На этот раз Елизавета совершенно отчаялась из-за того, что муж всё ещё не возвращается. Молодая женщина теряет самообладание, и Францу Иосифу приходится постоянно успокаивать её, что во время сражений ему ничего особенного не грозит, о плене не может быть и речи, но все его уверения не помогают. Елизавета изнервничалась вконец. Будущее представляется ей мрачным, безысходным. Она убеждена, что свекровь, которая стоит между ней и мужем подобно злому духу, с радостью погубит и всю империю. При всём этом Елизавета безумно волнуется, не разлюбил ли её муж. Она чувствует себя обиженной, когда Франц Иосиф пишет, что ему нужно вернуться в Вену ради дел; ему следовало бы написать, что его неудержимо влечёт домой страстное желание увидеть её... Она, никогда не интересовавшаяся политикой, в силу обстоятельств вынуждена теперь делать это.
Только Пруссия, угрожая Наполеону III на Рейне, способна сразу же коренным образом изменить ситуацию в Италии. В Вене ходят слухи о встрече Франца Иосифа с принцем Прусским. Елизавета хочет точно знать, правда ли это.
Между тем император услышал от матери новые жалобы на образ жизни супруги. Ему предстоят переговоры с Наполеоном III, организованные принцем Александром Гессенским, однако известия из дома лишают его столь необходимого для этого душевного покоя: «Дорогая Зизи! Мой ангел! Не могу передать тебе, как тоскую по тебе и тревожусь за тебя! Меня приводит в отчаяние тот ужасный образ жизни, который вошёл у тебя в привычку и который неизбежно разрушит твоё драгоценное здоровье. Умоляю тебя, откажись от такой жизни, спи по ночам, самой природой отведённым для сна, а не для чтения или писания писем. Не слишком увлекайся верховой ездой, особенно быстрой... Мне очень больно, что я доставил тебе неприятность, написав, что в Вену меня призывают исключительно дела. Так вот: единственное, что побуждает меня вернуться домой, и моя единственная радость по возвращении — снова обнять тебя. Но в нынешнее время нельзя слушаться велений сердца — приходится подчиняться лишь чувству долга. О встрече с принцем Прусским, о которой ты мне сообщила, я ничего не слышал. Боюсь, мне не избежать совсем другой встречи — встречи с архиплутом Наполеоном. Это было бы мне крайне неприятно, однако если это пойдёт на пользу монархии, я бы всё же пошёл на это. Теперь Наполеон, кажется, горит желанием во что бы то ни стало заключить мир...»
События стремительно развиваются. Наполеон, опасаясь, что, пока он застрял в Италии, его родина может сделаться лёгкой добычей прусских войск, не менее заинтересован в заключении мира, чем Австрия со своей ослабевшей армией, недовольной Венгрией и недоброжелательно настроенной Россией в тылу. Это положение дел приводит 11 июля к встрече в Виллафранка, за которой вскоре следует подписание мирного договора. Наконец Франц Иосиф получает возможность вернуться, чтобы обнять Елизавету и разобраться с накопившимися дома делами. Он застаёт жену в состоянии необычайного нервного возбуждения, детей же — здоровыми и невредимыми. Однако отношения Елизаветы с его матерью резко обострились. Эрцгерцогиня настаивает на том, чтобы оказывать на воспитание кронпринца наибольшее влияние в целях наилучшей подготовки его к выполнению ожидающей его в будущем миссии. Его воспитательнице приходится очень нелегко: от матери и от бабушки своего питомца она получает взаимоисключающие указания, что было особенно заметно, пока высший арбитр находился далеко.
Франц Иосиф вынужден всё время лавировать между женой и матерью. Встать на сторону какой-то одной из этих высокородных дам очень нелегко, потому что нередко обе по-своему правы, отстаивая разные точки зрения. Однако политические взгляды императора под влиянием прошедшей войны претерпели заметные изменения: он перестал прислушиваться исключительно к тем мнениям и людям, которые пользуются симпатией его матери, перейдя тем самым на позиции своей жены, всегда отличавшейся большим либерализмом и свободомыслием. Уже отстранён граф Буоль, политика которого полностью себя скомпрометировала, а его место занял граф Рехберг. Но это ещё не всё. Снят и барон Бах, отстаивавший свою централистскую систему. Франц Иосиф пришёл к идее о конституционной форме правления, хотя ещё не решился реализовать её. Сейчас для этого самое подходящее время, ибо общая ситуация крайне неблагоприятна; престиж Австрии в глазах всего мира неизмеримо упал. Курс, выбранный после подавления революции и предусматривавший отмену конституции, привёл к ошибкам во внешней политике и не дал ожидаемого результата. В армии после ужасно неудачного руководства кампанией царило огромное недовольство. Все показывали пальцем на всесильного графа Грюнне, который рекомендовал Гиулайя. Император решился убрать его с поста своего генерал-адъютанта и перевести на должность обер-шталмейстера. Это было равносильно прямому поражению матери Франца Иосифа, главным фаворитом которой и являлся Грюнне. Одновременно этот шаг императора расценивается как дружественный жест в отношении Венгрии, поскольку позиция Грюнне в отношении этой страны была прекрасно известна.
Елизавета относится к этим переменам с удовлетворением. Каждый камень, извлечённый из здания, воздвигнутого её свекровью, усиливает её собственное влияние и упрочивает позиции её образа мышления. Однако вскоре императрица увидит, что эрцгерцогиня так быстро не сдаётся, хотя на какое-то время её влияние и оказалось поколебленным. Прежде яблоком раздора служили только дети, теперь же сюда добавляются и политические разногласия, поскольку необходимые перемены, решение вопроса об австрийской конституции и взаимоотношений с Венгрией не терпят отлагательства, а симпатии Елизаветы ни для кого не составляют тайны.
В начале 1860 года по мере того как идея объединения Италии после кампании 1859 года небывалыми темпами овладевает умами, ухудшается и положение зятя Елизаветы — короля Неаполя. Королевская чета не знает больше ни минуты покоя. То тут, то там вспыхивают восстания. В мае Гарибальди предпринимает свой знаменитый «Поход тысячи», который в одно мгновение лишил королевство всей Сицилии и с падением Палермо 6 июня 1860 года показал всему миру, сколь призрачно господство Бурбонов в Сицилии. До всех королевских дворов Европы доносятся из Неаполя мольбы о помощи. Естественно, долетают они и до Вены. Королева просит сестру помочь ей; обращается она и к своей семье в Баварии. Елизавета умоляет мужа вмешаться, но ситуация этого не позволяет. После неудачного военного похода, при тяжёлом финансовом и внутриполитическом положении о помощи нечего и думать. 13 июня в обстановке строгой секретности у Елизаветы в Лаксенбурге происходит встреча герцогов Людвина и Карла ин Байерн. Они обсуждают, что можно сделать, но так ни к чему и не приходят. Братья получают возможность убедиться в том, до какой степени обострены отношения Елизаветы со свекровью и насколько подорвано её здоровье.
В Поссенхофене тоже безумно волнуются о судьбе королевы Неаполя, там слышали, что король не правит, а только управляет и что он не справляется с ситуацией. Гарибальди уже замышляет направиться с Сицилии на материк. Австрийский посланник сообщает, что у короля Неаполя почти не осталось людей, на кого он действительно мог бы положиться. Королева же настаивает, чтобы он защищал свою корону с оружием в руках чего бы это ни стоило. 21 августа Гарибальди высаживается на юге полуострова. Повсюду армия и население переходят на его сторону. Король Франц безучастно взирает на всё происходящее, и только королева ведёт себя удивительно энергично и мужественно для своих двадцати лет. Говорят, она заявила своему супругу, что, если он не встанет во главе ещё оставшихся верными ему войск, это сделает она.
Между тем обаяние имени Гарибальди делает своё дело. Ничего не поделаешь, королю приходится оставить Неаполь. С большим удовольствием лично он бросил бы всё на произвол судьбы, а защищается только потому, что хочет произвести хорошее впечатление, и не в последнюю очередь из-за того, что ему стыдно перед женой, которой нарастание опасности только добавляет храбрости. Этим она очень похожа на свою сестру Елизавету, которая точно так же энергична и мужественна и не ведает страха. Елизавета принимает самое горячее участие в судьбе сестры, и сознание того, что ей приходится сидеть сложа руки, не имея возможности прийти на помощь, только повышает её нервную возбудимость.
