Начальник РТС: «Товарищ командир, так ведь только что…»

Командир: «Начальник РТС, после роспуска строя зайдете ко мне. Дальше: боевые посты и командные пункты — к смотру, произвести большую приборку, где нужно — подкрасить…»

Помощник: «Товарищ командир, так ведь еще заводской покраски не было!»

Командир: «Помощник, будете рассуждать, если удастся стать командиром. Старпом, оргпериод объявлять не будем, но рабочий день спланировать жестко, до 24.00. Да, сильно народ не мордовать, для тех, кто выполнил суточный план, оставить время на сон и личные нужды. Замполит, спланируйте должным образом партполитработу, а то некоторые морально слабы. Времени в обрез, я пошел решать вопросы с заводом».

Хруст отваливающихся челюстей и их бряканье о палубу.

— Смирно! — Челюсти закрываются. — Вольно! Разойдись! Всем — вниз!

Но в люк одновременно пролезает только один человек, и при полнокровном экипаже данная команда выполняется не менее десяти минут. Бычки, то бишь, командиры боевых частей и комдивы не преминули перекурить и обсудить.

— Совсем свихнулся… Лодка в доке…

— Может, на вертолете спустят в люк? — предположил преданный командиру штурман.

— Ага, по частям в ДУК-овских мешках, — съязвил комдив-два, поставив точку командирскому сумасбродству.

И люки задраили!

Инструктажи, партработа, бесконечные приборки и подведения итогов, получение краски и раздача кистей — ничто не могло поколебать уверенности комдива-два, что это очередной блеф. Хотя командир по привычке ссылался на него, как на старого сослуживца, что, мол, «он не даст соврать», когда явно перегибал, что, мол, «не такое бывало». На что старый сослуживец традиционно отвечал многозначительной фразой гиганта мысли и отца русской демократии «Да… уж!». Но когда заводские малярши были сняты с плановой покраски достраивающейся последней лодки проекта РТМ, и метлами начали подметать стапель-палубу дока и остальную территорию — народ засомневался. Дальше больше. Убрали от верхнего вахтенного караульную суку Соньку. Сонька была умной зверюгой: беспрепятственно пропускала экипаж и работяг, всегда облаивая вышестоящее начальство. Причем, чем выше, тем злее и громче, а директору завода даже штанину порвала. И вот ее не стало. Сомневающихся стало меньше.

В день ожидаемого посещения корабля главкомом дежурным по лодке — вне графика — заступил последний сомневающийся (как самый опытный офицер) комдив-два. Тут уж и он подумал: чем черт не шутит. Но по опыту знал, что если и приедет, то свита и сопровождение даже краем глаза не позволят разглядеть. Лет пять назад приезжал начальник Главного Штаба ВМФ адмирал Егоров — не разглядел, но страху натерпелся, стоял молодым дежурным. Внимания тогда был удостоен только командир — был выдран по полной схеме. Так, излом графика — ну и фиг с ним. Сменюсь — и свободен, святое дело, после дежурства…. А приедет — их проблемы.

Дежурство протекало на удивление спокойно. Дополнительного инструктажа командир проводить не стал — ветеран, все-таки. Из бригады тоже не дергали. Экипажем и всей службой правил очумелый старпом. Срочно доделав последнюю большую приборку, командиры отсеков начали развешивать по переборкам невесть откуда появившиеся портреты членов Политбюро и Командования в рамках. Черт знает что творится! Повесив Горбачева возле выдвижных в третьем отсеке, дежурный умело маневрировал: менял вахту, выдавал оружие и был начеку, своевременно прибывал в центральный по команде и своевременно «сваливал» в свой отсек на ЗКП, где перечитывал «Чингисхана» Яна и ждал смену. Запомнилась и понравилась фраза Чингисхана, адресованная Хорезмшаху после оскорбления тем ханских послов-лазутчиков: «Ты хочешь войны, сын желтоухой свиньи? Ты ее получишь!»

Командир, окончательно прощаясь с подвернувшимся случаем, из последних сил до полусмерти забодал заступающую вахту. Прибыв с опозданием наглаженные, подстриженные, заинструктированные вдоль и поперек — с глубочайшим отупением обреченных на заклание баранов начали тщательно принимать дежурство. Сменяющиеся были готовы к сдаче давно — стояла командирская гвардия из ветеранов. Сменяющаяся элита из мичманов занервничала: заводской душ работал по жесткому графику, и через полчаса подача всякой воды прекращалась. Комдив-три, дожидаясь собрата, отчаянно жестикулировал. Сменяющийся дежурный как мог сдерживал «гвардию старых ворчунов», но когда сменщик, виновато потупив взор, начал пересчитывать запылившиеся патроны, вспылил:

— Я не понял..!

— Да… понимаешь… главком приезжает, командир инструктировал… — и дальше, к нижним пирамидам.

— Да даже если и приедет, что он, патроны считать будет?!

Не действует. Вот тут-то и прозвучала роковая фраза, приписываемая Чингисхану:

— Ну, добро, сын желтоухой свиньи. Ты хочешь войны — ты ее получишь!

Это произвело впечатление, и через пять минут дежурство было сдано.

— Пойдем, доложим командиру, — робко заикнулся заступивший дежурный, командир всей лодочной связи.

— После душа доложимся, пятнадцать минут осталось. Готовься… встречать главкома… — и исчез, хлопнув по плечу и дожав трубку берегового телефона (на время сдачи дежурства опытные офицеры не дожимают трубку, мол, занято).

По дороге в душ стояла заводская телефонная будка. Великоханское раздражение теплыми струями воды еще не смыто…. На, имей! Сейчас тебе будет приезд главкома. Это делается так: сначала набирается номер объекта.

— Дежурный по объекту такому-то капитан-лейтенант такой-то, слушаю вас!

— Старший оперативный «Готики», капитан первого ранга Семенов. Командир на борту?

— Так точно!

— Вы в курсе, что главком здесь, в Павловске?

— Так точно!

— Готовы к встрече? Инструктировали?

— Так точно… — это уже с дрожью в голосе. Клюнул? Ну, ну.

— Так вот, главком сорок минут назад выехал на завод «Восток», а у вас телефон занят! В чем дело?

— …..(сопение в трубку)

— Вы слушаете?!

— Так точно…

— Заслушивание о ходе сдачи и испытаний в заводоуправлении — и к вам.

— …… (ничего не слышно, заклинило напрочь!)

— Осталось максимум полчаса! Информация неофициальная. Вам все понятно?

— Так точно…

— Докладывайте командиру. Все!

Цирк окончен. В душ! После душа и недолгого раздумья — на ужин, на ПКЗ. Распорядок дня надо уважать. Нужно будет — вызовут, все рядом. ПКЗ встретила непривычной чистотой и напряженностью. Вахтенным у трапа стоял рослый красавец-грузин в абсолютно новом тулупе. Коридоры влажны от мокрой приборки и…. тишина.

— Может, точно главком приехал? — испуганно предположил комдив-три.

— Ну да, конечно. Услышал мою телефонограмму и тоже решил проучить командира боевой части четыре? Экипаж явно на лодке, хрен с ними. Что по распорядку?

— Ужин, что еще.

— Ну и пошли.

В кают-компании столы сервированы, палуба тоже влажная и — тишина.

Ужинать не стали. Надо народ подождать. Пошли в каюту и комдив-три выглянул в иллюминатор. Батюшки-светы, Божья Матерь и царица небесная и все святые угодники! Караул!!! Главком приехал…

С мостика рубки сброшена маскировочная сеть, развевается Государственный Флаг. Помощник командира — в новеньком альпаке, с биноклем на шее, полевой сумкой через плечо, коленки в струнку, глаза не мигают…

— Во придурки! Во цирк устроили! А может, точно приехал? Побежали?

— Не иди в герои, пока не позовут. Сиди и не высовывайся, — а сам на ВПЛ (выпрямление позвоночника лежа) после дежурства.

Минут через пять помощник расслабил правую ногу. Потом завращалась голова в разные стороны. Еще через пару минут снял Флаг, выругался — и вниз. Уехал…

Еще минут через десять — в коридоре топот, возбуждение. Экипаж пришел на ужин. Заскакивают в каюту начальник РТС со штурманом.

— Лежите, разлагаетесь!

— А что еще делать?

— Так вы что, ничего не знаете?!

— А что такое?

— Ну! Вы полжизни потеряли! Такой прикол!

— Да ну!

— Главком же приезжал!