Пассажиры «Джхиму» предавались мирным занятиям: Карадур изучал волшебный пергамент, который ему посчастливилось купить в Янарете, а Джориан репетировал с девушками их новые роли. Через шесть дней после отплытия из Янарета «Джхиму» достиг слияния Бхармы и Пеннерата. На месте слияния двух рек высился на девяти холмах огромный город Тримандилам, окруженный массивной стеной из черного базальта. Поверх стены путешественникам были видны холмы, на вершинах которых блистали выстроенные из мрамора и белого алебастра дворцы и храмы; их вызолоченные черепичные кровли горели на солнце. У подножия этих великолепных строений гнездились тысячи грязновато-коричневых глинобитных домишек простолюдинов.

Стоило «Джхиму» причалить, как девушки, переполненные радостным возбуждением, собрались выскочить на берег. Но Джориан строгим окриком приказал им вернуться.

— Королевам и их фрейлинам не полагается разгуливать по незнакомому городу без свиты, — сказал он рабыням. — Обождите здесь, а я позабочусь, чтобы у вас появилась свита, достойная вашей знатности.

Джориан удалился, предоставив капитану «Джхиму» самому объясняться с чиновником из города, а девушкам разглядывать темнокожую толпу, запрудившую набережную. Население Тримандилама, в отличие от янаретского, было совершенно однородным. Здешние жители ростом были ниже новарцев, их отличала смуглая кожа и черные — прямые или курчавые — волосы. Почти все ходили босиком. Одеждой для обоих полов служили в основном длинные юбки, свободное полотнище которых мужчины, как правило, пропускали между ног и подтыкали на талии, отчего получалась просторная набедренная повязка. Ни мужчины, ни женщины не прикрывали груди, подставляя обнаженные тела благоухающему ветерку. Все жители, за исключением самых бедных, носили множество украшений: бусы и жемчужные ожерелья, браслеты, ножные цепочки, обручи, серьги, кольца на руках, в носу и на пальцах ног.

Через час Джориан вернулся, сидя верхом на рослом костистом чало-гнедом жеребце; за ним следовал отряд копьеносцев в остроконечных шлемах и бряцающих доспехах. Процессию замыкали три огромных слона: головы их были ярко раскрашены, на спинах красовались седла под балдахинами, а юбки погонщиков окаймляла золотая парча.

Джориан соскочил с коня и низко склонился перед Мневис. Приехавший с ним офицер слез на землю без особой охоты.

— С соизволения Вашего Величества, — сказал Джориан, — буду рад представить Вам доблестного капитана Яушку, участника многих жарких баталий!

Джориан повторил свои слова по-мальвански.

Какое-то мгновение капитан и королева в упор смотрели друг на друга: он — с надменной подозрительностью, она — с царственным спокойствием. Царственное спокойствие одержало верх. Капитан пал на колени и поклонился так низко, что его лоб коснулся гранитных плит набережной. Мневис одарила его чуть заметным кивком и легкой улыбкой.

— Передайте доблестному капитану, — сказала она Джориану, — что если он столь же храбр, сколь учтив, империя может жить спокойно.

Осклабясь, капитан Яушка поднялся с колен и дал знак погонщикам. Каждый из них, в свою очередь, ударил слона палкой по голове. Удары отозвались гулким эхом, похожим на барабанный бой. Все три слона подогнули колени и улеглись животами на землю. Один из погонщиков приставил к боку переднего слона лесенку. Капитан Яушка помог королеве взобраться в седло под балдахином. Из стайки фрейлин, до которых дошло, что придется ехать на спинах этих зверей, раздались смешки и повизгивание, но Джориан свирепо глянул на них, и девушки примолкли.

Когда на спине каждого слона уселись четыре женщины, вожатые приказали животным встать. Седла резко накренились, что вызвало новый взрыв визга. Джориан вскочил на коня, а тем временем солдат помог Карадуру вскарабкаться на большого белого осла. Капитан Яушка протрубил поход, и процессия двинулась в путь.

Они с грохотом проследовали по нескончаемым узким и извилистым улочкам, где воздух был напоен незнакомыми ароматами; на поворотах слоны обтирали попонами стены домов, а прохожие, давая дорогу, опрометью кидались в двери и арки галерей. В этом городе все смешалось: особняки соседствовали с лачугами, храмы с лавками, гостиницы с огромными магазинами, частные хижины с доходными домами, а трактиры — с борделями.

Наконец кавалькада достигла подножия холма, на вершине которого высился царский дворец. Холм окружала стена; проникнуть внутрь можно было, лишь миновав тяжелые укрепленные ворота. Рядом с воротами был загон, где на слоновьей тяге работала огромная водокачка. Она состояла из длинной, насаженной на стержень перекладины, к концам которой были привязаны два слона; слоны шли по кругу, перекладина поворачивалась, скрежетали зубчатые колеса, и заключенный в кожух насос с грохотом приходил в движение.

У ворот Джориана и его спутников остановили, подвергли краткому допросу и пропустили внутрь; когда процессия проезжала ворота, караульные, приветствуя королеву Мневис, пали ниц. Лошади, осел и слоны с трудом поднимались по длинной крутой дороге в пятьдесят футов шириной, которая была высечена в скале, образующей эту сторону холма. Скальную породу стесали таким образом, что получился пологий каменный скат, в котором потом выбили частые поперечные борозды, чтобы люди и животные не оскальзывались на слишком гладкой поверхности.

Через некоторое время скальная порода уступила место искусственно созданной дороге, мощенной хорошо подогнанными каменными плитами. Мощеная дорога вела к главной внутренней крепостной стене из розовато-красного камня, беря начало на вершине скалы и сворачивая — для тех, кто взбирался по склону, — направо. Вдоль наружного края дороги, над пропастью, шла пропущенная в отверстия каменных тумб, начищенная бронзовая труба толщиной с человеческую ногу, по которой во дворец поступала вода от слоновьей водокачки; труба служила также и ограждением.

Процессия добралась до крепостных ворот, где путников снова остановили для проверки. Пройдя внутрь, они оказались перед новыми воротами. Внешние ворота были прочным сооружением, способным выдержать нападение, — строители предусмотрели все, что нужно для обороны: башни с бойницами, опускную решетку, ловушки-убийцы, тогда как внутренние ворота с огромной центральной аркой и двумя более скромными боковыми порталами, сложенными из разноцветного камня, имели скорее декоративную функцию. Слева под аркой находился приподнятый помост, чтобы всаднику было удобно влезть на лошадь или спешиться. Справа находился другой помост — повыше, позволявший любителям езды на слоне без помощи лестницы вскарабкаться на спину великану или спуститься вниз.

Когда вся компания спешилась и собралась под главной аркой, к ним, молитвенно сложив руки и беспрерывно кланяясь, приблизился какой-то сморщенный темнокожий человечек.

— Угодно ли Вашему Высочеству проследовать за покорным слугой? — спросил он. — Я Харичамбра, ваш недостойный советник.

Вслед за Харичамброй они двинулись сквозь бесчисленные залы и внутренние дворики, и Джориан в конце концов отказался от мысли запомнить дорогу. Много веков назад царь Мальваны приказал сровнять вершину холма и построить дворец, не уступавший по величине небольшому городку. Так, чертог за чертогом, строился дворец, пока вся вершина холма, окруженная верхней крепостной стеной, не оказалась разбитой на квадратные и прямоугольные дворы различной величины: от площадки для игры в мяч до плаца, где проводились парады.

Чертоги, которые делили вершину холма на дворы, представляли собой длинные, узкие, в основном трехэтажные строения. Они были вершиной мальванского зодчества. Судя по всему, архитекторы стремились сохранить художественное единство в отделке стен, образующих пространство двора. Так, стены одних дворов были облицованы белым и красным камнем, других — белым и черным, третьих — белым и голубым, четвертых — белым и зеленым, — сочетания попадались самые разнообразные. Куда ни глянь, везде были арки, образующие прихотливые ансамбли: арки в форме незатейливого полукруга, стрельчатые, сегментные, двускатные, подковообразные, пирамидальные. Арки украшали монументальные ворота и обычные дверные или оконные проемы. То там, то сям с верхних этажей зданий выдавались балкончики. Плоские кровли переходили в широкие навесы; они давали тень и служили защитой от безжалостного тропического солнца. Над крышами высились купола, шпили и башенки.