— Карадур! — заорал он. — Летим отсюда, живо!

Он начал карабкаться вверх по веревке. Ванна начала подниматься. Но прежде чем конец веревки оторвался от террасы, один из часовых, взяв меч в зубы, схватился за нее и тоже полез наверх.

Подъем ванны приостановился. На террасе собирались новые фигуры в доспехах. Кто-то из солдат схватился за конец веревки, но она вырвалась из его хватки.

Джориан вгляделся в запрокинутое лицо преследовавшего его солдата, и ему показалось, что он узнал загнутые вверх кончики усов.

— Ты же Дювиан, верно? — спросил Джориан. — Я — Джориан. Разве ты меня не узнаешь?

Часовой, сжимавший в зубах меч, только проворчал что-то в ответ.

Снизу раздавались крики: «У кого есть арбалет? Сходи, принеси, идиот!»

— Ты бы лучше спустился, — сказал Джориан. — Иначе мне придется скинуть тебя или перерубить над тобой веревку, и ты расшибешься насмерть.

Часовой, держась левой рукой за веревку и обхватив ее ногами, взял меч и замахнулся на ноги Джориана, сказав:

— Это мой печальный долг, о король!

Джориан лягнул его, и меч, вывалившись из руки солдата, упал на крышу, подпрыгивая, соскользнул по скату, исчез за карнизом и со звоном шлепнулся на мостовую внизу.

Джориан чуть опустился по веревке и лягнул еще раз — на этот раз по лицу часового. Он промахнулся, но солдат ослабил хватку, соскользнув вниз по веревке и, пролетев несколько локтей, упал на террасу. Он приземлился на одного из своих товарищей, и вдвоем они покатились по террасе, звеня доспехами. До Джориана донеслись звуки яростной перебранки, постепенно удаляющиеся, пока ванна поднималась в воздух.

Щелкнула тетива арбалета, и мимо просвистела стрела. Джориан поспешил подняться по веревке и перебраться через борт в ванну. Стрела, выпущенная из другого арбалета, попала в ванну, отчего та загудела, как гонг. Джориан ощупал борт ванны в том месте, откуда раздавался звон, и нащупал бугор — стрела сделала вмятину в медной стенке.

— Теперь они притащат катапульту, — пробормотал он. — Прикажи Гораксу унести нас прочь со всей демонической поспешностью!

— Куда?

— В Оттомань. Вели ему держать курс на восток. Как ты верно сказал, у нас там найдутся друзья.

Мимо просвистела еще одна стрела, но ванна была уже далеко. Они мчались по ночному небу на восток, и полумесяц освещал их с правого борта. Джориан молчал, глубоко дыша. Затем он сказал:

— Чума, оспа и язва на ксиларцев! Клянусь бронзовой мошонкой Имбала, мне не терпится сжечь их проклятый город дотла! Что там сказал твой мальванский мудрец насчет того, что надо ждать худшего? Неудача преследовала меня, как будто все это подстроила богиня Элидора. Все произошло, как в комедиях Файсо. Сперва я в темноте наткнулся на стул. Потом оказалось, что Эстрильдис завела пса размером со льва, который не признал меня. Затем...

— Сын мой, — простонал Карадур. — Молю тебя, прибереги свой рассказ на утро. Мне нужно поспать, пока не настал рассвет. Я не могу пренебрегать отдыхом — года мои не те, что твои...

Волшебник завернулся в одеяло и вскоре захрапел. Успокоившись, Джориан обнаружил, что может улыбаться про себя, и мысленно сочинил пятистишие:

Поскольку слушать его рассказ о неудачном похищении было некому, Джориан последовал примеру своего спутника, улегся рядом с ним и погрузился в сон.

— Горакс настаивает, чтобы мы поскорее шли на посадку, — сказал Карадур, вглядываясь в темноту.

После бегства из Ксилара они летели весь день и пересекли границу Оттомани. Тучи над головой сгущались, начался дождь. Джориан и Карадур закутались в плащи. Но дождь расходился все сильнее и сильнее, вымочив их. На дне ванны плескалась вода.

— Неужели нам нечем вычерпать воду? — пробормотал Карадур. — Горакс жалуется на лишний вес.

— Раз ты заговорил об этом, — отозвался Джориан, — у ванны есть сток, заткнутый пробкой. Он должен быть под той веревкой.

Он пробрался в другой конец ванны и откинул в сторону моток веревки. Затычка оказалась большой пробкой, сидевшей так прочно, что сильные пальцы Джориана не могли ее вытащить. Тогда он выковырял пробку кинжалом, и вода вытекла из ванны.

Надвигалась ночь.

— Я заявляю, что силы Горакса подходят к концу, — сказал Карадур. — Он утверждает, что, если мы не позволим ему в самое ближайшее время приземлиться, он не выдержит и сбросит нас на землю.

— Прикажи ему притормозить, — ответил Джориан. — Я хорошо знаю страну, но не вижу даже своих собственных рук, не говоря уже о местности. Тут темнее, чем в брюхе у быка. По моим расчетам, мы должны через два-три часа добраться до города.

— По крайней мере не перепугаем до смерти людей внизу, — сказал Карадур. — Раз мы их не видим, то и они нас не разглядят.

Джориан усмехнулся.

— Помнишь того возчика в Ксиларе, который соскочил с телеги, бросился через поле и спрятался в стогу?

— Да. Но твоя всемогущая секретная служба прознает об этом случае и поймет, что мы направились на восток.

— Верно. Но мне думается, что в Оттомани мы будем в безопасности. Оттоманцы всегда были на ножах с ксиларцами. Знаешь, какая чепуха получается, когда река меняет русло, оставляя песчаную косу, которая раньше принадлежала одной стране, а теперь оспаривается другой. Этот спор начался как раз тогда, когда мое правление подходило к концу, и я не успел его решить. Короче говоря, сомневаюсь, чтобы оттоманцы выдали нас.

— Надеюсь, ты окажешься прав. Щедрая взятка нередко берет верх над подобными местническими интересами.

— Тогда мы должны полагаться на скаредность ксиларского казначея. В мое время этот пост занимал Притио, сын Пеллитуса, так же неохотно расстававшийся с золотыми львами, как мальванский тигр со своей добычей. — Джориан вглядывался во мрак, пытаясь разглядеть какой-нибудь крупный ориентир. — Прикажи Гораксу снизиться и лететь медленно, чтобы не врезаться в дерево или шпиль. Когда взойдет луна, нам наверняка удастся найти дорогу или реку, чтобы держать курс.

Через несколько часов дождь превратился в морось. Луна в последней четверти отбрасывала бледное жемчужное сияние на тучи над головой. Время тянулось медленно.

Склонившись через край, Джориан различал вспаханные поля, а временами — деревню, скопление черных прямоугольников во тьме. Но каких-либо примет ему не удавалось обнаружить.

Карадур сказал:

— Горакс утверждает, что лишился сил. Он предупреждает, чтобы мы держались покрепче, поскольку вынужден совершить посадку.

Когда ванна опускалась, у пассажиров появилось ощущение головокружения. Тьма сгущалась — вокруг них поднимались деревья. С тихим шорохом ванна приземлилась на мягкий дерн.

— Демон прощается с нами, — сказал Карадур. — Знаешь ли ты, где мы оказались?

— Где-то в Оттомани, — ответил Джориан, — если только Горакс не перемахнул границы герцогства, и мы не попали в Виндию.

Джориан поднялся, ворча и разминая онемевшие конечности. Дождь перестал, но вокруг слышался плеск капель, падающих с деревьев.

Он выбрался из ванной. Кажется, они попали на небольшую травянистую поляну, окруженную огромными деревьями. Джориан обошел поляну по кругу. Вернувшись, он сказал:

— По-прежнему не знаю, куда мы попали. Ладно, давай хотя бы выжмем воду из платья.

Стоя в ванной, Джориан разоблачился и выжал свою одежду. Он чихнул и сказал:

— Надеюсь, что она высохнет, иначе мы замерзнем до смерти... А это еще что?

По поляне двигался какой-то зверь; его шаги были почти бесшумными, но Джориан разглядел выделяющийся на фоне мрака еще более темный силуэт и услышал тихий шорох дыхания. Затем рядом с ванной раздалось фырканье. Над краем ванны появились два еле видных тусклых пятна. Джориан узнал запах.