Зря опасался видеокамер: картинки шли именно сюда, в пустую комнату. Каждый монитор следил за шестью точками. А вот и наш добрый знакомый сучий потрох профессор Штольц развалился на своем диване и прихлебывает из кружки. В соседнем кресле неподвижно сидит Андрей, уставившись прямо перед собой. Эх, пропал парень… Вот управляющий Семен Ефремович у себя в кабинете с кем-то оживленно говорит по навигатору, бурно жестикулирует, потом замирает, чешет затылок. Потом снова кого-то вызывает.

Штольц покидает лабораторию, а Андрей так и остается сидеть в кресле. Старик медленно идет по длинному коридору, я не пойму, в какую сторону, в здешних коридорах и переходах сам черт, прости господи, ноги сломит, но чувствую, что надо спешить. Сербин у прозрачной стены смотрит куда-то вниз. Я подошел к нему. Мелькнула мысль: вот так и должна выглядеть настоящая секретная лаборатория.

Несколько человек в белых халатах прохаживались вдоль оборудования, которое я мог вкратце описать одним словом – сложное. Потом, разумеется, вспомню, откуда и куда шли кабели, трубы и спиральные светящиеся «пружины». А сейчас только таращил глаза на ряды прозрачных цилиндров, в которых что-то темное шевелилось и пускало пузыри. Это не криокамеры, сообразил я. Но что тогда? Сербин словно услышал мои мысли.

– Клонмашины, – сказал он. – За это дают пожизненное, и то, если повезет.

– Давайте сигнал вызова!

– Сигнал может не сработать. Здесь точно замешаны большие и очень наглые игроки. Не исключаю, что шалят меритократы или их сторонники. Так что сначала унесем ноги, пока не остались без голов.

Мы вернулись вовремя. Наш пленник, извиваясь ужом, почти дополз до плаща. Увидев меня, как-то хитро изогнулся, освободил левую руку и присел на корточки. Он в прыжке летел к своему плащу, когда мой пинок придал ему дополнительное ускорение. Незнакомец врезался головой в угол стола и затих.

Под плащом оказался древний, но вполне исправный «макаров». Стало быть, непростая птица попала в наши сети! Одежда не новая, несколько темных пятен вроде как от кофе. Странный неряха с пистолетом – шевельнулось в памяти. Синий плащ, кофе. Спор в поезде, пассажир в кресле через проход. Надо же, как хитро завернулось. Не тогда ли Андрея зомбанули? Незаметный укол в толпе на перроне перед посадкой, самоудаляющийся текст-код, присланный в сообщении без обратного адреса на его навигатор? И служение хорошего парня закончилось, не начавшись. За это тоже будет спрошено.

Но узнать о деталях уже не судьба. Висок пленника в крови, пульса нет, дыхания тоже. Нехорошо получилось. Но тут или он нас, или мы его. Как на нейтральной полосе – не знаешь, от кого пуля прилетит, от своих или чужих. А когда свои и чужие так резво, как стекляшки в калейдоскопе, меняются местами, тоже не беда – прорвемся, как всегда.

Пока я размышлял, куда спрятать тело, дверь опять зажужжала. В комнате появился коротышка в белом халате и с круглыми очками на круглом же лице. Увидев мертвеца, всплеснул пухлыми руками и закудахтал:

– Что случилось? Пал Сергеичу нехорошо? Врача, врача вызывайте!

– Не надо врача, – сказал я.

Коротышка опешил, потом снял очки, протер их и уставился на труп.

– Это вы начальника службы безопасности убили?

– Сам упал.

– Понял, – коротышка взглянул на ствол у меня в руке и вздохнул. – А ведь вы – те самые комиссары…

– Представители Выездной Комиссии. А вы кто будете?

– Я из дирекции. Пресс-секретарь. Меня управляющий вызвал, чтобы все уладить. Опоздал, дров уже наломали… Что вы делаете?! – взвизгнул он, увидев, как Сербин снимает с руки покойника навигатор. – Не пытайтесь взломать, можете случайно запустить коды самоуничтожения.

– Что тут у вас? Тактический заряд?

– Боже упаси. Немного тротиловых шашек, распределенных по схеме аварийного сноса.

Сербин отошел к окну, разглядывая трофейный навигатор, а коротышка тем временем призывал нас к трезвому анализу ситуации, предлагал договориться и намекал на высоких покровителей.

– Можно и договориться, – протянул Сербин. – Вопрос – ради чего? Кстати, чем вы здесь вообще занимаетесь?

Пресс-секретарь мялся, мекал, бекал, а потом начал рассказывать о достижениях крионики. Сергей Викторович минут пять терпел, потом напрямик поинтересовался, каких именно зверюшек они выращивают внизу.

Коротышка выпучил глаза и захлебнулся слюной. Дернулся к двери, но был мною схвачен и скручен. Говорить он не хотел, но тут меня удивил Сербин. Без лишних слов он взял с ближайшего стола небольшие ножницы для бумаги и примерился к мизинцу пленника. Пресс-секретарь молча дернул щекой. Сербин зажал ему рот ладонью и хрустнул ножницами. Дело шло туго, но Уполномоченный продолжал давить и, наконец, окровавленный палец шмякнулся на пол. Вой коротышки был еле слышен, а когда Сербин перекрыл ему еще и ноздри, тот начал задыхаться.

– Поговорим?

Пленник закивал, и Сербин позволил ему дышать.

Все оказалось гораздо хуже, чем я подозревал. Они выращивали клоны Государя Александра Владимировича. Наиболее качественным из них планировалось в урочный час подменить истинного – который, видите ли, стар, не определился с наследником, и вообще… На вопрос, как они собираются манипулировать клоном, коротышка помялся, но потом пробормотал, что в этом не будет нужды, потому что в новом правителе будут сосредоточены лучшие человеческие качества, и даже более того.

– Как преодолели барьер старения? – спросил я.

– Объемная печать, у нас самые новые принтеры! Почти все жизненно важные органы можем заменить. Вы только подумайте…

– Почему убили Жирмунского? – перебил его Сербин.

– Нет, не убивали, это несчастный случай, большая потеря! Его исследования были очень важны.

– Работы по вирусам гриппа?

– Я не в курсе… Ай, не надо! Да, да, он что-то собирался делать с нечитаемыми участками ДНК, активизировать их с помощью вируса. Деталей не знаю.

– Решетки на всех этажах? – внезапно сменил тему Сербин.

– Только до второго.

Затолкав коротышку под стол, я вернулся в комнату с мониторами и, выдернув из стойки роутеры, прошелся по ним каблуком.

Столовая на третьем этаже, в отличие от буфета, радовала глаз чистотой, а желудок – ароматами. Повар и две помощницы, увидев нас, застыли у выхода с большими сумками в натруженных руках. Я показал стволом в сторону кухни, и они молча подчинились. Прорываться через выходы было опасно: там нас могли ждать. Подперев дверь спинкой стула и вооружившись разделочными ножами, мы быстро располовинили белоснежные скатерти. Свернули в жгуты и соорудили веревочную лестницу.

– Фамилия начальника охраны – Галызин, – вдруг сказал Сербин. – Мне кажется, она мне где-то попадалась.

Тут ожидаемо сработала моя память.

– Прошлогодний выезд. Однофамилец или родственник учителя из Мурманска. Тот, что в самолете помер.

– Может, совпадение. Хотя я уже созрел до полноценной паранойи.

С этими словами он перевалил через подоконник.

Я прихватил на дорогу несколько бутербродов и спустился за ним.

– Резче, – сказал Сербин, – у нас меньше десяти минут.

– Будет погоня?

– Не знаю. Я успел связаться с ББ и расколол навигатор. Отсчет самоликвидации пошел.

– Наверное, уже сработало оповещение.

– Не сработало, я отключил.

– Многие пострадают…

– Они уже мертвецы. Зачистят всех.

– Идиотский заговор, – сказал я. – Охраны практически не было.

– Большая охрана привлечет внимание. А мы, можно сказать, добровольно и с песнями влезли в западню, – ответил Сербин.

– А ведь именно в силу такого идиотизма заговор мог окончиться удачей, и в итоге…

– И в итоге у нас на троне окажется гриппозный суперклон?

– Господи упаси! Лучше быть с Государем со всеми его сильными и слабыми сторонами, а не под сверхчеловеком без страха и сомнений.

– Хорошо сказал, – ответил Сербин. – Только ты ничего не понял. Они не государя пытаются клонировать, а Антихриста выращивают.