Петер Брандманн, как и ожидалось, возликовал.

– Слава Господу! – воскликнул он, обращаясь ко все еще подавленным поселенцам.

В той лодке, которая привезла Волерса, уехали в Нельсон еще две отчаявшиеся семьи. Глаза у многих женщин на собрании были красными – они плакали после расставания, и многие мужчины уже начали колебаться, не стоит ли им уехать тоже.

– Разве это не повод для радости? Наконец-то домашний скот, молоко для детей! Дела идут в гору, дорогие друзья! Ну что, кто хочет взять корову? Кто умеет доить?

– Спросил бы лучше, у кого пастбище выше всех, – проворчал один из переселенцев, стоявший рядом с Оттфридом и Идой. – Чтоб наш скот не утонул во время следующего наводнения.

– А я-то думал, раз нам дадут скот, этого хватит, чтобы поднять настроение, – с несчастным видом сказал Волерс.

Брандманны пригласили миссионеров и Иду с Оттфридом на воскресный обед. Еда была просто роскошной: младший брат Оттфрида Эрих вчера вечером по чистой случайности вспугнул одну из странных птиц, которые водились в здешних лесах и не пели днем, как порядочные птицы, а бродили по ночам, издавая пронзительный свист. Птица легко дала себя поймать и теперь жарилась на слабом огне в доме госпожи Брандманн, а у всей семьи и гостей уже текли слюнки.

– Люди устали, ожесточились после неудач. А тут и осень на носу.

– Это все бабы! – возмутился Петер Брандманн. – Им не хватает твердости, духом они слабы и в вере тоже. Они настраивают мужчин на отъезд.

Ида резко обернулась. После того как поселение начали покидать семьи, она все время была на взводе, потому что Стина Краузе оставалась единственным человеком, которого она могла назвать другом. В ушах у нее все еще звучали жалобы Элсбет. Может быть, позже она пожалеет об этом – в последнее время Оттфрид ругал ее все чаще, если она говорила что-то не то или проявляла излишнюю несговорчивость, как он выражался. С недавних пор он не стеснялся и наказывать ее. Все давление, которое он испытывал, весь свой страх за судьбу поселения он вымещал на Иде. Но сейчас она просто не могла удержаться.

– Нам не хватает не твердости и силы духа, нам не хватает одежды, домашней утвари и продуктов! – решительно заявила она, оборачиваясь к миссионеру. Может быть, хотя бы пасторы проявят большее понимание, нежели совет старейшин. – Мы живем в этих временных хижинах уже добрых полгода, готовим на открытом огне, иногда на три семьи приходится одна кастрюля. Мы боремся с крысами в продуваемых всеми ветрами домах, дети постоянно болеют, а мы почти весь день вкалываем на полях и в огородах. Неудивительно, что нам не нравится, если приходится сталкиваться… с другими неудачами!

Последние слова она произнесла с насмешкой – за это Оттфрид ей наверняка отплатит. Но пастор Волерс, высокий лысый мужчина с водянистыми голубыми глазами и густыми светлыми бровями, слушал внимательно. Ему были небезразличны и деревня Санкт-Паулидорф, и ее жители. Ида очень удивилась, когда госпожа Брандманн тоже кивнула.

– Да. Ида права, – согласилась она с невесткой, но не удержалась от косвенного упрека: – Женщины были недальновидны и почти ничего не привезли с собой из родной деревни. А теперь зачастую не хватает самых необходимых вещей… Их жалобы раздражают мужчин. Им постоянно что-нибудь нужно, и мужчинам приходится отвлекаться от работы. Коровы – это хорошо. Но нужно купить еще овец, коз и свиней…

– Их негде взять, – с сожалением произнес пастор.

– Может быть, найдутся хотя бы коты и собаки, которые одолеют крыс! – снова заговорила Ида. – И домашней утвари наверняка в Нельсоне хватает, в магазине Партриджей ее точно полно.

Пастор кивнул и поднял руки, словно благословляя собравшихся:

– Женщины не должны отравлять жизнь мужчинам, постоянно ноя и жалуясь, но нельзя также отказывать женщинам в вещах, которые необходимы им для того, чтобы выполнять свои обязанности. Госпожа Ида, может, вы будете сопровождать своего мужа во время следующей поездки в Нельсон? Община выделит вам некоторую сумму, женщины выскажут свои пожелания – конечно, в разумных пределах, – а вы попытаетесь выполнить их, насколько позволят средства. Это ведь немного поднимет дух дочерей Евы, верно?

Ида практически не осознавала, что происходит вокруг нее, поскольку никогда не рассчитывала на то, что сможет покинуть Санкт-Паулидорф в обозримом будущем. А теперь, всего через неделю после того разговора, в ясный осенний мартовский денек она оказалась на борту лодки. Рядом с ней сидел Оттфрид, гордый и надутый, словно индюк, поскольку община вновь поручила ему важные задачи. Он должен был не только забрать трех коров с миссионерской станции, но и приобрести для Санкт-Паулидорфа упряжку тягловых лошадей и повозку. В руках у Иды был длинный список, составленный женщинами после долгих и бурных обсуждений, когда они пытались решить, что им действительно необходимо, что они могут себе позволить и что хоть чуть-чуть разнообразит их унылые будни.

Когда Джейн Фенрой проснулась утром после первой брачной ночи, мужа рядом уже не было. Исчез он совершенно бесшумно, и ей понравилось, что он не стал мешать ей. Ночью он тоже нисколько ей не докучал, не храпел, не искал тесного контакта. Джейн оценила это и даже прониклась к Крису дружескими чувствами, когда вышла из комнаты и обнаружила, что ее дорожные сундуки уже стоят в доме. Супруг поставил их в зале. Поглядев в окно, Джейн увидела, что он работает не один. Двое мускулистых темнокожих мужчин помогали ему сгружать с повозки ящик с инструментами и строительными материалами, который он привез из Порт-Виктории. Он говорил ей вчера, что собирается немедленно заняться обустройством конюшни, а затем уже приступит к строительству дома.

Джейн с интересом разглядывала мужчин, помогавших Крису. Это были первые маори, которых она увидела воочию, прежде они встречались ей только на картинках. Кристофер был прав, эти люди не имели ничего общего с американскими индейцами и аборигенами Австралии. Кроме того, они выглядели далеко не так угрожающе, как их соплеменники, изображенные в книгах и брошюрах. Скорее всего, потому, что на них были не традиционные наряды воинов, а почти такая же одежда, как и у Криса. Сегодня он надел рабочую рубашку в клеточку и потрепанные хлопчатобумажные брюки. И только когда маори повернулись к Джейн лицом, молодая женщина испугалась: вид их оказался чересчур экзотическим. Лица помощников Кристофера были покрыты татуировками от лба до подбородка. К такому Джейн еще только предстояло привыкнуть…

Но пока что у нее не было желания знакомиться с новыми соседями поближе. Нужно было одеться без помощи горничной, потом решить что-то с завтраком. Мысль о том, что ей придется готовить самой, ее не обрадовала, зато она с удовольствием надела платье, для которого не требовался корсет. Она велела портнихе в Нельсоне сшить для нее несколько подобных домашних платьев, к ужасу ее матери. Но взять с собой горничную она не могла, а обучать прислугу здесь первое время ей будет некогда. Кухарка пригодилась бы больше…

Пытаясь нагреть сковороду на массивной плите и поджарить яйца, Джейн порядком измучилась. Сначала жара было недостаточно, а потом продукты едва не сгорели. Зато Кристофер уже сварил кофе. Она с трудом подняла еще теплый железный чайник, стоящий на плите, но жидкость в нем оказалась крепкой и помогла ей немного прийти в себя. Хлеб остался еще со вчерашнего дня, хотя Кристофер уже отрезал себе немало. Джейн скоро придется печь новый, а она понятия не имела, как засунуть его в духовку, если у нее вообще получится замесить для него тесто.

На миг женщина задумалась, не позвать ли Кристофера к завтраку. Яичница была уже готова и даже выглядела неплохо. Но как быть с его помощниками? Может быть, он потребует готовить и на них? Потерев лоб, Джейн решила позавтракать в одиночестве. Как же раздобыть прислугу?

Подкрепившись, Джейн почувствовала себя сытой и полной сил. Теперь ее снедала жажда деятельности. Некоторое время она колебалась, начать ли распаковывать сундуки или прежде обойти ферму. Вчера вечером она почти ничего не заметила от усталости и волнения, ведь предстояло пережить первую брачную ночь. Когда она снова посмотрела в окно, Кристофер заметил ее и помахал рукой. Джейн вышла на улицу, чтобы поздороваться с мужем и рабочими. День был солнечным, и даже она, которая не слишком восхищалась красотами природы, вынуждена была признать, что кусты рата представляют собой живописный контраст с зеленью равнины, раскинувшейся вокруг станции Фенрой. С холма, на котором Кристофер собирался строить дом, наверное, будет видна и река. Прекрасная земля… если бы только она не находилась так далеко от цивилизации!