1942 г.!

Когда я получил соответствующий текст макета 5‑го тома с этим утверждением, то написал, что это выдумка. И кому она нужна? Когда несколько ранее вышел в свет 5‑й том книги 1‑й «Истории Коммунистической партии Советского Союза», посвященный 1938–1945 гг., то там тоже содержалось подобное утверждение. Я поинтересовался в Институте марксизма–ленинизма при ЦК КПСС, откуда у них такие сведения? Ответили: это уже давно опубликовали специалисты по военной экономике Б. М. Сухаревский, Л. М. Гатовский и ряд других.

Итак, в двух крупных изданиях имеется одинаковая трактовка, не соответствующая исторической правде и не опирающаяся на факты. Мое замечание редакция и редколлегия 5‑го тома просто проигнорировали.

А ведь не следует забегать вперед, никто нас не гонит. И надо отражать то, что было в действительности. Если мы обратимся к упомянутой книге Н. А. Вознесенского, который в ней стремился показать только наше хорошее, а не плохое, то увидим, что там нет ни одного слова о том, что мы в 1942 г. создали слаженное военное хозяйство. Правда, на странице 142 той же работы председатель Госплана СССР процитировал место из доклада Сталина на торжественном заседании, посвященном очередной годовщине Великого Октября. Но там было сказано, что в 1943 г. (а не в 1942. — С. Г.)

Советское государство имело «слаженное и быстро растущее военное хозяйство».

Полагаю, что, отметив этот отрадный факт применительно к

1943 г., Сталин, видимо, не хотел преуменьшить значение нашей страны в экономической победе над врагом. Мы можем в итоге констатировать, что ни в названном докладе Председателя ГКО, ни в книге Вознесенского, ни в последующих публикациях о военной экономике СССР 1941 — 1945 гг. оказались так и не раскрытыми четкие критерии или черты такого появившегося понятия, как «слаженное и быстро растущее военное хозяйство», хотя это понятие в военно–исторической и военно–экономической литературе продолжает употребляться и по сей день.

История требует правды. И следует всегда исходить из того, что было на самом деле. Если о чем–то неудобно писать, то, наверное, лучше опустить, чем что–то сочинять, говорит неправду.

Вопрос: Он является последним. Изданная несколько лет назад Ваша книга, дорогой Семен Захарович, «О прошлом для будущего» получила широкий резонанс в кругах общественности, вызвала, по нашим данным, большой интерес. Какими сведениями на этот счет располагаете Вы? Что пишут Вам Ваши читатели?

Ответ: Могу сказать о своей книге следующее. Я получаю очень много писем, разных записок, телефонных звонков. В основном читатели хвалят ее. Большая часть писем примерно того же содержания адресуется в Политиздат. За все время ко мне поступило только два письма с рядом критических замечаний.

Автор одного письма, как он подписался, член партии с 1928 г., пишет, как хорошо Вы раскрыли многие события нашего недавнего прошлого. А дальше спрашивает: «Но как Вы могли, освещая важные вопросы, не сказать о том, что же случилось с Николаем Алексеевичем Вознесенским? Куда он делся? Почему ничего не сказали о судьбе Семена Семеновича Лобова — бывшего члена Президиума ВСНХ, затем члена Оргбюро ЦК ВКП(б), наркома лесной промышленности СССР, наркома пищевой промышленности РСФСР и т. д.? И далее следует целый список не упомянутых имен… То есть человек, видимо, хотел, чтобы я в своей книге проследил жизненный путь всех известных мне деятелей. Чтобы подробно говорил и о 37‑м годе… И все это пропустил бы небезызвестный Главлит?

Другое письмо. Из Ленинграда. Подписано — рабочий, такой–то. Тоже пишет, что для себя, мол, немало интересного и полезного почерпнул и далее: «Но почему Вы не говорите о том, сколько бед принес стране Никита Хрущев?»

Но ведь я не писал историю в строго хронологической последовательности, со всеми подробностями. Я подготовил мемуары, где все события и не собирался отразить.

Вот звонит мне недавно, в воскресенье, известный деятель военного тыла генерал Николай Александрович Антипенко. «Я в восторге от Вашей книги, — говорит. — Замечательные воспоминания получились. Но почему ничего не написали о Главвоенспецстрое, организованном в 1947 г.? Я, мол, сейчас пишу одну работу к 40-летию освобождения Белоруссии, и вот о его деятельности на территории этой республики ничего у Вас нет.

Отвечаю, что я в целом историю строительства в стране и не собирался освещать.

Он мне говорит: «Почему ничего не сказано об угольщиках, почему мало о строительстве химических предприятий и т. д. и т. п.?

Скажу больше, я ведь не писал и мемуары. Написал, правда, что родился тогда–то, в таком–то месте, потом учился, работал. Но это еще не мемуары. Речь у меня идет не о мемуарах в чистом виде, а о памяти. Память движет историю. Речь идет о памяти, когда предпринята попытка осмыслить события истории, события прошлого. Только так я понимал свою задачу как автор книги.

Речь же у меня идет вот о чем. Ведь как могло случиться, что страна за каких–то 12 лет после жесточайшей разрухи, после голода, после холода, при отсутствии малейшей помощи со стороны, при наличии враждебных сил внутри страны, которые, как и внешние силы, очень мешали нам, тормозили строительство нового мира, хотели остановить движение. И тем не менее мы за несколько десятилетий превратили СССР в гигантскую державу, с которой стали считаться во всем мире. Мы разгромили фашизм и спасли мировую цивилизацию. Как же это случилось? Вот смысл всей этой книги, всех моих размышлений. Я не писал: вы делали так, а надо вот так. Я только писал, как это было. А дальше сами делайте соответствующие выводы. В книге идет речь и о многих людях, о прекрасных руководителях той созидательной эпохи. И я убежден, что такого компетентного и образованного правительства, которого мы имели, например, во время Великой Отечественной войны, не было в мире нигде.

В бурной текучке нашей жизни мы многое забывали о том, как двигались. Надо самое полезное из накопленного опыта понять и учесть не только для будущего, но и сегодняшнего дня.

Итак, моя цель была показать, как мы шли вперед по социалистическому переустройству общества, добиваясь больших свершений, допуская при этом, наверное, неизбежные промахи, ошибки и исправляя эти ошибки.

Вот, скажем, вопрос о нашей независимости, в том числе в экономическом плане. Есть у меня об этом специальная глава — «Курс на техническую независимость. Право на риск». У нас многого не было, и мы все создавали сами, благодаря широкой народной инициативе, самоотверженным трудом, создавали тяжелую индустрию и другие отрасли промышленности.

Старшие поколения нашего общества обеспечили таким образом экономическую независимость Советского государства.

А вот сегодня мы, к сожалению, опять становимся зависимыми.

Какое положение сейчас? Если необходимо какие–либо машины, оборудование заказать на импорт, говорят — мы не можем.

Люди нашего сравнительно недавнего прошлого, которые работали на стройках, считали за большую честь, если они производили такую же технику, которую раньше закупали за границей.

Химия сейчас, например, во многом на импорте. Разве это допустимо? А зерно? Примерно такое же положение.

Еще приведу пример. В середине 30‑х гг. ощущалась острая нехватка вагонов. Перед Наркоматом тяжелой промышленности, перед Серго Орджоникидзе поставили об этом вопрос. Мы, мол, поставляем 29 тыс. вагонов в двухосном исчислении. Это был 1934 г., а в 1935 г. надо было выпустить 80 тыс. Все понимали, что увеличить производство за год в 3 раза было не так–то просто. Это ведь рост не на какие–то проценты. А тут еще проблема металла, проблема кадров и еще десятки таких же сложных проблем… Создается Главвагонст- рой, осуществляется кооперирование Сормовского завода с рядом других заводов и т. п.

И оказывается уже в ноябре 1935 г. мы дали 86 тыс. вагонов! Кто нам помог? Может быть, добрые дяди из–за рубежа? Ничего подобного! Это сотворили советские люди!