У порога полицейского участка постоянно толпились люди. Они то ли надеялись увидеть, как ведут в наручниках какого-нибудь преступника, то ли ждали своих близких, освобождаемых из-под ареста, то ли просто слонялись в надежде выпросить мелкую монетку. Не так давно в Алжире я сам был одним из них, и теперь без всякого стеснения подбросил в воздух несколько киамов и посмотрел, как ребятишки дерутся из-за них. Я полез в карман и вытащил пригоршню монет. Старшие рассовывали по лохмотьям дармовые деньги, а младшие прилипли к моим ногам с воплем:

— Бакшиш!

Каждый день я стряхивал с себя этих юных наездников и входил через вертушку в здание участка.

У меня был столик на третьем этаже, в небольшой кабинке, отделенной от соседей бледно-зелеными пластиковыми стенами чуть выше моего роста. Воздух здесь, видимо, насквозь пропах ароматом пота, сигарет и дезинфицирующих средств. Над моим столом висела полка с пластиковыми коробками, в которых содержалась информация на кобальтовых дискетах. На полу стояла большая картонная коробка, набитая свернутыми в рулоны распечатками. На столе пылился аннамезский компьютер, позволявший одновременно просматривать два-три текущих дела. Конечно, моя работа была не столь важной, как считал лейтенант Хайяр. Он знал, что я личный уполномоченный Фридлендер Бея. Только Папочка мог позволить себе собственный полицейский участок, защищавший его интересы в Будайене.

Хайяр влетел в мой бокс и грохнул на стол еще одну тяжелую коробку. Он был иорданцем и в прошлом имел достаточно длинный список арестов, которые случились еще до приезда в наш город. Десять лет назад он был спортсменом-профессионалом, но сейчас явно потерял форму. У Хайяра были редеющие темные волосы и недельная щетина, походившая на кожуру киви. Этот человек был подобен кошмарному сну своей мамочки, где он фигурировал как продавец наркотиков (кем, собственно, и был до того, как стал полицейским в соседнем квартале).

— Как дела, Одран? — спросил он.

— О'кей, — ответил я. — Что там?

— Нашел для тебя кое-что интересное.

Хайяр был года на два моложе, отчего ему нравилось понукать меня. Я заглянул в коробку, там было сотни две синих дискет из кобальтово-

го сплава. Кажется, предстояла утомительная и нудная работа.

— Ты хочешь, чтобы я их рассортировал?

— Я хочу, чтобы ты занес их в вахтенный журнал.

Я выругался про себя. Каждый полицейский носит с собой вахтенный журнал для ежедневных записей: где он был, что видел, что сказал, что сделал. В конце дня он предъявляет дискету с этими записями своему сержанту. Сейчас Хайяр хотел, чтобы я сверил все дискеты по списку.

— Папочка назначал меня сюда не для такой работы, — сказал я.

— Еще чего! Если ты чем-то недоволен, все вопросы к Фридлендер Бею. А сейчас делай, что сказано.

— Хорошо, — сказал я, поглядев в спину уходящего Хайяра.

— Между прочим, — он снова обернулся ко мне, — у меня для тебя приятный сюрприз, но это потом. Кое-кто не прочь с тобой встретиться!

— Хм… — недоверчиво отреагировал я.

— Ну ладно, разбирайся скорее с дискетами. Они нужны мне к полудню.

Кивнув, я снова повернулся к столу. Поведение Хайяра выводило меня, и хуже всего, что он знал об этом. Однако я не хотел, чтобы он видел мое раздражение.

Забавно, ведь Хайяр работал на того же хозяина, что и я, но притворялся, что существует сам по себе. С тех пор как он получил повышение и стал начальником, с ним произошли разительные перемены. Он начал относиться к своей работе серьезно и прекратил интриги и незаконные поборы. Не надо думать, что в нем неожиданно проснулось чувство собственного достоинства; просто Хайяр решил подальше держаться от грязи, чтобы не вылететь с такого ответственного поста за обман и невежество.

Я выбрал в коробке модификатор продуктивности и вставил его в гнездо на затылке. Этот функционирующий имплантат позволял мне подключать один модди и шесть дэдди. Но переднее гнездо было предметом моей гордости. Оно соединялось с гипоталамусом и позволяло подключать к нему свои специальные дэдди. Насколько мне известно, никогда никому еще не вживлялся второй имплантат. Хорошо, что я ничего не знал о распоряжении Фридлендер Бея насчет этого рискованного эксперимента. Думаю, Папочка не хотел меня нервировать. Сейчас же, когда опасность миновала, я ощутил пользу от такого эксперимента. Он сделал меня более активным членом общества.

Вынужденно занимаясь утомительной ежедневной работой в участке, я подключал оранжевый модди, который дал мне Хайяр. На нем был ярлык с указанием страны-экспортера — Швейцария. Швейцарцы, вероятно, большие поборники эффективности. Их модификатором может воспользоваться самый энергичный и одаренный человек в мире. В мгновение ока модификатор сделает его занудой. Не глупым занудой, в какого превратила меня оглупляющая программа Халф-Хаджа, но в упрямого работника, который не будет отвлекаться ничем посторонним, кроме того, что находится перед его глазами. Это один из самых бесценных подарков, о которых можно только мечтать, находясь на службе в полицейском участке. Я со вздохом достал модди и подключил его.

И в тот же миг возникло чувство, что весь мир накренился и тут же встал на место. Во рту Одрана появился странный металлический привкус и в ушах пронзительно зазвенело. Он почувствовал тошноту, но постарался не обращать на нее внимания — она не исчезнет до отключения модификатора. Модди моментально изменял его личность, причем настолько, что от его истинного «я» оставалась лишь слабая тень.

Сознание Одрана не прояснилось еще настолько, чтобы испытывать негодование. Он помнил лишь о работе, которую надо было выполнить, и поэтому извлек из коробки полные пригоршни кобальтовых дискет. Шесть штук он сунул в обойму дисковода под экран старенького компьютера. Нажав клавишу ввода, Одран произнес:

— Скопировать номера один, два, три, четыре, пять, шесть.

Затем ждал, пока машина переписывала содержание дискет, уставившись на экран пустыми глазами. Когда компьютер закончил работу, он вытащил дискеты, положил их на край стола, взял еще шесть штук и снова зарядил дисковод. За этим занятием он и не заметил, как пролетело утро.

— Одран, — позвал кто-то.

Он приостановил работу и бросил взгляд через плечо. У входа в его кабинку стояли лейтенант Хайяр и патрульный в униформе. Одран вновь медленно обернулся к экрану, шаря рукой в коробке, но она была пуста.

— Выдерни эту проклятую штуку.

Одран опять обернулся к Хайяру и кивнул. Пора было отключать модификатор.

Чувство дезориентации появилось вновь, и вот я снова сидел за своим столом, тупо уставясь на зажатый в руке швейцарский модди.

— Уф, — пробормотал я, испытывая несказанное облегчение.

— Сказать тебе, в чем секрет Одрана? — обратился Хайяр к полицейскому. — Не в его способностях, у него их на самом деле нет. Мы взяли его на работу, потому что он здорово шарит в компьютерной технике. К тому же у него есть модди.

Коп улыбнулся.

— Эй, это же ты всучил мне этот чертов модди, как я только пришел сюда, — подал я голос.

Хайяр пожал плечами.

— Одран, перед тобой офицер Шакнахай.

— Как поживаете? — спросил я. — О'кей, — ответил коп.

— Остерегайтесь Одрана, — предупредил копа Хайяр, — он увлекающаяся натура. Раньше он устраивал скандалы из-за того, что у него в мозгах не хватало проводов. А теперь его не увидишь без какого-нибудь модди, торчащего из башки.

Такая характеристика сразила меня просто наповал. Я и не думал, что использую модди так часто, и удивился, узнав, что это настолько заметно.

— Постарайся отнестись с пониманием к его слабостям, Иржи, вам предстоит работать вместе.

Шакнахай пристально посмотрел на него. Я тоже.

— Как это понимать — работать вместе? — спросил коп.

— Понимай, как сказано. У меня есть одно небольшое дельце для вас двоих. Некоторое время вам предстоит очень тесно сотрудничать.