Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Зажаренный на солнце зам, окончательно устав проявлять бдительность и рвение, попытался передать свою функцию вместе с «калашниковым» особисту, но тот наотрез отказался от чести выполнять замполитовскую версию ситуации «человек за бортом». Категорически отказались и вахтенные офицеры. Зам пошел и поставил автомат в пирамиду.

Так прошло почти все воскресенье. Страсти улеглись. У чрезмерно любопытных появились первые солнечные ожоги — экватор и в Африке экватор, и на нем даже негры чернеют от загара. За разочарованием наступило даже какое-то беспокойствие за американцев. Что они, сквозь землю провалились? Или мы опять друзья-союзники? Но тогда — против кого?

Трезвее всех рассуждали внизу пультовики-управленцы — ум, честь и совесть экипажа: «По воскресеньям они не летают, а отдыхают. По понедельникам до обеда служат, но под руководством капелланов и, следовательно, тоже не летают. Ну, а после обеда прилетят…»

Так оно и вышло, но заложил нас английский сухогруз (ясно, не задаром). Сначала мы нормально разошлись с ним на встречных курсах, как ни в чем не бывало. Но потом до флегматичных англичан дошло, с кем они разошлись, и сухогруз лег на обратный курс, догнал нашу субмарину и открыл сеанс связи. Тут появилась работа и у офицера радиоразведки. Он сказал, что передают информацию про нас, причем, открытым текстом. Проделав свою иудину работу, англичанин повернул обратно.

Часа через три над выдвижными пролетели два долгожданных «Ориона» австралийских ВВС. На обратном пути сбросили по гидроакустическому бую — по носу справа и по корме слева. Работали филигранно, на трех моторах! Может, и наши так могут? С этого момента по «Орионам» можно было сверять часы — ровно в пятнадцать ноль-ноль нас теперь обкидывали буями.

Наше появление здесь для американцев явно было неожиданным. В качестве корабля сопровождения с их стороны двое суток шел целый вертолетоносец «Тарава» — это против нашего-то тральщика! Потом — вплоть до самого погружения — его сменил танко-десантный корабль «Ньюпорт».

Нащелкали, напечатали снимков — море. Смотрели в бинокль и в перископ, как американские сержанты гоняют по палубе негров-морпехов. Тоже часы можно сверять. Появились «знакомые» сержанты. Жизнь снова приобретала обыденность. А русская душа всегда любит быструю езду (по Гоголю) и жаждет потехи. Может, и не только русская, но только мы можем находить потеху и устраивать ее в таких условиях и ситуациях, где другим — скажем, евреям — и не снилось.

Перед очередным налетом «Орионов» подняли носовой шпиль. Потом открылась боковая дверь ограждения рубки и из нее вышел боцман Фикус(это не кличка, а упрощенный русский вариант татарского имени), неся в руках блестящую квадратную банку из-под сушек. Море было спокойным — штиль полнейший, солнышко в легкой дымке… Боцман водрузил банку на шпиль, затем ушел и появился еще раз, но уже со шваброй — толстая такая дюралевая ручка у нее была. Швабру эту воткнул в банку и с чувством исполненного долга и личного достоинства не спеша вернулся в рубку, задраив за собой дверь. Вахтенный офицер скомандовал вниз: «Пошел шпиль… на малой вправо!» Шпиль завращался: вместе с банкой и шваброй он преобразился и стал каким-то грозным фантастическим оружием. Потом влево.

«Орионы» чуть с ума не сошли. Они делали заход за заходом. Пролетали вдоль и поперек на минимальной высоте и минимальной скорости. Перешли на два мотора и кружились, кружились, кружились… С вахтенного офицера ветром от винтов сдуло за борт тропическую пилотку.

Командир не выдержал: «Боцман, убери ты эту хреновину к такой-то матери, у них же горючее уже на исходе, жалко же дурачков…»

Боцман быстро, но о скифским величием и спокойствием подошел к шпилю, выдернул швабру, взял ее на плечо, а банку небрежно пнул за борт.

«Орионы» круто взмыли в небо и на всех четырех моторах унеслись к солнечной Австралии. Следующие два дня они делали облет на заоблачной высоте и буев не кидали. То ли стыдились чего-то, то ли боялись… Кто ее поймет, эту полу-белую, полу-черную американскую душу?

Протекторная защита

…Еще петух не успеет прокричать трижды,

как вы от Меня отречетесь…

Евангелие

Отдавая интернациональный долг, атомная подводная лодка ртм-проекта дотащилась до губернаторства Дохлак и, обессилев окончательно, встала надежно, как вкопанная, в межпоходовый ремонт.

Есть в Красном море такой архипелаг Дохлак, принадлежащий борющейся Эфиопии. Дословный перевод — «гиблое место». Знаменито тем, что итальянские фашисты содержали там тюрьму без охраны. Сидел там и советский разведчик Маневич. А наши «умники» соорудили там военно-морскую базу с двойной охраной: ближняя — советский морпех, и дальняя — эфиопская народно-освободительная армия.

Видать, среднего не дано. Или бухта Провидения на Чукотке с минус шестьдесят в полдень полярной ночи, или Дохлак с плюс шестьдесят на солнце(тени там вообще нет). Если надо устроить ад на поверхности Земли, то лучшего места не найти! Небольшой остров с бухтой и узким мелким входом, открытым на два часа во время самого высокого прилива (так повелось с Порт-Артура). Справа — великая Аравийская пустыня, слева — еще более великая Сахара. В искусственной тени круглосуточно плюс сорок пять, прикосновение к железяке на солнце вызывает ожог, а бумага в консервной банке самовозгорается. Вода в бухте — плюс тридцать восемь, кишит акулами, муренами, скатами; все это в прозрачной пучине шевелится и жрет друг друга. Тюрьма — яма с навесом, и там хорошо. На берегу сидят облезлые грифы и ждут падаль. Из растительности — только колючка, это что-то вроде колючей проволоки, но поострей.

Но если уж в этом аду срочно нужно создать зону строгого режима — пожалуйста, тащи туда РТМ и загоняй народ в прочный корпус. Пароэжекторные холодильные машины рассчитаны на двадцать восемь градусов забортной воды, а при 36 снижают температуру рабочей воды минимум до тридцати. Этого, конечно, крайне мало, вот тебе котел в аду и приготовлен. Кто нам эту базу подсунул и за сколько?

Но интернациональный долг выполнять надо? Надо. Нас сюда партия послала, все вокруг коммунисты и комсомольцы, и значит, от ремонта нам не отвертеться. Мы еще в долгу перед освободившимися и освобождающимися народами Азии и Африки. В конце концов, ведь и домой на Камчатку как-то возвращаться надо, а лодке нужен ремонт.

Вот и дали нам на него тридцать суток — этакий межпоходовый отдых, совмещенный с работой. Щедрость, конечно, неслыханная, но солнце она не затмила.

Пока Родина-мать с трудом собирала по Союзу нужные запчасти да детали и загружала их в Грозном на борт Ту-154, начали с малого, что имелось на базе — с протекторной защиты.

Протекторная защита оберегает стальной корпус лодки от коррозии. За время длительных скитаний по подводным орбитам в чуждой агрессивной среде наши протекторы — а это такие цинковые болванки размером чуть меньше булки хлеба — в надстройке стали похожи на сопли малыша из ясельной группы.

Механик, сорокалетний латыш, вызывает технического обеспечителя, КГА ГЭУ, в центральный и с прибалтийским акцентом вежливо начинает инструктаж. Вежливо не потому, что латыш, а потому что слаб в специальности. И вообще, протекторная защита корпуса относится к дивизиону живучести, а не движения. Обеспечитель сразу смекнул — что-то не так.

— А где заявка, накладная, доверенность?

— Ну, идите, там сделаете как-нибудь… Вы же капитан-лейтенант, все знаете, все умеете…

Комплимент начальства немного снял агрессивность с технического обеспечителя.

— Сколько выписывать?

— Ну… возьмите… сколько получится. Главное — чтобы получилось. Понимаете? Мало будет — еще возьмем, много — за борт…

Что ж, в логике папаше (так за глаза называли нашего механика) не откажешь.

— Последний вопрос — марка протекторов?

Папашка опускает глаза и нервно пытается ухватить и выдернуть щетинку из бороды. Во где собака зарыта!

9
{"b":"552763","o":1}