Скажем честно: конфронтация Эша с рукой не является типичным ходом в зомби-сценарии. Во франшизе фильма «Зловещие мертвецы», из которой взят этот пример, зомби скорее одержимы демонами, как Риган в «Изгоняющем дьявола», а не являются ходячими трупами. Но даже в более традиционном жанре зомби мы находим свидетельство таких типов расстройств «невладения». Например, в «Тепле наших тел» нам рассказывают от первого лица о существовании зомби. Главный герой, Р, хорошо осознает свое состояние и убежден, что он лишь ходячий труп. Однако, когда он влюбляется в девушку-человека, он медленно теряет чувство отделенности от мира и в конечном итоге ощущает себя вновь живым. Мы бы поспорили, что этот фильм – не вполне фильм про зомби (за исключением ходячих скелетов на последней стадии заболевания), но пример инфекционно передаваемого массового бреда Котара, который лечится восстановлением связей с другими.

Если бы только мы могли прочитать мысли Тармана из «Возвращения живых мертвецов», мы бы знали, является ли зомбизм психиатрическим расстройством по своей природе. Как нейроученые, мы надеемся, что это не так.

Berrios G.E., Luque R. Cotard's delusion or syndrome? A conceptual history // Comprehensive Psychiatry, 1995, 36 (3), 218–223.

Berrios G.E., Luque R. Cotard's syndrome: Analysis of 100 cases // Acta Psychiatrica Scandinavica, 1995, 91 (3), 185–188.

Feinberg T.E., et al. Two alien hand syndromes // Neurology, 1992, 42 (1), 19–24.

Vulliemoz S., Raineteau O., Jabaudon D. Reaching beyond the midline: Why are human brains cross wired? // Lancet Neurology, 2005, 4, 87–99.

Один из самых знаменитых героев фильма «Земля мертвых» (2005) – зомби, которого нежно называли Большим Папочкой. Есть момент в «пробуждении» зомби, когда этот неуклюжий бывший работник автозаправки слышит знакомый звонок, возвещающий о требовании полного обслуживания. Медленно ковыляет он к насосу, снимает пистолет и оглядывается вокруг в удивлении. Он молчит, но выражение его лица говорит за него: «Что я делаю с этой штуковиной в руках? Зачем я снова сюда пришел?» Словно звук колокольчика напомнил ему о привычках прежней жизни работника автозаправки, но он забыл, что делал всего несколько секунд назад. Мы видим два любопытных действия: запуск импульсивной, хорошо знакомой привычки и легкое забывание спустя короткий период времени.

Или возьмем другой похожий и более забавный пример, ближе к концу фильма «Зомби по имени Шон». Шон пробирается в свой сарай на заднем дворе, чтобы поиграть с лучшим другом Эдом, у которого, несмотря на то что он стал зомби, все еще сохраняется привычка старой жизни – любовь к видеоиграм. Шон и зомби Эд хватают пульты и тупо таращатся на экран телевизора – до странности знакомая картина: не очевидно, но инстинктивно знакомая.

В этих фильмах акт зомбификации очевидно изменил Большого Папочку и зомби Эда, превратив обоих в монстров. Однако толпы живых мертвецов слоняются в торговых центрах и церквях, которые они помнят из прошлой жизни, когда они еще не были зомби. В этой главе мы рассмотрим, как и почему требуется спрятаться всего на несколько секунд, чтобы зомби забыл о вас и перешел к поискам другой жертвы, но при этом у них все еще остаются тени воспоминаний о прежней жизни. Имеет ли это какой-то смысл, учитывая то, что мы знаем о мозге?

Удивительно, но да.

Что это значит – помнить? Какая польза вам от того, что вы помните страх, который впервые ощутили, когда осознали, что тьма ночи скрывает ужас, поджидающий вас? С чего бы памяти вообще быть тем, что долгие эволюционные перипетии сохранили нам как преимущество?

Память – сложная функция, состоящая из многих компонентов. Это зонтичный термин, означающий многие виды воспоминаний от миллисекундных молекулярных изменений вокруг наших синапсов до тысячелетних записей нашей истории, от фактов, которые мы четко помним, до трудноуловимых перемен в нашем мышлении, когда мы медленно приобретаем новый навык.

В целом процесс формирования памяти проходит три стадии. Все начинается со стадии кодирования, когда сенсорная информация (или любая другая информация, которую надо запомнить) переводится в форму, распознаваемую мозгом. Например, когда вы видите жуткую физиономию своего преследователя, ваш мозг сначала должен обработать зрительные сигналы – пока не идентифицирует их как «кровожадного зомби». Потом идет стадия консолидации. Когда мозг распознает информацию, он отправляет ее в запасник, где она какое-то время[50] хранится. Обычно это значит, что вы больше не обдумываете ее, но она доступна. Наконец, есть стадия извлечения. После консолидации вы можете захотеть вспомнить информацию, которая у вас хранится, чтобы попытаться понять, видели ли вы этого зомби раньше.

В деле вспоминания много нюансов. У нас есть много разных типов воспоминаний. Иногда наши воспоминания эксплицитны, то есть у нас есть свободный доступ к информации, которую мы узнали: когда мы родились, какого цвета были волосы нашей подруги до того, как она превратилась в зомби, и т. д. В других случаях наши воспоминания не так легко вербализуются, но и мы не обязательно сознаем, что что-то узнали. Это имплицитные воспоминания. Например, мы можем со временем лучше попадать в головы зомби, не научившись никаким новым техникам, которые мы могли бы передать другим, и даже не будучи в состоянии сказать людям, как именно нам это удается.

Как видите, понятие памяти – весьма коварный зверь о многих головах.

Миллиарды лет жизни были ограничены почти беспамятным существованием, когда все базировалось на кратких изменениях внутренних химических сигналов, чтобы живые существа могли подбираться ближе к источникам питания и убираться подальше от токсинов. Со временем развились базовые химические и светочувствительные системы. Существа с более длительной памятью – могущие достаточно долго помнить, где находятся богатые источники пищи, – имели эволюционное преимущество. Со временем сроки запоминания стали дольше. Вместо простой краткосрочной рабочей памяти, действующей несколько минут, животные развили своего рода систему хранения опыта, которая перемещала информацию в долгосрочную память, и ее можно было свободно воспроизводить по необходимости. Считается, что этот сдвиг позволил животным обрести память на всю свою биологическую жизнь.

Однако развитие памяти на этом не закончилось. Речь сделала возможным межличностное общение, и человеческие приматы в итоге преодолели ограничения памяти на единичный жизненный промежуток. Письменность и культура способствовали долговечности памяти, нечувствительной к требованию передачи через личное общение, тем самым укрепив ее прочность. Мы обсудим различия в типах памяти, но сперва займемся вашими воспоминаниями.

И эксплицитная, и краткосрочная (рабочая) память опираются на как минимум две главные зоны мозга в лобных долях: префронтальную кору и базальные ганглии[51]. Современные теории о том, как префронтальная кора и базальные ганглии действуют вместе, чтобы что-то запомнить на короткое время, предполагают, что эта функция памяти копирует функции, которые базальные ганглии упражняют в контроле движений, общаясь с моторной корой (она также находится в лобных долях, см. главу 3). Мы думаем, что в рабочей памяти базальные ганглии также действуют как ворота, решая, какая информация «попадет» в префронтальную кору для запоминания. По этой причине базальные ганглии можно назвать «вышибалами» рабочей памяти.