Он поймал взгляд Мариамы, и они обменялись опасливыми улыбками людей, решительно ошеломленных происходящим вокруг. Как и Чикайя, Мариама совсем потеряла голову от красоты и загадочности колонии, но тем настоятельнее становилась необходимость перебросить мостик через разделявшую два мира бездну и спасти потустороннюю жизнь. Чем ближе был успех, тем сокрушительней обещало стать падение, стоит им отцепиться от страховки. Если бы планковские черви догнали и уничтожили их в решетке пчелиных сот, это была бы очередная локальная смерть, порядком уже набившая оскомину; здесь же такой исход означал заодно гибель целого мира.

Процессия меж тем вступила в длинный извилистый туннель, ведущий вниз, в недра колонии. По мере падения плотности фонового роя домовых виртуальный движок был вынужден перейти к другим переносчикам информации. По-прежнему среди них не нашлось адекватного по разрешающей способности зондографам самого корабля, однако в целом отрисовка окружающего пространства получалась вполне приемлемой. С точки зрения Колонистов название, данное путешественниками Яркости, являло собою грубейшую оплошность; внутри колонии полезная освещенность была куда выше, и, напротив, снаружи в сравнительном сопоставлении царили вечные сумерки.

Когда ветер и течения набрали полную силу, геометрия Колонистов и архитектуры их города прояснилась. Стены туннеля образовывала базовая популяция слоя, но под нею лежали сотни других. Чикайя бессилен был придумать им какие-то роли, за исключением воздушного кондиционирования и освещения. В его восприятии они казались чересчур сложными для украшений, но ведь постоянство в обычном смысле слова здесь требовало недюжинных усилий; воздушное кондиционирование и то было далеко от идеала, а все, что не держало нос по ветру, рисковало унестись без руля и парусов в бездонную пучину Яркости.

На развилке процессия свернула влево, нагнетание воздуха стало агрессивней, примеси вычищались старательнее; в присутствии целой оравы вендеков-чистильщиков корабль работал из последних сил, удерживая пузырь неповрежденным, а зондографы — жизнеспособными. Чикайя воображал себе великое множество малоприятных исходов локальной жизни с тех пор, как анахронавты выкинули его с «Риндлера», но закончить этот ее отрезок в пылесосе ему в особенности не хотелось.

За второй развилкой туннель пошел зигзагами и закрутился спиралью одновременно, а потом привел процессию в огромную пещеру. Физика здесь была стабильней, чем где бы то ни было со времен пчелиных сот; погода, впрочем, оставалась достаточно беспокойной, но турбулентность по порядку интенсивности, пожалуй, была такой же, как на открытой Яркости в штиль.

Поток вендеков пересекал пещеру, на большей части длины отрисованную угольно-черным — это значило, что туда зондографам доступа не было. У самого центра поток внезапно расслаивался, смешиваясь с окрестными свободными вендеками, расширяясь и разбавляясь, но затем ужимался до первоначальной ширины и продолжал течь в том же направлении. Зонды пробрались в эту область и изобразили ее в виде малоинформативной сферы серого тумана. Не все из них вернулись к кораблю, а те, что вернулись, сообщили, что соблюдение запрограммированных траекторий в окрестности сферы становилось крайне тяжелой задачей. Движение сквозь Яркость изначально ею было, но на обычные навигационные затруднения в этом месте накладывалось какое-то исключительно сильное возмущающее воздействие.

Библиокомплект обработал предоставленные зондами данные и возвестил:

— Здесь кручение пространства вплетено в граф. Когда поток расслаивается, мы можем внедриться в течение вендеков, но в ходе продвижения по нему они переориентируют стрелу времени.

Чикайя не сразу понял, что имеет в виду библиотека. Узоры квантового графа поддерживали непрерывность существования, воспроизводя себя в его новых версиях, но «будущее» здесь определялось лишь ориентацией самого графа. Если пространственно-временную пену нарезать тонкими ломтиками, чтобы найти граф с вендеком А, а затем сменить винтовой угол нарезки, чтобы отыскать граф с вендеком Б, то двум вендекам время покажется текущим в противоположных направлениях, и сама персистентность, какой бы термин здесь ей ни отвечал, переместит их друг относительно друга.

Итак, под

«переориентацией стрелы времени»

библиокомплект понимал

«изменение локальной скорости».

Вендекотечение не могло перемещать препятствия так, как делает это обычное течение реки, за счет давления и момента импульса, зато оно меняло локальное определение стационарности тем сильнее, чем дальше от первоначальной ориентации уходило. В каком-то смысле это воздействие играло роль ближнесторонней гравитации, но на Этой Стороне вакуумные симметрии накладывали суровые ограничения на кручение пространства-времени. Что же до Той Стороны, то там это кручение было вплетено в саму ткань базового графа постольку, поскольку определялось выбором вендеков.

― Эти существа управляют пространством-временем так же легко, как мы — структурой полимеров, — пораженно воскликнул он. — Выбери правильные мономеры, задай форму и подкорректируй реакционную способность, и будут тебе любые свойства продукта по твоему выбору.

Мариама усмехнулась.

― Вот только они работают скорее с микробами, чем с мономерами. Все сводится к селекции и размножению правильных вендеков.

― Тогда что это? Система переработки отходов?

Если Колонисты хотели похитить и выбросить полотнище, они могли бы окружить его пузырем с поверхности, но этот ускоряющийся поток сообщил бы ему дополнительную скорость и уносил бы все дальше.

На входе в пещеру Колонисты на миг остановились, но теперь выплыли в нее по широкой спирали, продвигаясь вниз в направлении градиента скорости. Они не выбросили флаг в черную реку. Они уплывали по ней вместе с ним.

Чикайя разочарованно застонал.

― 

Я

понял, что это такое! Мы видели остальную часть снаружи. Это транспортная система. Мы на рампе, ведущей прямо на скоростное шоссе.

Мариама согласилась.

― Может быть, все это место не более чем маленький аванпост, а наш артефакт для них добыча столь ценная, что они немедленно отвезут его к ближайшему эксперту.

Цепочка Колонистов продолжала движение вперед к оси пещеры, активно преодолевая воздействие черных вендеков, наверняка способное размазать их о стену, откуда исходил поток. «Сарумпет» неотступно следовал за пузырем, и если они собирались оторваться от конвоя, это должно было произойти в следующие несколько секунд.

Сколько продлится путешествие, они не знали и не могли выяснить. Они видели, как эта скоростная трасса исчезает в туманных потусторонних глубинах. Аванпост, очевидно, был выстроен здесь затем, чтобы выявлять опасность и своевременно обезвреживать ее — или оглашать всеобщую эвакуацию.

Однако если флаг утащили сами Сигнальщики, то экспедиции просто не оставалось иного выбора, кроме как следовать за ними, единственными существами Той Стороны, наверняка способными понять предупреждение и оценить, как серьезна угроза.

Мариама спросила:

― Ты не хочешь вернуться?

Она наверняка опасалась, что, окажись неверным выбор, который им сейчас предстояло сделать, вина за последствия падет на нее.

Чикайя ответил:

― Нет. Мы должны доверять им. Они явно пытаются привести нас к кому-то, кто немало потрудился во имя контакта с нами. Если такая трактовка их намерений неверна, нам не жить. Но если мы сейчас отступим и упустим шанс повидаться с экспертами, нам не жить тоже.

Впереди бледно посверкивало полотнище. Флаг не был поврежден, но модулировать все виды излучения, заполнявшего пещеру, не входило в его первоначальные задачи.

Пузырь по дуге спланировал вниз, в серый туман, окутавший рампу. Они последовали за ним, и дымка словно бы истончилась; как только «Сарумпет» приступил к рассылке очередной партии зондографов, стало ясно, что, продвигаясь вдоль трассы, зонды без труда находят обратную дорогу на корабль. Зато остальная часть внутрипещерного пространства быстро скрылась из виду. Чикайя выбился из сил, пытаясь уловить хоть какие-то закономерности в динамике, управлявшей этим местом.