― И эта форма сможет пробиться глубже, уйти от Барьера?

― Вероятно, да. Я могу снабдить основные квантовые процессоры вендекооболочкой. Нельзя утверждать с уверенностью, что они выживут в любом потустороннем окружении, но, если вы будете регулярно зондировать среду вокруг себя, они успеют на ходу модифицировать вендеконопуляции так, чтобы защититься от неблагоприятных воздействий.

― А как насчет коммуникации с Этой Стороной? — уточнила Мариама.

― Вероятно, я мог бы протянуть над Барьером защищенный

кабель, но не ручаюсь за успех. Планковские черви в настоящее время приступают к атаке на барьерный интерфейс и вообще все, что движется медленней их самих.

― Ага. Но в потусторонней форме ты можешь действовать автономно?

― Да, разумеется.

Чикайя осведомился:

― Ты что, просто забросишь его туда, и пусть выкручивается как знает?

― А почему нет? Что этому мешает? Библио гораздо умнее планковских червей. Он точно знает, что делает.

― На одном уровне. — Чикайя обратился к библиокомплекту: — Ты способен распознать разумную жизнь? Если да, то как?

― Нет, — ответил тот. — У меня нет информации о таком понятии, как разумная жизнь, за исключением рудиментарных эпистемологических набросков, лежащих в основе речевого интерфейса, которым вы в настоящий момент и пользуетесь.

― Мне доводилось болтать с колыбелью, в ней и то было больше мозгов, — сказал Чикайя. — Мы не вправе давать ему свободу действий на Той Стороне.

Мариама закрыла глаза. Из порезов на ее лысой голове по лбу и лицу заструилась прозрачная жидкость.

― Экзоличность сообщает, что этому телу кирдык, — сказала она немного погодя. — Она полагает, что в принципе оно могло бы себя починить, но повреждения так велики, что имеющихся ресурсов для этого не хватит. Боюсь, тебе предстоит остаться наедине с трупом.

Чикайя поднялся из кресла и торопливо взял ее за руку.

― Мне очень жаль.

― Да брось ты, — ответила она. —

Я

никогда еще не жила бестелой, хоть я и не фанатичка. Пара деньков в отрыве от плоти меня не убьет.

От усмешки кожа начала рваться и клочьями сползать с ее лица.

― Если проживешь достаточно долгую жизнь, рано или поздно ко всему притерпишься.

Чикайя ждал, пока она не покинет тело. Наконец дыхание остановилось, а плоть опала неряшливой кучкой. Под его пальцами ее рука затвердела — это индивидуальные клетки перестали бороться за поддержание целостности тканей и стали закукливаться в расчете пережить трудные времена и сберечь столько сырья, сколько удастся, для последующей переработки.

Чикайя почувствовал, как по лицу текут слезы.

― Вот сука, — сказал он, зная, что Мариама его не слышит и не может принять это на свой счет: инфракрасный канал связи с ее Посредником работал через посредство нервной ткани и кожного покрова, а других исправных путей доступа к ее кваспу не осталось. Она теперь глуха, слепа, нема, пока он не найдет способ ее оттуда вытащить.

Он пошел в кладовую челнока, где отыскалось что-то длинное и острое. Он не знал, что именно. Потом вернулся, сел рядом с ней и приготовился сдерживать отдачу от приложенных усилий.

Чикайя знал, что ей самой не повредит, но не переставал плакать, рассекая ее плоть. Он был не из бестелых. Так и не научился отделять любовь от тела, которое полагалось оберегать и ласкать.

Он извлек три маленьких устройства: темные шарики, сплетенные друг с другом оптоволоконными кабелями. Тонкие серые нити, оставшиеся вплетенными в нервную ткань, содержали Посредника и экзоличность.

Чикайя проконсультировался с собственным Посредником. Интеллект последнего по сравнению с библиотеками «Риндлера» был ничтожен, но об устройстве и дизайне телесной оболочки он

знал все. Чикайя спросил, как наладить контакт с развоплотившейся версией, ранее работавшей на том же аппаратном обеспечении, если радиотрансивер сгорел.

Его Посредник описал специально разработанное для таких казусов устройство. На борту челнока ничего даже отдаленно похожего не нашлось.

Чикайя взвесил на ладони окровавленные шарики. Однажды он попросил ее оставить его в покое. Представилась возможность наконец добиться своего. И ему даже недвусмысленно намекнули, что такой исход желателен.

― Есть ли другие пути установить контакт? — спросил он у своего Посредника.

― Не с развоплощенным устройством.

Он не мог вырастить ей новое тело с нуля, времени для этого не было. Клетки старого сражались за жизнь, пока могли. Реактивировать их не представлялось возможным.

― А если это устройство помещено в другую телесную оболочку, подселено в тело, уже содержащее другого Посредника? — спросил Чикайя.

― Куда именно?

― А куда можно?

― В черепную коробку или как можно ближе к спинному мозгу.

Вот и решение. Но Чикайя одернул себя. Он не был полностью уверен в ее лояльности. Впрочем, куда меньше был он уверен, сможет ли вообще чего-нибудь добиться без ее помощи.

Он стянул с себя окровавленную одежду и снял скафандр, после чего всецело положился на указания экзоличности. Та знала местоположение каждого нерва и кровеносного сосуда в его теле и могла перемещать его руки с непостижимой для него самого точностью.

Стилус достиг равновесия с Барьером. Чикайя выпустил зондо-рой, потом проинструктировал библиотеку начать работу автоматически, как только вернется первый эхо-импульс. Комплект должен был разработать репликатор, который бы выжег дотла всех планковских червей, чего бы это ни стоило окружающим паразитов вендекам.

― Что происходит? — отозвалась Мариама.

― Ты сидишь под моей правой почкой, — ответил Чикайя. — Моя нервная система только что установила связь с твоим Посредником.

Ее это ошеломило, но только на миг.

― Я даже не думала, что коммуникация станет возможна. Тело отказало так внезапно, что я не успела ничего спланировать.

― Ты в порядке?

― В полнейшем.

― Что ты симулируешь?

― Пока ничего. Я размышляю в темноте.

― Хочешь подключиться к моим органам чувств? — Он сам ее об этом попросил бы, окажись в аналогичной ситуации. Ему бы потребовался какой-нибудь якорь, скрепляющий изолированное сознание с базовой Реальностью, пускай даже бывший в употреблении.

Мариама задумалась.

― Мне бы это понравилось, так что спасибо за предложение. Но я предпочту явиться в виде иконки с обзором из виртуального пространства. В случае чего попрошу тебя поднять глаза на экран. Не хочу притворяться, будто поселилась в твоем геле. Я ведь не могу его в действительности контролировать, так что меня это введет в заблуждение.

― Хорошо. — Чикайя немного рассердился, но ведь чувство, что он приютил в себе гостя, способного нанести хозяину пре

дательский удар, было чистой иллюзией. Любая связь его нервных клеток с ее Посредником полностью контролируется промежуточной экзоличиостью; его тело примет указания только от подходящего «железа», такая специфичность прошита в нем буквально на молекулярном уровне.

― Пока я это делаю, поговори со мной, — сказала она. — Что там у Барьера?

Чикайя ввел ее в курс дел.

― Ты не чертишь интерфейс? — удивилась Мариама.

― А какой в этом смысл? — ответил он. — Это лишь займет ненужной работой стилус. Нам лучше уничтожить как можно больше планковских червей, действуя Снаружи, пока мы это вообще можем. Против них сработает только один прием, их собственный трюк: закоррелировать их с вакуумом, а потом вызвать декогеренцию.

Это

более простая задача. Все, что нам нужно — начертить что-нибудь достаточно агрессивное, чтобы оно их одолело, но предусмотреть в его структуре заглушку, чтобы вендеков, как только они изменятся, оно уже не трогало.