— Дядя Бен! — откликнулся Марш. — Лучше, чтобы Чили не слышал, как ты кого-то из нас называешь «дядя», а то он надерёт тебе задницу.

— Почему? — спросил Скотт.

— Неважно, — ухмыльнулся Марш. — Если ты хочешь его как-то называть, то говори лучше «братец Бен».

— Но он же взрослый, — запротестовал Скотт. — А все взрослые — это «дяди».

— И я это знаю, — сказала Холли.

— Я тебе всё сказал, парень, — продолжал стоять на своём Марш. — И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Знаешь что, — предложил Стил. — Зови меня просто Бен. Как и Питер Уилсон.

По мере того, как жара сгущалась, Тиму начало казаться, что всё вокруг столь же иллюзорно, как пресловутый Питер Уилсон. Если Фейрхиллу и угрожала опасность, не было никаких видимых примет её. Пейзаж был полон сонного покоя, листва лишь чуть подрагивала, не в силах пошевелиться от зноя, фильтры в бассейне издавали ровное журчание, на западе клубились белые башни кумулюсов, а Холли, наотрез отказавшаяся идти наверх для послеобеденного сна, мирно задремала на травке под деревом. Если не считать цвета кожи, Стил ничем не отличался от десятков гостей, которые летом приезжали в Фейрхилл со всех концов, от Нью-Йорка до Филадельфии. Как и подобает гостю, он был столь же вежлив, ненавязчив и тактичен. Что же до остальных чёрных, они практически не попадались на глаза, прячась в своих укрытиях, и Тим вот уже несколько часов не видел зловещего Чили Амброса.

Но под этой безмятежностью крылось напряжение, и по мере того, как оно росло, Тим испытывал всё большее возбуждение. Ему даже не пришло в голову выпить, что он обычно позволял себе по воскресным дням. Он не ощущал приступов тоски, которые давали знать о себе едва ли не каждый день. Ему казалось, что в любую минуту может случиться какая-то неожиданность не лучшего толка. В таком тревожном состоянии он и находился, когда во второй половине дня увидел Стила и Амброса, которые, встретившись на лужайке за домом, о чём-то совещались. Разговор их длился пару минут, после чего Амброс направился по тропинке, которая через лес вела к ручью. Эта сцена заставила Тима вспомнить, что крайний срок близок, а он так и не успел серьёзно поговорить с Лиз. Он ждал каких-то слов от Стила, но их так и не последовало. Он снова испытал странное чувство — ему казалось, что Стил хочет заполучить от него Фейрхилл одним лишь усилием воли.

Холли уже проснулась, и дети, расположившись под дубом, болтали с Пёрли Уиггинсом. Лиз была где-то в доме. Тим поднялся из шезлонга, что стоял у бортика бассейна и отправился искать её. На нём были купальные трусики.

Он нашёл её в гостиной. Она сидела в кресле, покрытым чехлом, лицом к окну, что позволяло ей наблюдать за детьми. Вид у неё был усталый и подавленный. На лице, блестящем от испарины, не было косметики, длинные волосы нуждались в щётке и, потеряв прежнюю строгую осанку, она сидела, обмякнув в кресле. Тим присел на скамеечку для ног, обтянутую гарусом.

— Не надо, Тим, — машинально сказала она. — У тебя мокрые плавки. — Она протянула ему журнал, который лежал у неё на коленях. — По крайней мере, подложи его.

Он подсунул журнал под ягодицы.

— Нам стоит побеспокоиться не только об этом. Стил требует, чтобы к шести часам я подписал документ о передаче им нашего дома. И уже минуло пять.

— А ты ещё не сказал ему «нет»?

Тим кивнул. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

— Тим, неужели ты, в самом деле, обдумывал мысль, не отдать ли им Фейрхилл?

— Нет. — Он замялся. — Но в любом случае я бы не мог это сделать без твоего согласия.

— Почему? Я ничего не понимаю. Стил что-то говорил о моих интересах. В чём они заключаются? Это же твоя собственность, не так ли?

— Да, но по законам штата Нью-Джерси, жена должна дать согласие на продажу или передачу мужем того места, где она живёт. Это и называется защитой интересов наследников. Тебе это объясняли несколько лет назад, но ты забыла.

— Какая чуткость! Очень интересно. — Она помолчала, собираясь с мыслями. — Тим, как я говорила прошлым вечером, всё очень просто. Мы соглашаемся и подписываем всё, что они от нас требуют, а на следующей неделе рассказываем полиции и прокуратуре, что подписали под давлением.

— Нет, — тихо сказал он. — Этого я делать не буду.

— Ради Бога, почему?

— Потому что я поставлю свою подпись — вот почему. И отказываться от неё я не могу.

— Ты, в самом деле, считаешь, что и они будут придерживаться таких этических красивостей?

— Скорее всего, нет. Но я говорю о себе.

— Самое подходящее время для вопросов чести, — с горечью сказала она. — Впрочем, она тут совершенно не при чём. Я не пойду Стилу навстречу, будь он даже единственным человеком на земле.

— Я не осуждаю тебя, но почему ты так непримиримо относишься к Стилу? В данной ситуации он руководствуется… ну, скажем так, — принципами. Он не такой уж плохой парень, Пусс.

— Это ты так думаешь. — Она уставилась на него. — Он груб. Он нагл. И до предела эгоцентричен.

— Настоящее обвинительное заключение, — заметил Тим. — Должен сказать, что этих трёх качеств я в нём не заметил.

Лиз посмотрела на правую ладонь. Заноза, которую она всадила себе на крыше, так и торчала в мякоти. Она прихватила её ногтями и поморщилась от острой резкой боли.

— Ты поранилась?

Она мрачно кивнула.

— Когда я была на крыше. Но это пустяки. Всего лишь заноза.

— На крыше? Что ты там делала?

— Ты хочешь сказать, что даже ничего не слышал? — возмущённо уставилась она на него. Пока он там болтал и прикидывал, что к чему, она действовала.

Тим отрицательно покачал головой, и она выложила ему всю историю с разорванной простынёй. Самым неприятным была угроза Стила запереть её в чулане, если она ещё раз позволит себе такую «сумасшедшую» выходку. О том, что разговор касался и сексуальных тем, она не упомянула.

— Прости, Пусс, — сказал Тим. Он подошёл к ней, обнял и поцеловал. Она обхватила его руками и на мгновение они тесно прильнули друг к другу.

— Я слышал, что кто-то окликнул тебя, когда я был в кабинете, но как-то не обратил внимания. — На деле же Тим не мог оправиться от потрясения, когда Стил вылетел из библиотеки, грохнув дверью. Он сидел на месте ещё не менее получаса, размышляя над тем, что он видел и слышал.

— Просто я должна была что-то сделать, Тим, — сказала Лиз. — Всё, что угодно. Пусть даже глупость.

Тим подумал, что он, в свою очередь, ничего не сделал, разве что слушал Стила и размышлял над его словами. А Лиз стала отчаянно драться за свой дом, пошла в атаку с развёрнутым флагом. А он в это время обсасывал проблему со всех сторон, как пёс обгладывает кость. Что же до дела, он и пальцем не пошевелил. Ну что ж…

— Сколько времени? — спросил он.

Лиз посмотрела на часики.

— Десять минут шестого.

— Пойду искать Стила.

Но первым делом Тим поднялся наверх и переоделся. Спустившись, он увидел, что Стил ждёт его в библиотеке. На столе перед ним лежали документ и текст заявления, а между ними — авторучка со снятым колпачком.

— Я не подпишу, — заявил Тим. — В любом случае это бессмысленно. Лиз так же решила не подписывать.

Они не виделись с самого утра. Окинув его взглядом, Стил пожал плечами и направился к двери.

— Подождите здесь, — приказал он.

Вернулся он с Лиз. Придержав перед ней дверь, он закрыл её и показал Лиз на кресло. Лиз молча села.

— Итак, миссис Кроуфорд, — сказал Стил. — Я хочу, чтобы вы подписали данный документ. Вот здесь, где указана ваша фамилия. — Он показал на стол. — Время уходит. И нам нужна ваша подпись.

— Нет. — Лиз вцепилась в подлокотники. Она смотрела прямо перед собой, отказываясь замечать Стила. Тяни, думала она, тяни. Завтра придёт помощь.

Стил облокотился на стол. На груди его качнулся медальон.

— В таком случае, — тихо и спокойно сказал он, — я должен кое-что рассказать вам обоим. Мне бы не хотелось этого делать, миссис Кроуфорд. Вы избавите себя от массы неприятностей, если поставите свою подпись. — Она продолжала смотреть в сторону окна, избегая его взгляда. — Когда я кончу рассказывать то, чего вы не знаете друг о друге, вы захотите…