Чикайя слушал переводы Касс и поражался открывшемуся в них, но отдавал себе отчет, каких усилий ей это стоит. Он чувствовал симпатию к ней, желание защитить, смешанное с параллельно растущим в нем самом чувством истощения, хотя и менее интенсивного. Он нырнул на Ту Сторону без подготовки, и независимо от того, станет ли она в конце концов его истинным домом, требовалось подняться на поверхность за воздухом.

В пятьдесят третью ночь, проведенную в Городе, Мариама разбудила его, встав у постели и осторожно растолкав. Он поморгал, прищурился на нее и увеличил освещенность виртуального окружения.

― Тут насчет Касс…

Он молча кивнул.

― Она хочет уйти. Как только деготная яма станет безопасна для путешествий, надо будет пробурить скважину.

Мариама села рядом с ним.

― Нет, она говорила со мной о том, чтобы мы ее оставили. Она хочет увидеть реализацию своего первоначального замысла, в какой угодно форме: то ли как заморозки Барьера, то ли как обратного толчка, приданного Той Стороне. Все, что угодно, только чтобы прекратить безостановочную эвакуацию.

Чикайя ужаснулся.

― Но это займет века! — Он, конечно, имел в виду потустороннее времяисчисление, но потом задумался, не слишком ли оптимистична такая оценка.

Мариама ответила:

― 

Я

не знаю, как она себе это представляет. Может, она опасается, что Снаружи ее просто распнут, осмелься она выйти туда без готового решения? Или это что-то личное… Как бы ни было, я не думаю, что она тут долго продержится. Исход предприятия слишком расплывчат, и она все принимает так близко к сердцу. Она уже всего тут нахлебалась. Ты не мог бы с ней поговорить, переубедить?

― Конечно.

― Спасибо, — улыбнулась Мариама. — Это для тебя же лучше. А то я бы не хотела походить на ревнючку, которая жаждет отбить у другой интересную работу.

Чикайя на миг подумал, что неверно истолковал ее слова. Но она, когда ей это было нужно, умела выражаться с предельной однозначностью.

― Зачем тебе ее работа? — спросил он.

― 

Я

готова к ней, — заявила Мариама. — Именно за этим я пришла на «Риндлер».

― Ты прибыла на «Риндлер», чтобы сотрудничать с Тареком в разработке планковских червей!

― Я прибыла на «Риндлер», чтобы дать людям шанс выбирать, — ответила она. — Есть пределы, за которые нам не пробиться, осложнения, которых я никогда не предвидела, но совместная с Колонистами работа для поиска решения — вполне почетный компромисс между желаемым и действительным.

Чикайя покачал головой в притворном восхищении.

― Так ты решила работать как Добытчица под прикрытием, сохранив все связи среди Защитников? Чрезвычайно тонкий расчет. — Он постарался произнести это так, чтобы создалось впечатление шутки, но на самом деле был в бешенстве. Он еще мог ей простить неискренность и корыстные стремления. Но теперь оказывалось, что она с самого начала далеко опередила его во всех планах. Еще раз.

Но он не был готов оставаться здесь. Он не мог бы жить с ней среди Колонистов, зная, что до визита следующего посланника Этой Стороны пройдет целая вечность. Он хотел вернуться за Барьер, к Расме, с которой условился встретиться. И, наконец, он должен был еще раз посмотреть на звезды.

― Ты с ума сойдешь, — только и сказал он.

Мариама рассмеялась.

― Матушка всегда так говорила о путешественниках. Они странствуют от планеты к планете, пока не обнаружат, что и свои-то имена давно позабыли.

― Романтика еще жива, гм? Ничего удивительного, что ты не в состоянии противиться соблазну.

Гнев Чикайи медленно затухал, но боль только усиливалась. Он порывистым жестом протянул к ней руки и обнял. Пока они живы, расставание не будет безотзывным, но пропасть, которую она вознамерилась создать между ними, заслуживала называться самой широкой и странной во всей виденной им Вселенной.

― А что я скажу твоей версии, что у меня под почкой засела? Она подумает, что я тебя заставил прогуляться по доске.[121]

― Она все поймет. Я передам с тобой посланника для нее.

Он отшатнулся и отстранил ее на расстояние вытянутой руки.

― Да что с тобой такое творится! Всегда-то тебе надо забраться дальше и глубже, чем остальным!

― А что с тобой такое творится, что всегда-то ты следуешь за мной по пятам? — Мариама коротко взмахнула рукой у него над макушкой, потом встала и отошла к дверям.

Но, подумав, обернулась и посмотрела ему в лицо.

― Прежде чем я уйду… не хочешь заняться любовью?

У Чикайи отнялся язык. Она и словом не обмолвилась о такой возможности с тех пор, как он отверг ее на Тураеве.

― Теперь я одного с тобой рода, — сказала она, раскинув руки, точно демонстрируя улучшение своей внешности. — В некотором смысле.

― Одного со мной рода? — тупо переспросил он. Никаких изменений в ее облике он не заметил.

― 

Бестелая

, - усмехнулась Мариама.

Чикайя бросил в нее подушкой. Она кинула ее обратно и расхохоталась.

Он лег на постель и облегченно вздохнул. Ничто не выдержало бы четырех тысячелетий ожидания. Кроме… исходной теоремы.

Касс стояла на капитанском мостике и смотрела вдаль, терпеливо внимая речам Чикайи. Мариама старалась не показываться, и даже Колонисты наконец заметили, что после многих дней непрерывной изматывающей работы их живая легенда то и дело сбивается на излучение бессмысленных вендекопотоков.

Сделанного достаточно, сказала она. Ни один вменяемый человек не упрекнет ее за неспособность к предзнанию. Мимозанцы разработали остроумный план раскачать Ту Сторону, заставить ее отступить, и она пыталась реализовать их замысел, но правила игры менялись, а приз все время отступал на недостижимое расстояние. Другие ничего большего не добились бы. Конечный результат остался бы тем же. И если ей и требовалось личное искупление, то вот явилась преемница, полная сил, отлично подготовленная для второго погружения в потусторонние глубины — довольно ль вам переданного ей знания?[122]

Касс говорила тихо, даже с каким-то безразличием. Чикайя задумался, что она вообще поняла из его слов. И хватит ли у него сил повторить ей это с самого начала.

― Я хочу поплавать, — внезапно сказала она.

― Поплавать?

Касс кивнула. Вид у нее был очень серьезный.

― Хорошо. — Чикайя начал было перестраивать виртуальность, но она схватила его за руку и не дала завершить кодовые жесты.

― В

настоящей

воде, — сказала она сухо и жестко. — В настоящих. Молекулах. Воды.

Чикайя разжал ее хватку и обнял за плечи.

― Ладно. Как только сможем пробиться обратно, ты это сделаешь. Обещаю.

― Я плаваю только в настоящей воде, — объяснила она. — Я такая.

Ее лицо перекосилось, с уст сорвался протяжный горестный стон.

— Я не хотела так сильно меняться!

― Я тебе помогу, — пообещал он. — Я заберу тебя отсюда.

В последний день перед отбытием из Музейного Города Касс заняла место лоцмана «Сарумпета» и повела корабль по коридорам и туннелям в настойчивых поисках чего-то или кого-то. Их никто не сопровождал.

— Я спросила Хинтикку, она кое на что намекнула,[123] но мы так и не собрались исследовать все варианты. Колонисты плохо разбираются в графах, однако у них есть своя система вендекоописания, которая превосходно служит их целям. Надо только знать, чем заменить слишком резко отличающиеся фрагменты.

Они петляли от стены к стене между различных живых гаджетов: там были светильники, воздушные кондиционеры, ароматизаторы, парадомовые телефоны, юморные зарядники — так Мариама называла мешочки эндогенных вендеков, которые Колонисты вводили себе, желая надолго задержаться в приподнятом настроении и сохранять высокую работоспособность.