдем ее с кормы, – решил капитан. – Поглядим, нет ли чего интересного по левому борту.

Малым ходом «Уаскаран» двинулся к корме лайнера, черный борт возвышался над ним как крепостная стена, с бесчисленными рядами бойниц-иллюминаторов. Ни одного открытого они не увидели. Во многих горел свет, но не наблюдалось никакого движения. Никто не подходил к краю палубы, чтобы приветственно помахать рукой маленькому кораблю.

Они добрались до кормы, прошли под нависающим над ними ахтерштевнем. Винт левого двигателя показался из-под пенящейся воды, глубоководное чудовище, по каким-то, только ему ведомым причинам, вынырнувшее на поверхность. Мгновение, другое, и бронзовые лопасти, неподвижные, застывшие, вновь ушли под воду.

Левый борт «КЕ-2» ничем не отличался от правого. Ни одной шлюпки, ни одного спасательного плота, трапы убраны, дверцы для сходен закрыты, шлюпбалки подняты. Металлическая стена корпуса лайнера поднималась над тральщиком на добрую сотню футов. Матросы, высыпавшие на палубу, задирали головы, чтобы увидеть палубные поручни ограждения.

– Мы должны подняться на борт, – отчеканил капитан Боррас. – Подготовить швартовочную пушку.

Матросы работали быстро и слаженно. Каждый знал свой маневр до автоматизма, так что боцман мог и не выкрикивать приказы. Но выкрикивал, и знакомый голос успокаивал: уж очень нервировал всех высившийся под боком тихий, как могила, лайнер. Бухту линя уложили под дулом пушки, стальной наконечник с крюком скользнул в ствол. Снаряд с взрывчатым веществом, выделяемая энергия которого и придавала наконечнику требуемую скорость, загнали в казенник, зафиксировали замком.

– Слишком близко, – заявил боцман. Именно он нацеливал пушку и стрелял из нее. – Не могу так высоко задрать ствол.

Действительно, боцман поднял ствол на максимальный угол, но он смотрел в корпус лайнера, гораздо ниже палубы. Пушку конструировали с тем, чтобы забрасывать линь на другой корабль, а не на плавающий остров.