– Успокойся, Эльфрида, у нас есть ребенок, мы живы, у нас…

– Ничего нет. Ничего у нас больше нет! – сдавленно всхлипнула Эльфрида. – Все, все пропало.

Роберт мягко успокаивал ее, пытался утешить, но Оттфрид безжалостно гнал обоих вперед. Впрочем, он был весьма далек от того, чтобы полностью сдаться. Он сказал что-то Роберту Буше требовательным тоном и заставил его оставить жену на попечение Иды и Кэт, а сам побежал вместе с соседом вперед. На участках повыше они будут сражаться за оставшиеся дома.

– А вы потом подходите! – велел женщинам Оттфрид. – Как только отведете Эльфриду и ребенка в безопасное место. Если мы хотим спасти хоть что-то, нам понадобится каждая пара рук! По крайней мере ты, Кэт, обязательно приходи помогать. Ида… ребенок… – Он тревожился за своего «наследника», но при этом горел желанием спасти поселок.

– Ни черта мы делать не будем! – фыркнула Кэт, когда они отошли достаточно далеко, чтобы он не услышал их. – Мы пойдем на миссионерскую станцию и попытаемся высохнуть. Давайте же, госпожа Буше! Вы что, не видите, что река продолжает подниматься?

Ида, которая уже совсем запыхалась, обернулась к подруге; лицо у нее было бледным и мокрым от дождя.

– Кэт, если мы будем помогать… если мы будем очень стараться… может быть, тогда мы потеряем детей!

– Т-с-с! – шикнула на нее Кэт, кивнув на Эльфриду Буше, пустым взглядом смотревшую на Иду.

Кэт не знала, насколько та была способна воспринимать происходящее, если она все же услышала ее слова и вспомнит о них позднее…

Ида закусила губу.

– Ты не можешь весь день копать и таскать мешки! – заявила Кэт, словно та всего лишь хотела помочь мужу и общине. – В конце концов, погибнет не только ребенок, но и ты вместе с ним. Оно того не стоит. А сегодня… Ида, я думаю, что сегодня дело не просто в том, что мы можем промокнуть и перетрудиться. Дело в том, что мы можем утонуть. Если Ланге, и Брандманн, и Оттфрид, и все остальные упрямцы наконец поймут это, они поднимутся – они ведь умеют плавать. А тебя мокрое платье утащит на дно. Забудь об этом, Ида. Мы… – она устало улыбнулась, вспомнив новую излюбленную фразу Иды, – мы увильнем!

Женщины наконец добрались до главной дороги, а река все продолжала разливаться с потрясающей скоростью. Долина буквально на глазах превращалась в серый ведьмовской котел, в котором смешивались струи дождя и вода из реки, снова омывавшая ноги женщин. На широкой дороге к станции они встретили других беженцев. Напуганные, порой полуголые женщины и дети, мужья которых еще сражались за свои дома, но уже понимали безнадежность всей затеи. Кэт ситуация казалась пугающей – эти обычно столь самоуверенные, прилично одетые женщины, никогда не выходившие из дома без накрахмаленного чепца, сейчас бежали по дороге с растрепанными мокрыми волосами, в криво застегнутых платьях. К ним присоединились и животные: собаки и кошки поселенцев, кроме того, большая стая крыс, пытавшихся спастись от наводнения вместе с привезенными для их уничтожения хищниками.

Люди молча шли по грязной дороге, некоторые молились или плакали. Особенно растерялись перед лицом окончательно уничтожившей Санкт-Паулидорф стихии пожилые женщины, семьи которых жили выше по холму. Когда госпожа Брандманн, которую вел Эрих, в окружении причитающих дочерей присоединилась к толпе, женщины услышали, что она всхлипывает. За Брандманнами шли Элсбет и маленький Франц. Ида обняла брата и сестру.

– Неужели все уплывет? – недоверчиво поинтересовался Франц.

– Нет же! – утешила его Гудрун Брандманн. – Завтра вода снова уйдет, так хочет Господь, и тогда мы просто все вычистим и…

Взгляд, который бросила на нее Элсбет Ланге, можно было назвать лишь смертоносным.

– Да, Франц! – сказала брату девушка. – Слава Господу, все наконец-то уплывет! Все, каждый домик! На этот раз уже окончательно, на этот раз мы не станем отстраивать эту деревню, будь она неладна!

– Она ведь не поднимется до самого нашего дома! – захныкала госпожа Брандманн. – Этого не может быть…

До сих пор дома, которые были расположены дальше от реки, вода не трогала, теперь же она добралась и до них.

А затем, когда женщины оказались на смотровой площадке, откуда Ида еще вчера смотрела на залитую солнцем долину, причитания госпожи Брандманн превратились в испуганный вопль. Осознав, что теперь находятся в относительной безопасности, все решили на миг остановиться и обернуться – как раз вовремя, чтобы увидеть, как церковь погружается в пучину. Только башенка еще виднелась, пока течение не сорвало фундамент, после чего здание медленно сложилось под собственным весом.

– Апокалипсис! – бесцветным голосом произнесла госпожа Брандманн. – Господь карает нас! – И она принялась бормотать молитвы.

Вскоре после этого мужчины взобрались вверх по холму и догнали свои семьи.

– Не останавливайтесь! – Якоб Ланге, тяжело дыша, принялся подгонять женщин, которые завороженно смотрели на потоки воды, только что поглотившие церковь. – Наверх, к станции. Здесь мы все можем утонуть!

Перед зданием миссионерской станции стояли три пастора и смотрели на разверзшийся ад – судя по всему, они сразу поняли, что мешки с землей это наводнение не остановят. Они держали лопаты в руках, но наполнять мешки не пытались. Когда переселенцы добрались до станции, пасторы тут же стали читать вместе с ними молитвы. Эльфрида Буше расплакалась и спрятала лицо на груди мужа.

Маленький Франц вцепился в отца.

– Господь все исправит? Господь ведь все исправит, правда?

Кэт и Ида не ждали ответа. Им не хотелось молиться. Кэт взяла подругу за руку и потащила ее дальше, вокруг дома миссионеров, а вскоре их догнала Элсбет.

– Интересно, еще хоть одна хижина осталась? – спросила она. – Мне нужно где-то обсохнуть, я совсем промокла. Франц тоже, мы только что чуть не утонули. Вода в доме поднялась с ужасающей скоростью. Она ведь еще никогда так высоко не поднималась. А отец не верил! Франц уже стоял в ней по грудь, а он все хотел идти расширять дренажные рвы. Как будто от этого мог быть какой-то прок! Я убежала вместе с Францем, мы едва успели. Повезло, что Брандманны тоже как раз уходили. Если бы Эрих Брандманн не взял на руки Франца…

Судя по всему, младший сын Брандманнов был очень смышленым парнем. Он тоже силой выгнать мать и сестер из дома, пока отец еще рассуждал о том, что нужно оценить обстановку.

Втроем они обошли миссионерскую станцию с подветренной стороны, где стихия не так бушевала. Ида устало оперлась на забор. В загоне за домом испуганно били копытами кони. Что ж, они хотя бы оказались в безопасности, и один из пасторов проявил смекалку и запер их, прежде чем они успели броситься бежать до самого Нельсона. С лошадьми, как и во время прошлого наводнения, был и Охотник. Коров нигде не было видно.

К сожалению, Оттфрид и его ребята не только говорили о том, что разберут старые хижины, используя это как предлог, чтобы собраться и выпить, постепенно они действительно снесли все домики, кроме старой хижины Оттфрида и Иды. И теперь женщины зашли внутрь, хотя Кэт и Иде было ужасно неприятно входить туда, где их так унизили.

– Может быть… пойдем в миссию? – негромко спросила Ида, когда они еще стояли на пороге.

Кэт покачала головой.

– Мне тоже нелегко, – шепнула она подруге. – Но нужно посмотреть, что там и как. Пока не пришли другие. Нет ли там чего-нибудь полезного…

– Полезного? – бесцветным голосом переспросила Ида. Она снова побледнела. – Для чего полезного?

– Ида, вода продолжает прибывать, – тихо сказала Кэт, чтобы не тревожить Элсбет. Девушка со всех ног бросилась в хижину, думая, что она уже в безопасности. – Нет никакой причины считать, что здесь она нас не достанет.

– Но миссия… – прошептала Ида, все еще не веря, что этот кошмар не закончился.

– А что миссия? – усмехнулась Кэт. – Думаешь, Господь не позволит воде тронуть ее? Ради тех молитв, которые здесь опять читают? Ты права, похоже, дом миссионеров еще ни разу не затапливало, однако это совершенно не означает, что ему повезет и на этот раз. В горах растаял снег, Ида. Забыла, как мы вчера радовались теплой весенней погоде? А тут еще и дождь… Возможно, никогда раньше такого не было.