— Это интересный обычай, — подтвердил Керин.

— Возможно. Но поэтому эти люди, надеясь на возвышение, готовы на любые предательства и интриги, лишь бы достичь цели. В нашей стране принадлежность к касте неизменна, поэтому ничего не остается, как примириться со своим положением, — и это обеспечивает большую стабильность.

— На мой взгляд, в обеих системах есть и достоинства, и недостатки, — решил Керин. — Но теперь ты понимаешь, почему должна спать одна. Когда обстоятельства позволят, я смогу тебя навещать, но твоя каюта должна принадлежать тебе одной.

Она пожала плечами:

— Как скажешь, мастер Керин. Я рада, что не кажусь тебе уродливой. Раз так, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сударыня… Да, кстати, не знаю, как сказать по-салиморски, по-нашему это зовется «целоваться».

— Не знаю. Что это такое?

— Сейчас увидишь, — сказал Керин и перешел от слов к делу.

Она вытерла рот тыльной стороной руки:

— А что это значит? Это выражение нежности?

— Именно! А у вас как принято?

— Мы тремся носом о щеку любимого.

— Покажи!

Ноджири показала. Кровь Керина закипела; они стояли, обняв друг друга за плечи, то целуясь, то потираясь носами о щеки, пока Ноджири не взвизгнула:

— Ой! Меня кто-то укусил в спину!

Керин вздохнул:

— Это опять Белинка — взбесилась от ревности. Я скоро тебе расскажу, что со мной произошло дома в почему она стала моим духом-хранителем. Что ж, еще раз спокойной ночи. Я верну одеяло.

— Спокойной ночи, мастер Керин. Я вижу, что госпожа Белинка усложнит нам совместную жизнь.

— Боюсь, ты права. А что касается твоей спины, так мы скоро окажемся в более прохладном климате, где ты будешь носить плащ. Я поищу у торговцев. До завтра!

Керину казалось, что он только что сомкнул веки, а Белинка уже жужжит ему в ухо, и Ноджири трясет за плечо с криком:

— Проснись же, мастер Керин! Люди Пваны снова здесь!

Керин сел, протирая глаза. Он не сразу смог вспомнить, где находится, кто такой Пвана и из-за чего он с ним враждует. Но пока он одевался и прицеплял меч, память вернулась, и он уже полностью стряхнул с себя сон. Отец Цембен мирно похрапывал, несмотря на шум.

На пассажирской палубе стояли и прогуливались, наслаждаясь зрелищем раннего утра, группки куромонских купцов. Когда Керин и Ноджири проходили мимо них, те рассматривали их, не скрывал любопытства, а затем продолжали свои беседы, но уже более оживленно.

Керин взобрался по лестнице на верхнюю палубу. Небо было покрыто серыми тучами. На палубе почему-то собралось немало матросов «Тукары Моры». Юноша заметил на берегу не только Пвану в сопровождении нескольких жрецов и храмовых стражников, но и отряд лучников в униформе лейб-гвардии Софи — алые тюрбаны, куртки и юбки, расшитые золотом. Подальше от корабля Керин увидел и Клунга с Веджо — они держались в стороне от толпы. Трап по-прежнему не был спущен.

Колдун Пвана спорил о чем-то с человеком, которого Керин принял за капитана судна. Хотя тот был не выше юноши, вся фигура капитана — от странной черной лакированной шляпы со шнурком под подбородком до пуговицы из какого-то полудрагоценного камня на длинном шелковом халате, расшитом золотыми извивающимися драконами, — так и дышала сознанием собственной власти. Пвана кричал высоким надтреснутым голосом:

— Но сам Софи приказал мне арестовать эту парочку! Женщина — собственность храма, и чужеземец украл ее! А если мой стражник умрет от раны, я подам в суд на убийцу!

— Софи приказал или не Софи, — отвечал капитан, — я не могу тебя допустить на священную территорию Куромонской империи, раз ты собираешься кого-то арестовывать. А, вот он! — воскликнул моряк, заметив Керина, и продолжал по-новарски: — Вот и ты, мастер Керин! Как видишь, из-за твоей принцессы у нас неприятности. Ты можешь мне сказать, почему ты не хочешь сойти вместе с женщиной на берег и объясниться с учителем Пваной?

Керин лихорадочно раздумывал:

— Во-первых, я заплатил за нас обоих.

— Ну, твои деньги я могу вернуть — за вычетом бухгалтерских издержек, разумеется. А еще что?

Керин пытался что-нибудь придумать, но тут с набережной донесся крик Клунга:

— Если ты разрешишь мне подняться на борт, капитан Ямбанг, этот жалкий червь тебе объяснит.

— Я разрешаю, — ответил капитан Ямбанг и хотел добавить что-то еще, но его перебил истошный вопль Пваны:

— Нет, так не годится, славный капитан! Если уж ты позволяешь этой куче падали взойти на твой корабль, то и такую незначительную личность, как я, тоже должен допустить!

— Ну поднимайтесь оба, — решил Ямбанг, — но без всяких там сопровождающих. И никаких магических штучек! Впрочем, наш чародей наложил на корабль защитное заклятие.

Матросы спустили трап и закрепили его. Едва он с шумом ударился о набережную, как Клунг и Пвана одновременно ринулись к нему. Так как трап случайно оказался ближе к Клунгу, дородный Балинпаванг ступил на доски первым. Засеменив слабеющими ногами, Пвана догнал его и закричал:

— Прочь с дороги, шарлатан!

Ширина трапа была едва достаточна для двух человек, идущих рядом, да и то если они двигались медленно и осторожно. Клунг, который был моложе и сильнее, одним толчком скинул Пвану с трапа, и старый колдун с криком плюхнулся в грязную портовую воду.

Капитан Ямбанг выкрикнул приказ, и двое матросов в коротких штанах подтащили к перилам канат. Когда конец каната оказался рядом, Пвана вцепился в него, но, едва матросы стали поднимать колдуна, старческие пальцы ослабли, и Пвана свалился в воду.

Капитан Ямбанг снова отдал какие-то приказания, а затем сказал Керину:

— По сравнению с другими варварами вы, новарцы, повежливее себя ведете, чем, к примеру, эти дикари джунглей. Много лет тому назад я даже был в вашей стране — плавал туда.

Матросы принесли другой канат с петлей на конце. Когда петлю спустили к нему, Пвана пролез в нее, так что канат обнимал его под мышками. На этот раз матросам удалось вытащить колдуна на палубу.

Едва встав на ноги, Пвана подбежал к капитану:

— Почему ты не защитил меня от этого проходимца? — И он указал пальцем на Клунга, который лишь довольно ухмылялся. — В конце концов, я главный жрец моего божества! И поэтому со мной положено обращаться почтительно.

— Ты — главный жрец? — с неописуемым презрением произнес капитан и фыркнул. — На мой взгляд, вы все — стадо болтливых обезьян, которых кто-то поймал, побрил и научил людей передразнивать!

Пвана бросил взгляд на одного из матросов с пикой в руках, который выразительно посматривал то на острие своего оружия, то на шею старого чародея. Затем Пвана презрительно сплюнул, повернулся и подошел к перилам, чтобы выжать воду из своего саронга.

— Хватит! — резко воскликнул капитан. — Довольно времени потеряли, а нам сегодня еще грузиться. Вы оба, колдуны, и вы, юная парочка, следуйте за мной!

Капитан занимал две каюты, отделка которых напоминала каюту Ноджири, но была еще роскошнее. Извивающиеся золотые драконы полностью заполняли пространство стен, а по потолку летали стилизованные летучие мыши и цапли. Стулья, как и тяжелый стол, были массивные, из черного дерева.

Капитан Ямбанг уселся за столом на кресле, чем-то на поминавшем трон. Жестом он пригласил чародеев сесть по разные стороны стола рядом с ним, а Керина и Ноджири — на другом конце. Юноша с удовольствием опустился на настоящий стул, по которому соскучился после недель сидения на полу.

— А теперь, господа, — произнес капитан, — расскажите по очереди о своих претензиях. Начнем с тебя, учитель Пвана.

— Это обыкновенная кража, капитан, — произнес Пвана. — Эта девица на законных основаниях являлась собственностью храма Баутонга. Храму ее подарил ее дядя, владыка Вунамбай, который заменяет ей умерших родителей. Мы могли бы официально потребовать экстрадиции мастера Керина обвинявшегося в краже и, возможно, убийстве, но готовы удовлетвориться лишь выдачей женщины по имени Ноджири представителям храма. Вам, представляющему здесь его императорское величество, нет никакого смысла удерживать у себя краденую собственность.