— Ты же слышал новости, — тихо произнёс он. — Против нас встал весь мир, главы государств; чёрные лидеры Западной Африки вопят, чтобы мы выпустили детей, как и эти ниггеры и чёрные мамаши, что маршируют по Гарлему. И мы в окружении полутора тысяч стволов, когда их у нас всего семь.

— Всё ещё изменится, Джексон. — Амброс перебирал каминные принадлежности, словно пересчитывая их. — Когда Данни бросит призыв к Гамалу, по всей стране тысячи кошек прыгнут на дома. И им придётся покрутиться как собаке, выкусывающей блох. У них не хватит солдат, чтобы справиться с нами. Как они могут окружить десять тысяч домов? Вот ты у нас такой умный, мальчик из колледжа. Можешь ты мне ответить?

— Ты считаешь, что весь Ч. Ф. пойдёт за Данни, когда он объявит эту новость? Когда все только и кричат об этих детях? — Дилл презрительно хмыкнул. — А я ручаюсь, что к Данни присоединится не больше трети братьев. И их перережут как свиней. Что ждёт и нас, кстати.

— От твоей трусости вся комната провоняла, — с отвращением сказал Амброс. — Если ты так боишься драться, так чего пришёл сюда?

— Я здесь, чтобы помочь тебе.

— Помочь! Будь здесь Данни, ты бы за свои слова пошёл под военно-полевой суд.

— Так когда Данни собирается объявиться? Скажи мне. Ты весь день не слышал ото Льва ни слова… Чили, говорю тебе, мы проиграли.

— Чёрт бы тебя побрал! — Чили сорвался с дивана, пересёк пространство голого пола и, дрожа от ярости, остановился перед Диллом. — Будешь и дальше нести свою ахинею, я спихну тебя с холма, и пусть эта белая мразь изрешетит тебя пулями.

— Спокойнее, парень. — Дилл поднял глаза на тёмные стёкла очков и на осунувшееся лицо Чили. Страха он не испытывал. Дилл понимал, что Амброс отчаянно нуждается в каждой паре рук, способных держать оружие и в каждом стволе. Изобразив сочувствие, он заставил себя улыбнуться. — Ты тут номер первый. Так что тебе лучше успокоиться.

Понизив голос до шёпота, он заставил Амброса напрячься, чтобы расслышать его.

— Да, я тут номер первый и приказываю тебе убрать свою задницу из дома. Харви надо поспать. Смени его у большого дуба.

— Конечно. Конечно. — Встав, Дилл потянулся и с подчёркнутой выразительностью зевнул, после чего потрепал Амброса по плечу. — Тебе тоже, Чили. Тебе тоже лучше было бы поспать. Когда человек долго не спит, он начинает дёргаться.

— Ты мне не указывай! Отправляйся!

— О’кей, Чили. — Дилл неторопливо вышел в холл, отодвинул дубовый стол и открыл парадную дверь.

Полуденное солнце поливало Фейрхилл жаром. Растительность поникла от жажды. Дождя в округе не было вот уже неделю. Очертания лужаек расплывались в потоках раскалённого воздуха. Облака проплывали белыми клочками, тая от жара солнца. С Грейт и Дрейк Корнер, где солдаты патрулировали вдоль автотрассы, доносились далёкие голоса. Харви Марш стоял, прислонившись задом к толстому стволу. В руке он держал ствол винтовки.

— Чили сказал, чтобы ты пошёл подремать, — сообщил Дилл. — Меня прислали тебе на смену.

На круглом грубоватом лице Марша отразилась искренняя благодарность. Тыльной стороной ладони он вытер пот со лба.

— Какие новости?

— Папа сказал, чтобы отпустили детей. — Дилл коротко изложил Маршу события нескольких последних часов.

— Не знаю, — уклончиво сказал Марш. — Всё как-то не так. — Он протянул Диллу винтовку, и тот, перенимая её, придвинулся поближе.

— Харви, — доверительно сказал он. — Меня беспокоит Чили. Он не спит. Он стал дёрганым. И невозможно предугадать, что он может выкинуть.

— Ага, — грустно согласился Марш. — Если Чили чего-то по ошибке сделает со Скоттом или Холли, будет просто ужасно. Они прекрасные малыши.

Дилл мягко и настойчиво воспользовался его откровенностью.

— А это может случиться, потому что Чили устал и уже не отвечает за себя. Он в таком напряжении, что почти не контролирует свои поступки.

— Да, Чили — это не Бен, — мрачно согласился Марш. Он постучал пальцем по голове. — Тут у него не варит.

— Тогда почему вы и Пёрли позволили Чили взять на себя командование? Разве не лучше было при Бене?

— Конечно, — на мгновение оживился Марш. — Но это Дан приказал Чили стать старшим. — Марш дал понять, что слова Дана Смита не подлежали обсуждению. Марш был хорошим солдатом.

— Но Данни где-то в Калифорнии или Бог знает где. Ты за Гамал, Харви?

— Ну да, а как же! — Но в его тоне не было убеждённости.

— Пусть даже нам придётся вступить в бой и погибнуть, потому что их в сто раз больше, чем нас?

В улыбке Марша страх мешался с бравадой.

— Я привык к своей шкуре.

— Предположим, мы завладеем этим домом, — продолжал давить Дилл, — и покинем его с договором на руках. Не для того ли ты явился сюда?

— Ну да, я так и думаю. — Марш был явно польщён, что с ним советовались. Ни Стил, ни Амброс не дарили его своим вниманием.

— Я думаю, что если мы выпустим Стила из гаража, он сможет нам обеспечить этот дом. Харви, когда Бен сидит под замком, от него нет никакого прока.

— Но его посадил Чили.

— Нам нужны толковые мозги, Харви. Ты сам сказал, что их в голове у Чили не так уж и много. Так что, если мы с тобой выпустим Бена?

— М-м-м… Я не берусь. Командует тут Чили. Кроме того, он злой и быстрый, как кошка.

— Но рано или поздно ему придётся поспать, — настаивал Дилл. — Может, он завалится даже сегодня вечером. И — смелее, Харви. Давай что-нибудь придумаем.

— О’кей. — Марш мучился сомнениями, разрываясь между приказом Чили и своим желанием в самом деле стать советником по стратегическим вопросам.

Он двинулся к дому, а Дилл заступил на пост. В воздухе не было ни ветерка, и воздух обволакивал сухой жаркой пеленой. С Грейт Роуд до Дилла доносился шум машин, он слышал, как в ветвях гикори посвистывает пересмешник. По телу ползли струйки пота. Ему казалось, что его качают зловеще спокойные воды тропического океана. За спиной располагался Фейрхилл, откуда тянуло немой угрозой. У Дилла было ощущение, что вот-вот может разразиться шторм.

Прошло четыре часа, и он всё так же был рядом с дубом, только на этот раз присел на корточки. Ночь опускалась мягким пологом, и на западе, на линии горизонта, за которую только что пустился оранжевый диск солнца, стали возникать чёрные очертания деревьев. Пришла долгожданная прохлада, которая влажными пальцами коснулась кожи.

Рывком распахнулась парадная дверь. Харви своей ковыляющей походкой устремился к нему.

— Есть новости, — выдохнул он. — Чили зовёт тебя.

Без Бена, подумал Дилл, Амброс может положиться только на Пёрли Уиггинса и на него, Джексона Дилла. Он подумал, что это сомнительная честь — быть лучше бестолкового Уиггинса.

Чили стоял перед цветным телевизором. Его слегка качало и казалось, что сложенными на груди руками он старался поддерживать себя. Амброс кивнул на экран.

— Они сдали дом Тигерта, — с мрачной яростью сказал Чили, и его тон дал понять, что он подозревает виновников в двойной игре. — Там были Тед Кент и Руби Клейпол.

На экране грузный ухмыляющийся белый человек, в проёме рубашки которого виднелась густая растительность на груди, говорил в микрофон, что репортёр держал у него под носом. Рядом с ним стояли двое чёрных, и их компанию плотно окружала толпа зрителей. Рядом был армейский грузовик. В нём сидели двое рейнджеров, и заходящее калифорнийское солнце отсвечивало на лезвиях их штыков. Вдали за озером высился голый гранитный монумент хребта Карсон Рейндж.

— Вот так оно всё и было, — сказал белый, с трудом выталкивая из себя слова. — Президент спросил меня, соглашусь ли я ввести негра в состав управляющих пенсионным фондом. Я сказал, что если это всё, чего ему надо, то да. И Ч. Ф. сказали, что мы свободны. Вот всё, что я могу засвидетельствовать.

Он начал проталкиваться сквозь толпу, но репортёр продолжал следовать за ним, держа микрофон у его лица, словно чашу, к которой они попеременно припадали губами.

— Но, мистер Тигерт, разве вы не были лишены свободы? Ведь вас же держали на мушке, не так ли?