— Если потухнет оставшийся фонарь, мы, наверно, сможем идти на ощупь, — с беспокойством проговорил Чивир. — В этом туннеле нет развилок или поворотов?

— Нет, — ответил Карадур. — Он идет прямо... ап! — Вода дошла ему до подбородка, нечаянный всплеск — и она попала в рот. Старик стал кашлять и отплевываться, фонарь затрясся.

— Эй, не погаси последний светильник, — сказал Джориан. — Тонуть и так паршиво, а уж тонуть в темноте...

— Не расходуй зря силы, король, — посоветовал Чивир.

Карадур, который ушел было вперед, обернулся и, немного подождав, сказал:

— Когда мой друг Джориан перестанет говорить, можешь быть уверен: нынешняя реальность для него закончилась.

— Ты еще разговариваешь? И вода в рот не попадает? — удивился Джориан;

— А ты знаешь, вода, кажется, больше не прибывает.

Уровень воды на какое-то время перестал меняться, все стихло, в туннеле слышалось лишь тяжелое дыхание троих мужчин и негромкий плеск. Наконец вода начала убывать. Вскоре тело короля вновь стало задевать пол.

— Теперь мы выше уровня воды в реке, — сказал Джориан. — Лишь бы нас не зарезали при выходе повстанцы, больше бояться нечего.

— Мне сейчас и с мышью не справиться, — простонал Чивир.

Карадур постучался в потайную дверь, ведущую в королевскую спальню. Он объяснил, в чем дело, и дверь отворилась. Через какое-то время по лестнице спустились гвардейцы и слуги с носилками.

Пройдя по туннелю около ферлонга, они обнаружили Джориана с Чивиром, которые сидели прямо в воде, прислонившись к стенке, тяжело дышали и, видимо, были в полном изнеможении. В воде возле них лежал труп чудовищного вида.

Люди из дворца перекатили тело на носилки, привязали веревками и понесли к выходу. Джориан со стоном поднялся. Чивир из-за тяжелых лат совсем не стоял на ногах, и ему пришлось помочь. С неимоверным трудом они заползли на четвереньках по лестнице в королевскую спальню, а там упали в кресла и откинулись в бессилии назад; на полу возле них натекло по луже. Карадур еще до них успел усесться в кресло; у его ног валялась чалма, глаза колдуна были закрыты.

— Вина! — гаркнул Джориан. Слуги засуетились.

Джориан оторвался от бокала и увидел перед собой офицера гвардии.

— Господин, — сказал офицер. — Что это значит? Король Ишбахар мертв, а у вас на голове его корона!

— Правда, что ли? — удивился Джориан. Он снял с себя корону со змеей и недоуменно поглядел на нее, словно видел первый раз в жизни.

— Правду говорят, будто его покойное величество нарекли вас своим преемником?

— Правду, — подтвердил Чивир, сидящий позади офицера. — Его Величество умер в туннеле своей смертью, мы бежали из Жактана, где вспыхнуло восстание. А дворец мятежники уже пробовали штурмовать?

— Нет, полковник. Но часть повстанцев перебралась через реку, и на набережной идет резня, грабеж. Кажется, что-то подожгли. Какие будут приказания?

— Прежде всего обеспечить защиту дворца от нападения. Я скоро выйду и сам буду командовать. А теперь иди. И вы идите, — отпустил он слуг.

Все вышли, в спальне остались лишь Карадур, Джориан и Чивир.

— Отличное вино, — сказал Чивир, ставя бокал на столик. — Верно, виндийское. Снова начинаю чувствовать себя человеком. Нам нужно кое-что выяснить, — обратился он к Джориану.

— Слушаю тебя, полковник, — ответил Джориан, тоже отставив бокал.

Джориан поглядел на Чивира, прикидывая, каковы были бы его, Джориана, шансы, завяжись между ними схватка: Чивир в латах и с саблей, а у него только кинжал, зато Чивира куда сильнее измотало путешествие по туннелю.

— Ты и впрямь собираешься стать королем, — заговорил полковник, — хотя бы вся страна на тебя ополчилась?

— Посижу на троне, сколько мне нужно, не дольше, — ответил Джориан. — Я вовсе этого не желал. Ишбахар сглупил — нарек меня преемником, не заручившись политической поддержкой.

— Человек он был добрый, но монарх никудышный, — заметил Чивир. — Что ж, ты снял камень с моей души. По закону ты, конечно, король, но иноземцы в народе непопулярны. Даже при моей поддержке, то есть при поддержке гвардии, не уверен, что ты удержишься на троне. Не дольше, чем тебе нужно, — это сколько?

— Сколько потребуется нам с доктором Карадуром, чтобы сняться отсюда в летучей посудине.

— В какой еще посудине?

— Ишбахар обещал нам свою медную ванну, в ней и полетим.

— Как же вы в ней полетите?

Джориан кивком показал на Карадура, который накручивал себе на голову чалму.

— У нашего славного доктора в перстне сидит демон, он и понесет нас по воздуху.

— Но, Джориан! — воспротивился Карадур. — Я же сказал, что освобожу Горакса только в случае крайней нужды, потому что это будет последняя услуга, которую он...

Джориан фыркнул.

— Весь город готов наброситься на нас, как пчелиный рой. Если уж это не крайняя нужда, то я вообще не знаю, что ты под этим разумеешь. Будешь дожидаться, пока кто-нибудь науськает толпу и тебя разорвут на куски?

— Что ты, сынок! Но подумай, сколько добра ты мог бы сделать, если б сумел удержаться на троне! Провел бы реформы, о которых мечтал Мажан. Обеспечил бы Дворцу Познания подобающую денежную поддержку...

— Полстраны жаждет застрелить, заколоть, отравить меня. Не желают они иноземца в короли, это ясно, как день. Верно, это и есть та самая «вторая корона», от которой предостерегала меня во сне Кубалиага. Первой была ксиларская. Помнишь, мы закопали ее у Морусской трясины?

— Иразцы скоро позабудут о своей ненависти к иноземцам, — не сдавался Карадур, — стоит тебе лишь упрочить власть и показать, какой ты хороший правитель и как быстро усвоил их обычаи. По-пенембийски ты уже говоришь лучше меня. В конце концов Джуктар Великий был не только иноземцем, но даже и варваром. Ираз — город-космополит.

Джориан покачал головой.

— Ксиларцам я тоже пытался показать, какой я хороший правитель, а они в ответ пытались отрубить мне голову. Да и как мне упрочить власть? Разве что призвать на помощь чужеземную армию наемников.

— Думаю, и в гвардии, и в пограничном войске у тебя найдутся сторонники, можешь рассчитывать на них. Как только ты приберешь к рукам политиканов...

— Даже если так, что тогда? Всю жизнь ублажать ее святейшество Сахмет, а потом явятся жрецы со священной веревкой. Благодарю покорно!

— Ты мог бы отменить этот обычай, как поступил король, о котором ты рассказывал.

— Без сомнения. Но меня бесполезно уговаривать, старина. Я уж на троне насиделся всласть. Занятная работенка, ничего не скажешь, но приниматься за нее снова неохота. Богатства, власти, славы жаждут многие, но я не мечу так высоко, и незачем мне быть королем. Меня устроит простая жизнь, почтенное ремесло, уютный дом, сытный обед, любящая семья и небольшой круг приятелей.

Иразской жены я тоже не хочу. Одна супруга у меня есть, и этого достаточно. К тому же чем больше я странствую, тем больше ценю родную землю.