Ида вздохнула:

– Надеюсь, что мужчины в итоге поладят. Я не хочу и не могу уходить отсюда!

В голосе Иды звучало такое отчаяние, что Кэт решила не дразнить ее и не напоминать о Карле. Лучше всего не говорить правду. Кэт могла бы жить без Криса, но Ида без Карла погибнет.

Кэт узнала Тома Карпентера сразу же, как только подъехала его повозка. Торговец выпрямился на козлах в полный рост, чтобы приветствовать маори. Почти все они собрались на деревенской площади, поднялась деловая суета: женщины упаковывали бутылочки с эликсирами и мазями в ящики, мужчины закрывали их и складывали друг на друга. Макуту пыталась отдать хотя бы небольшую дань традиции, читая молитвы над готовыми к отправке ящиками, но никто не обращал на нее особого внимания. Кэт поддерживала старуху, хотя бы ради того, чтобы позлить Джейн, и подпевала ей своим красивым голосом. Однако она умолкла, когда Карпентер остановил повозку и, сияя, соскочил с козел.

– У меня очень хорошие новости, миссис Джейн, арики!

Он поклонился Джейн и вождю, который смотрел на него озадаченно. Те Хайтара знал, что среди пакеха принято сначала здороваться с женщинами, но отсутствие должного уважения к его персоне раздражало вождя. Кэт, которая совсем недавно в очередной раз объясняла ему правила этикета белых, была рада тому, что в Англии на троне сидит королева. Иначе она не сумела бы ответить на вопрос Те Хайтары: «А что, если они предстанут перед королем? Тоже сначала будут здороваться с вахине?»

– Продажи шли как по маслу, люди чуть не подрались за ваши товары. Особенно популярны сироп от кашля и эссенция от боли в конечностях. Всего этого в следующий раз сделайте побольше. Желательно втрое. И я думаю, что в этом случае вы назначите оптовую цену, миссис Джейн.

Карпентер обвел взглядом застывших в ожидании жителей деревни, которые напряженно вслушивались в непонятные слова, и решил перевести свою речь для остальных:

– Хороший хокохоко! Все рава урухау! Рава мони, рава вещей купили!

– Он продал все товары, которые мы изготовили, – перевела Кэт на правильный маори. – Все покупатели были очень довольны… – Она замолчала и потерла лоб, прежде чем дать весьма вольный перевод сказанного: – Кроме того, они благодарят всех тохунга и их помощников за лекарства, которые помогли выздороветь их детям и старикам. Они поминают вас в молитвах, обращаясь к своим богам. И, разумеется, Ка-пин-та привез вам много денег, и вы теперь сможете купить себе красивые вещи!

Те Хайтара благодарно кивнул Кэт. Джейн же совсем не понравилось ее вмешательство, но она не могла не заметить, что теперь удачной торговле радовалась не только молодежь, но и пожилая тохунга Макуту. Престарелая целительница была счастлива из-за того, что ее работу так высоко оценили. Однако вскоре Джейн снова недовольно поморщилась, когда Карпентер, забыв о ней и Те Хайтаре, вдруг уставился на стоявшую среди старейшин Кэт.

Она была одета в шерстяное платье: сейчас, осенью, вечера стали прохладными. Волосы ее по обычаю маори были распущены и подобраны обручем. Благодаря этой прическе она выглядела моложе, и Том Карпентер сразу узнал ее:

– Быть того не может! Глазам своим не верю! Сбежавший от Баркера котенок! Какая ты стала красивая – черт побери, ты всегда была прекрасна! Забыть не могу того стервятника, старого Мортона, который чуть своим языком не подавился, когда женщина маори купила тебя!

– А по-моему, вы не продали меня, – усмехнулась Кэт. – Разве вы не говорили тогда, мол, добрый христианин девушками не торгует, или что-то вроде того?

Карпентер усмехнулся:

– Нет, это Мортон сказал, чем развеселил всех. Но забудем о Мортоне. Как ты здесь оказалась? Я ведь оставил тебя у другого племени!

– Так что, мистер Карпентер, произведем расчет, или вы слишком заняты возобновлением старого знакомства? – Джейн Фенрой беспардонно вмешалась в их разговор. – Мне, конечно, очень интересно, кому вы продали эту юную леди, однако об этом вы можете рассказать позже. А сейчас мы хотели бы получить квитанции и деньги, у меня времени не так уж много…

Карпентер возвел глаза к небу:

– Прости, Киттен, долг зовет. Но ты не убегай. Мне еще нужно кое-что с тобой обсудить. Теперь, когда ты наконец-то нашлась…

– Я больше не котенок, – резко перебила его она. – Я называю себя Поти или Кэт. А то, что вы хотите обсудить… Если речь пойдет о моей матери, мистер Карпентер, или о том, что я якобы что-то должна мистеру Баркеру… – Голос ее стал суровым.

Карпентер покачал головой:

– Да о чем ты говоришь! Конечно, Баркер тогда долго бушевал, однако он давно уехал из залива Пераки. Китобойной станции там больше нет, и он со своими шлюхами отправился куда-то в другое место. Понятия не имею куда. Нет, нет, я не об этом. Дело в том, что тебя ищет Джордж Хемплмен. Уже не первый год, и все не сдается, кажется, для него это очень важно.

Кэт нахмурилась:

– И чего же хочет от меня Джордж Хемплмен?

Она пыталась говорить спокойно, но, когда торговец произнес это имя, Кэт вспомнила его искаженное гримасой лицо во время их последней встречи. Он смотрел на нее с отвращением и даже с некоторой обидой. В ее ушах все еще звучала фраза, которую он бросил ярко накрашенной и вызывающе одетой девочке, стоявшей на импровизированном помосте: «Ах ты мерзкая шлюха!» Кэт потерла виски.

– Думаю, он хочет извиниться, – сказал торговец. – Кроме того… речь идет о наследстве.

Прошло много времени, прежде чем Кэт смогла узнать больше о намерениях Хемплмена, хотя у нее возникло множество вопросов и она с трудом сдерживала нетерпение. Однако сначала Карпентер должен был рассчитаться с племенем: в подобных делах Джейн Фенрой никому спуску не давала. Она не оставила Карпентера в покое, пока не проследила судьбу каждого флакона с мазью и не занесла в свои книги эти данные. В конце концов вождь громко объявил сумму, причитающуюся племени, что было встречено всеобщим ликованием. Все жители деревни смогут завтра исполнить свои желания, когда Карпентер предложит им товары. Пока Джейн торговалась с Карпентером насчет следующей партии медикаментов, женщины племени готовили праздничный ужин. Они могли не торопиться, поскольку эти переговоры затянулись на несколько часов. Макуту, которая принимала в них участие от лица старейшин племени, задерживала процесс, то и дело обращаясь к Кэт, чтобы та прояснила ей непонятные моменты.

– Торговец хочет, чтобы мы отдали больше лекарств за меньшую сумму. А Джейн и вождь хотят, чтобы мы отдали их меньше, а денег получили больше. Я не понимаю! Разве лекарств не должно быть столько же, сколько и больных? Неужели белым не дают лекарства, если они не могут заплатить? Это недопустимо. И вообще, разве можно требовать деньги за лекарства?

Кэт по мере сил пыталась ввести ее в курс дела, а заодно и успокоить. Она разделяла мнение старой целительницы, но оно не имело никакого значения для Джейн и Те Хайтары. Кроме того, пакеха будут ценить лекарства маори только в том случае, если им придется за них платить.

Было непросто объяснить это Макуту; кроме того, Кэт вновь вызвала гнев Джейн Фенрой. Та вышла из дома собраний с недовольной гримасой на лице. Из-за Макуту переговоры тянулись очень медленно и завершились не так, как хотелось Джейн: их прибыль теперь будет меньше. Джейн обвиняла во всем Кэт.

Кэт выдержала ее взгляд, но перевела дух только тогда, когда вождь приветливо кивнул ей. Те Хайтара так же дорожил согласием членов совета, как и прибылью, а сегодня Макуту наконец была довольна тем, как прошли переговоры. Это отразилось и в ее речи, произнесенной после того, как все наконец-то пришли к соглашению. Макуту призвала богов и духов, чтобы благословить новый договор, и истолковала знамение положительно. Снова пели каракиа, и танцевали хака, и, конечно же, устроили пир горой. Когда Карпентер наконец нашел время для Кэт, уже давно стемнело и Джейн Фенрой ушла домой.