Кэт пожала плечами. Кто-то еще не разбогатеет на продаже земли. Хотя, проведя в этой стране почти целое десятилетие, Джордж мог бы уже и понять, как мыслят маори. Однако вряд ли его неудачи утешат Оттфрида и Гибсона. Когда Кэт рассказала об их приключениях, Карпентер смеялся от души.
– Ну, хоть один получил барыш, – сказал он, имея в виду Джоуи Гибсона. – Если не дал себя поймать. Да и второй, видимо, тоже, иначе не смог бы купить овец. Кстати, это хорошее капиталовложение. Овцы на Южном острове становятся все популярнее. Слыхал я, что их будто бы уже и крадут. Братья Редвуд вне себя от ярости: у них увели целое стадо. Что ж, овцы – хороший бизнес. Особенно если разводить их ради шерсти. Но это неудивительно, в такой-то холод. Лично я сейчас не отказался бы развести костер и выпить виски. Вот здесь, у ручья, хорошее место для стоянки. Давай так: я разведу костер, а ты поймаешь нам пару рыбешек.
Вечером и ночью во время путешествия с Карпентером не возникало никаких проблем. Торговец привык обслуживать себя сам, а Кэт было очень приятно, что он делит с ней вечерние обязанности в лагере. Она одолжила у Карла палатку, и Карпентер каждый вечер устанавливал ее для своей попутчицы. Он не приставал к ней и на протяжении всего путешествия не обронил ни одной пошлой реплики. Спустя два дня Кэт совсем расслабилась. Сидя вечером у костра вместе с Карпентером, она уже не держала наготове нож, слушала его рассказы и пила с ним виски. Охотник, которого навязала ей Ида, тоже спокойно лежал рядом с Карпентером и позволял чесать себя за ухом.
Конечно, Охотник не мог помешать изнасиловать ее, Ида скорее думала о том, как защитить его, нежели подругу, когда посадила его на поводок и заставила уехать с Кэт. Оттфрид почти каждую ночь заставлял Иду заниматься тем, что он называл любовью, и Охотник все время лаял. Ида опасалась, что в какой-то момент Оттфрид заставит его замолчать навсегда. Тот аргумент, что собака нужна для защиты от крыс, уже не имел значения. Колли, которых привел Оттфрид, справлялись с вредителями намного успешнее.
Проведя в дороге неделю, Кэт и Карпентер прибыли в Акароа, и это поселение сразу же понравилось Кэт. Деревня раскинулась над Французским заливом, почти из каждого дома открывался головокружительно прекрасный вид на бухту, обрамленную зелеными холмами. Все выглядело чистеньким и ухоженным, разноцветные дома были украшены верандами и эркерами, а также резьбой. Рядом с почти каждым домом был разбит аккуратный сад. Возлюбленная Карпентера, Надин, предпочитала цветы овощам. Она жила на краю деревни в коттедже, напоминавшем кукольный домик. Он был выкрашен светло-желтой краской, двери и окна были небесно-голубого цвета, повсюду виднелись горшки с пряностями или цветами. На террасе стояли крохотные стульчики и такой же изящный металлический столик. Кэт понимала Карпентера – в этом месте хотелось остаться надолго.
А затем открылась дверь, послышались возгласы на французском языке, и на улицу выбежала молодая женщина, которая радостно бросилась обнимать Карпентера. Невысокий приземистый торговец, казалось, едва ли не тонул в ней – Надин была выше его на голову и намного крупнее. Она вся состояла из мягких округлостей, ее смеющееся лицо с полными красными щечками обрамляли пышные черные волосы, выбившиеся из-под съехавшего набок аккуратного кружевного чепчика. Надин носила темно-красное платье, передник обтягивал пышную грудь, она источала сладкий аромат ванили и свежей выпечки.
– Я как раз печь! – заявила она на ломаном английском и звонко расхохоталась. Ее черные глаза озорно сверкнули. – Мне говорить духи, что Том приехать! Вот, они мне говорить! – Она с улыбкой указала на весьма знакомый Кэт хей-тики, который висел у нее на шее: видимо, подарок Карпентера. – Но входить же! О, ты привозить гость? Хорошо, как ты звать? И собачка… Иди сюда, маленький собачка… – Она поманила Охотника, который сразу же прижался к ее ногам. Видимо, ее аромат действовал на пса магическим образом.
Но тут идиллию разрушил раздраженный мужской голос:
– Надин! – Тощий темноволосый мужчина обрушил на хозяйку дома поток французской речи: – Vos foutues brebis sont encore dans mon potager! Quand est-ce que ca arretera? Enfermez-les enfin! Mes belles laitues![57]
– О… – На приветливом лице Надин отразился испуг. – О, pardon, месье Жюль, pardon[58], Том, мне надо… мне надо ловить овцы. Ужасные овцы, все время убегать… Все время в овощи месье Жюль…
Надин бросилась вслед за своим рассерженным соседом на задний двор дома. Там стояли овчарня и загон, в котором, судя по всему, должно было находиться стадо. Однако деревянный забор оказался сломан в нескольких местах, и его обитатели рассредоточились по окрестным холмам, поросшим травой, и соседским грядкам. Месье Жюль, по всей видимости, выращивал овощи не только для собственных нужд, но и на продажу. Кустики салата и капустные головки росли аккуратными рядами – по крайней мере до того, как туда пришли овцы Надин. Они сравняли с землей хрупкий дощатый заборчик соседского огорода столь же уверенно, как и ограду собственного загона. И теперь десять, а то и двадцать овец догрызали последние листья салата и ботву зимних овощей. Надин и ее сосед тщетно пытались прогнать их с огорода. Ни угрозы Жюля, взявшего в руки палку, ни крики Надин, размахивающей передником, не произвели на животных никакого впечатления.
Кэт свистом подозвала Охотника и вновь насладилась уже привычным зрелищем: собака умело согнала овец в стадо. У Охотника это получалось не так ловко, как у колли Лоры Редвуд и Уильяма Динса, тем не менее он произвел неизгладимое впечатление на Надин, Карпентера и рассерженного месье Жюля. Очень скоро пятнистый пес собрал всех животных и вопросительно посмотрел на Кэт, которая открыла дверь загона перед ним и его подопечными. Овцы послушно вернулись обратно.
– Но они снова выберутся наружу, если вы не залатаете забор, Надин, – обратилась Кэт к француженке, которая пришла в полный восторг и бросилась к ним, похоже, намереваясь потискать Охотника с той же страстью, как прежде Тома.
– Какой хороший собачка! Как мне надо такой собачка! – Она обернулась к Карпентеру, словно надеясь, что тот сможет достать собаку прямо из воздуха.
– Тебе нужен покупатель для этих овец, – проворчал Карпентер. – Пойдемте, месье Жюль, у вас наверняка есть инструменты. Приведем в порядок этот забор.
– О, у меня тоже инструменты! У доброго месье Пьерро, конечно, хороший инструмент. Только… – Надин огляделась по сторонам.
– Пока она найдет их, мы успеем закончить, – усмехнулся Карпентер.
Жюль, по всей видимости, считал так же. Он направился к своему сараю, и вскоре мужчины уже чинили забор с помощью проволоки и щипцов. Охотник тем временем дежурил в загоне.
Надин рассказала о своей проблеме с овцами, которых приобрел ее покойный муж и с которыми она никак не могла расстаться.
– Том считать, я должна продавать овцы. Но я не мочь легко… Так говорить, верно? – Надин с тоской улыбнулась, а затем взглянула на Кэт. – Потому что мой добрый бедный Пьерро очень любить овцы. Всегда говорить: овцы – это future[59], Надин, они делать нас богатые. Но потом, когда овцы как раз приехать и Пьерро так счастлив, он умирать. Я не понимать как. Последний взгляд на овцы, потом просто падать… падать… проверить… мертвый. Старый добрый Пьерро любить овцы! Не мочь ведь я продавать овцы старого доброго Пьерро людям, которых я вообще не знать… Хотя они меня еще не сделать богатая.
Том Карпентер, который уже закончил работу и вернулся к женщинам, возвел глаза к небу.
– Надин, пока что овцы тебя только разоряют, судя по всему! – строго сказал он подруге. – Тебе придется возместить месье Жюлю стоимость салата и капусты, ты ведь это понимаешь, правда? Где тот мальчик, который должен был следить за животными?
