© Перевод на русский язык, В. Гольдич. И. Оганесова, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

15 февраля 1898 года

Пот ручьями стекал по измученному лицу мужчины и падал с небритых щек. Прижав пару тяжелых деревянных весел к груди, он наклонил голову и вытер грязным рукавом лоб. Не обращая внимания на боль в руках, он продолжал медленно, но ровно грести.

Однако мужчина так сильно потел не только из-за физических усилий и влажного тропического климата. Солнце едва успело подняться над горизонтом, и неподвижный воздух, застывший над гаванью Гаваны, пока еще оставался сырым и холодным. Пульс гребца был таким учащенным из-за того, что его преследовали, собираясь убить. Он пустыми глазами посмотрел на воду и кивнул мужчине, сидевшему в лодке у него за спиной.

Прошло почти две недели с тех пор, как испанская милиция в первый раз попыталась прибрать к рукам его открытие, заставив обратиться в бегство. Трое его товарищей уже погибли, защищая реликвию. Испанцы убивали без малейших колебаний и с радостью его прикончат, чтобы заполучить предмет своих желаний. Они бы уже давно с ним разобрались, если бы не случайное столкновение с бандой кубинских повстанцев, которые помогли ему благополучно добраться до предместий Гаваны.

Мужчина посмотрел через плечо на пару боевых кораблей на якорной стоянке для торговых судов.

– Al estribor, – прохрипел он. – Направо.

– Si, – ответил коренастый кубинец, сидевший у него за спиной и так же упрямо работавший веслами.

Его одежда была такой же грязной и пропотевшей, как и у старшего товарища, а лицо защищала от солнца старая соломенная шляпа.

Они вместе направили протекавший баркас в сторону современных стальных боевых кораблей. Старик оглядел берег в поисках возможной угрозы, и у него сложилось впечатление, что им удалось оторваться от преследователей. Еще немного, и они будут в безопасности.

Беглецы медленно миновали меньший боевой корабль, на кормовой мачте которого развевался испанский флаг, и теперь приближались ко второму судну. На бронированном крейсере имелись спаренные орудийные башни, расположенные у бортов. Палуба и надстройки были выкрашены в соломенно-желтый цвет, выделявшийся на фоне чистого белого корпуса. Несмотря на рассвет, осветительные фонари еще горели, и корабль сверкал, точно желтый бриллиант.

Несколько часовых патрулировали нос и корму, и не вызывало сомнений, что они находятся в состоянии полной боевой готовности. На капитанском мостике появился офицер в темной форме, посмотрел в сторону приближающегося баркаса и поднес к губам мегафон.

– Остановитесь и сообщите о своих намерениях.

– Я доктор Эллсуорт Бойд из Йельского университета, – дрожащим голосом сказал старик. – Американский консул в Гаване договорился о том, что я могу найти убежище на вашем корабле.

– Пожалуйста, оставайтесь на месте.

Офицер исчез в рубке, но через несколько минут появился на палубе в сопровождении нескольких матросов. С борта спустили веревочную лестницу и баркасу предложили подплыть поближе. Когда лодка коснулась корпуса крейсера, Бойд встал и бросил линь одному из матросов.

– При мне очень важный контейнер, я должен взять его с собой.

Бойд отбросил в сторону пальмовые листья, скрывавшие массивный деревянный контейнер, стоявший между скамьями. Когда матросы опустили веревки, Бойд огляделся по сторонам. Убедившись, что опасности нет, он и его помощник привязали веревки к контейнеру, который матросы тут же начали поднимать наверх.

– Он должен оставаться на палубе, – сказал офицер, и два матроса отнесли тяжелый ящик к вентиляционному люку и привязали его.

Бойд протянул помощнику золотую монету, пожал ему на прощание руку и взобрался на борт по веревочной лестнице. Бойду недавно перевалило за пятьдесят, и он был в отличной форме для своего возраста. К тому же доктор каждый зимний сезон работал на Карибском море и привык к влажному тропическому климату. Бойду очень не хотелось признавать тот факт, что он уже не молод. Он старался не обращать внимания на мучительную боль в суставах и постоянное ощущение усталости, от которого никак не мог избавиться.

– Я лейтенант Холман, – представился офицер. – Мы вас ждали, доктор Бойд. Позвольте проводить вас в нашу гостевую каюту, где вы сможете привести себя в порядок. Попрошу вас не покидать каюту – ради вашей же безопасности. Позднее я с радостью проведу вас по кораблю, если вы того пожелаете, а потом организуем вам встречу с капитаном.

Бойд протянул руку.

– Спасибо, лейтенант. Я благодарен за ваше гостеприимство.

Холман ответил крепким рукопожатием.

– От имени капитана и команды я приветствую вас на борту корабля Соединенных Штатов «Мэн».

Легкий пассат развернул стоявший на якоре «Мэн» так, что его тупой нос уставился в сторону центра Гаваны. Часовые радовались поднявшемуся ветру, относившему в сторону зловоние грязных вод гавани.

Бриз доносил вечерние мелодии гаванских улиц, музыку хонки-тонк[1], веселые голоса пешеходов с набережной Малекон и цокот лошадиных копыт – по узким бульварам неспешно разъезжали фургоны. Все эти звуки бурлящей на берегу жизни служили военным морякам неприятным напоминанием о том, что за три недели, прошедшие после их прибытия в Гавану, никому из них так и не удалось получить увольнительную.

Крейсер прибыл для охраны американского консульства после беспорядков, устроенных сторонниками Испании – те были недовольны поддержкой Соединенными Штатами кубинских повстанцев, выступивших против деспотического испанского режима.

Дверь каюты Бойда задрожала от громкого стука. Доктор распахнул ее и обнаружил на пороге лейтенанта Холмана в идеально отглаженной синей форме, которая, казалось, не была подвержена влажности.

Холман коротко поклонился:

– Капитан приглашает вас разделить с ним обед сегодня вечером.

– Благодарю вас, лейтенант. Пожалуйста, ведите меня.

Горячая ванна и долгий дневной сон вернули Бойду силы. Он шел уверенной походкой человека, сумевшего, несмотря на все препятствия, одержать победу. На нем все еще оставалась прежняя одежда, но ее тщательно выстирали и выгладили, а Холман одолжил Бойду свой смокинг. Тот почти подошел, лишь рукава оказались коротковаты на несколько дюймов.

Они довольно быстро добрались до небольшой офицерской столовой, расположенной на кормовой палубе. В центре каюты стоял стол, накрытый льняной скатертью, белый фарфор и столовое серебро были расставлены и разложены с бе-зупречной точностью. За столом уже сидел капитан «Мэна».

Чарльз Сигсби обладал логическим умом и любил науку. Он пользовался заслуженным уважением на флоте и был настоящим лидером. Круглые очки и густые усы делали его похожим на банковского клерка больше, чем на капитана крейсера. Сигсби встал, чтобы приветствовать Бойда, и бросил нетерпеливый взгляд на Холмана, который принялся представлять их друг другу.

Они втроем уселись за стол, и тут же появился стюард, который предложил консоме. Бойд не обращал внимания на маленькую собачку, льнувшую к капитану.

Сигсби повернулся к Бойду:

– Надеюсь, вы нашли условия жизни на борту «Мэна» удовлетворительными.

– Все чудесно, – ответил Бойд. – Я благодарен вам за то, что вы согласились принять меня на борт – ведь я попросил об убежище в самый последний момент. Когда я увидел «Мэн» сегодня утром, он показался мне удивительно красивым.

– Боюсь, наш крейсер не слишком приспособлен для приема гостей, – заметил Сигсби. – Мы прибыли в Гавану для того, чтобы обеспечить доставку американцев на родину в случае возникновения опасности, но после нашего появления волнения в городе почти сразу прекратились. Должен признаться, я был удивлен, когда получил официальное послание из нашего консульства в Гаване, в котором меня попросили принять вас на борт и доставить в Соединенные Штаты – однако мне не дали никаких объяснений.